Робин Хобб - Драконья гавань

После двух дней непрерывного дождя погода внезапно переменилась. Ярко-голубое небо обманчиво сулило, что вот-вот вернется лето. Облака и туман рассеялись, и стали заметны изменения в окружающей местности. Река постепенно сужалась, и дальний берег снова медленно приближался к ним. Может быть, думал Лефтрин, они наконец-то миновали остатки широкого озера, о котором толковали драконы.

— Но с тем же успехом, — говорил он Сваргу, — все могло напрочь измениться с тех пор. И, возможно, от их сведений о прежнем положении вещей больше вреда, чем пользы. Если полагаться на слова драконов вместо собственного чутья, а те окажутся неправы, можно напороться на всевозможные неприятности.

Сварг серьезно кивнул, но, как обычно, промолчал. Лефтрин и не рассчитывал на то, что он поддержит беседу, хотя был бы рад чему-то большему, чем кивок. Капитану казалось, что в последнее время он слишком часто остается наедине со своими мыслями. Элис держалась тихо, едва ли не отстраненно. Да, она улыбалась ему и даже раз или два брала за руку, из чего Лефтрин заключил, что она не слишком сожалеет о той ночи. Но и желания повторить она не выказывала. Как-то вечером он осторожно постучался в дверь ее темной каюты, но она не откликнулась. Некоторое время пометавшись в тревоге по палубе, капитан выругал себя за то, что поступает, словно глупый мальчишка. Когда Элис захотела его, она ясно дала ему это понять. Так что нечего торчать у нее под дверью, когда она его не хочет.

Один раз, застав ее, молчаливую и печальную, на носу баркаса, Лефтрин рискнул спросить, не связано ли ее беспокойство с ним. Элис так энергично помотала головой, что со щек брызнули слезы.

— Пожалуйста, — попросила она, — не спрашивай меня. Не сейчас. Я должна кое-что решить для себя сама, Лефтрин. Если я решу, что могу рассказать об этом тебе, то так и сделаю. Но пока что мне придется справляться самой.

И она справлялась.

Капитан подозревал, что все это имеет какое-то отношение к Седрику. Тот много времени проводил в своей каюте. Если не там, то чаще всего его можно было застать на носу, где он наблюдал, как его драконица невозмутимо бредет вверх по течению. В последние дни Седрик начал каждый вечер навещать ее на берегу. И даже пытался сам ее чистить. Было похоже, что он тоже погружен в какие-то раздумья. Он напоминал Лефтрину человека, восстанавливающего силы после долгой болезни. Похоже, теперь Седрика не особенно беспокоила грязь на сапогах или непричесанные волосы. Капитан как-то застал его с Беллин на камбузе, где они вместе пили кофе за общим столом. Еще больше он удивился, увидев, что Дэвви показывает Седрику, как закреплять крючки на длинной леске для донного лова, которую он иногда закидывал на ночь. Один раз Лефтрин видел Карсона, опирающегося на фальшборт рядом с Седриком, и задумался, не печалит ли Элис именно этот союз. Его друг в последнее время тоже держался как-то странно и тихо в своей настороженной охотничьей манере. Что-то его беспокоило, но он не делился своими тревогами с Лефтрином. Если это «что-то» было его отношениями с Седриком, то капитан и сам предпочел бы ничего не знать. У него и без того довольно забот, чтобы еще забивать голову чужими личными делами.

Течение похода изменилось, и никому не нравились эти перемены. Лодок и весел не хватало на всех хранителей, и они не могли следовать за драконами, как прежде. Некоторым приходилось оставаться на баркасе. После того как ребята денек послонялись без дела по палубе, Лефтрин понял, что это попросту опасно, и тут же нашел для всех занятия. Когда у него было время, он лично наблюдал за изготовлением новых весел для оставшихся лодок и прочими повседневными заботами. «Смоляной» не такое уж большое судно, так что подыскать работу для каждого было непросто. Тем не менее, они с Хеннесси постоянно выдумывали хранителям новые поручения. По опыту капитана, от бездельных рук на борту случаются одни неприятности.

И он уже замечал первые их признаки. Беллин как-то подошла к нему, смущенная и встревоженная, сообщить, что она говорила со Скелли об Алуме.

— Они не желают ничего дурного. Но их друг к другу влечет, они молоды, а обстоятельства сталкивают их почти каждый день. Я предостерегла ее. А тебе стоило бы поговорить с юношей, пока надежды не укоренились или все не кончилось плохо.

Лефтрин страшно не хотел этим заниматься. Но был должен — и как капитан, и как дядя. Теперь Скелли избегала его, а Алум, гордый, но вежливый, каждое утро отправлялся на охоту вместе с Грефтом. Тот был признателен за помощь, хотя сам капитан предпочел бы видеть юного хранителя в иной компании. Становилось все яснее, что Грефт не признает его власти и не прочь поднять на корабле бунт. Но что тут поделать? Грефт потребовал назад лодку, возвращенную Седриком и Карсоном. Лефтрин решил, что со стороны хранителей было весьма недальновидно ему уступить; при отплытии все лодки определенно считались общими. Но капитан не стал вмешиваться в дела хранителей. Он был по горло занят другими заботами. Грефт взял на себя охотничьи обязанности Джесса, и всех, кажется, это вполне устроило.

«Смоляной» известил его о крупном притоке до того, как тот стал виден. Ни малейшая перемена в реке еще не застала его врасплох. Баркас почуял его с самого утра, распробовал в воде и сообщил капитану. «Смоляной» всегда предпочитал места помельче и, когда русло сделалось глубже, снова прижался к восточному берегу. За несколько часов до того, как они достигли устья притока, до того, как увидели его своими глазами, Лефтрин ощутил его через чувства корабля. Когда они наконец добрались до слияния двух рукавов, питающих реку Дождевых чащоб, стало ясно, из которого в нее попадала едкая вода и пришел разлив, едва не сгубивший их всех. Широкое открытое русло западного притока по обоим берегам было усеяно мусором. Именно отсюда накатила смертоносная волна, уничтожая все на своем пути и оставляя на уцелевших деревьях гирлянды вырванной травы и сломанных веток. Солнечный свет играл на поверхности сероватой воды, так и зовущей двинуться вперед по прямому руслу.

Густо заросший камышом мыс отделял его от более спокойного восточного притока, где берега извилистой неглубокой реки утопали в высокой траве и камышах, а над водой свисали лианы. Драконы, не замешкавшись, выбрали западный приток, держась по возможности ближе к берегу. Они как обычно сильно обгоняли баркас, но Лефтрин прекрасно видел их благодаря прямому руслу. Они брели, растянувшись цепью. Охотники ушли вперед. Здесь, на открытом месте, свет так и играл на шкурах драконов. Золотистый Меркор шел первым, сразу за ним — громадный Кало. Остальные драконы: зеленые и алые, лиловые, оранжевые и синие — следовали за ними блистательным шествием. Релпда, медная драконица, и на редкость удачно названный Плевок замыкали процессию. Прямой открытый проток был залит солнцем и так и манил к себе. Им предстояло легкое плавание, и Лефтрину внезапно показалось, что Кельсингра должна быть где-то недалеко. Если им суждено найти древний город Старших, он наверняка окажется в конце этой сверкающей водной дороги.