Дэннис Фун - Вольный странник

— Что такое Колодец Забвения?

Стоув вздохнула. Когда же, наконец, закончится этот урок? Надо хоть немного позабавиться, отвечая ему в такт прыжкам.

— Он был открыт Провидцем в пятнадцатый год после Консолидации. Колодец стирает память любого, кто решит из него напиться. Старейший использовал его воды для строительства Завитка, поэтому те, кто в него попадает, напрочь забывают о том, кто они такие, и о своем прошлом.

О чем, интересно, они собираются ее просить? Конечно, о чем-то опасном, иначе Виллум не был бы так расстроен. Значит, задание будет важным, очень важным. Теперь ясно, что оно как-то связано со Строениями.

— В чем состоит второе назначение Спиракали?

— Спиракаль — это метод исполнения любого смертного приговора, вынесенного Страннику за преступления против Мегаполиса. Как только астральное тело приблизится к пульсирующей утробе Спиракали, оно превратится в энергию, и утроба мгновенно его поглотит и присовокупит к структуре Края Видений. Этот страшный суд считается самой гуманной и эффективной формой из всех существующих видов смертной казни. — Обливаясь потом и задыхаясь, она спросила: — Виллум, почему ты задаешь мне все эти вопросы?

— Для твоей подготовки их важно освежить в памяти.

— Как, интересно, я смогу успешно тренироваться, не зная, к чему меня готовят?

— Я не вправе рассказывать тебе о твоей миссии. Моя задача состоит в том, чтобы подготовить тебя к ее успешному выполнению. Но для этого, скорее всего, придется использовать по крайней мере одно или два из Строений.

Так она и думала.

— Дарий на меня сердится?

— Мне кажется, он пока не решил, как с тобой поступить за твое недостойное поведение. Удар!

Стоув отбросила скакалку, взмыла в воздух и нацелилась пятками в ребра Виллума. Молниеносным движением руки вниз он отбил грозивший ему удар.

— Слишком медленно.

Она разразилась градом ударов, обрушивая их на его ноги, живот, шею. Он отражал их легкими движениями кулака, оставаясь совершенно спокойным и невозмутимым. Не отчаиваясь, она извернулась, и ей удалось угодить ногой ему в колено.

— Теперь лучше, — сказал он, не успев уклониться от удара.

Она снова достигла цели, и на этот раз ей удалось сбить его с ног. Девочка тут же вскочила, чтобы нанести новый удар — на этот раз в голову, но тут кто-то вошел в спортивный зал и отвлек ее внимание. Виллум схватил ее за пятку, и она свалилась на мат.

— Так нечестно!

— Ты должна чувствовать, а не смотреть, уметь все время заново оценивать обстановку, одновременно концентрируясь на цели. Любое отвлечение будет на руку твоему противнику. Такая ошибка, как эта, может стоить тебе жизни, — наставлял Виллум.

Над ней нависла фигура Кордана.

— С такой слабой концентрацией внимания ты точно не справишься со следующим упражнением.

Мысль о снадобье и о путешествии в Край Видений пересилила ее отвращение к этому человеку. Пусть он себе втайне злорадствует, если ему так хочется, а она скоро отправится в странствие. Хватит уже этих изматывающих тренировок — они из нее и так, наверное, весь пот выжали. Виллум почему-то считал, что она не работает, пока девочка вся не взмокнет от пота.

— Ну так что? — нетерпеливо спросил Кордан.

— Нам надо тренироваться еще несколько часов, — спокойно ответил Виллум.

Кордан постоянно искал повод, чтобы поддеть Виллума. Ясно, что эта новая миссия, к которой ее стали готовить, предоставит ему много таких возможностей. Кордан, будто не услышав Виллума, желчно сказал:

— Если хочешь знать мое мнение, я не вижу никакой причины, по которой нельзя прервать ваши занятия.

— Я приму это во внимание, — ответил Виллум, почтительно поклонившись Кордану.

Выходя с Владыкой Корданом из спортивного зала, Стоув чувствовала на себе взгляд Виллума. Он был прав: ей не обязательно на него смотреть — она его ощущала.

Как обычно неразговорчивый, Кордан торопливо вел ее по переходу со стеклянными стенами в примыкающее здание, она легко за ним поспевала. Девочка была уверена, что он знает о ее проступке. Разве мог он быть не в курсе дела, если куда бы она ни пошла, нервные клирики тут же перед ней расступались или просто пускались наутек? Весь Город, должно быть, уже судачит о произошедшем.

Кордан распахнул дверь в Зал Путешествий. Там стояли четыре стеклянных стула, форма каждого из которых в точности соответствовала форме тела садившегося на него человека. Кордан уселся на ближайший к нему стул — самый маленький, на который обычно садилась Стоув.

— Это мое место, — сказала Стоув.

— Да, обычно твое, — согласился Кордан, но остался на месте.

Во взгляде Стоув блеснула молния. Зачем он, интересно, эти игры разыгрывает, зачем пытается вывести ее из себя?

— Сегодня твоя задача — ускорение. Ты хорошо усвоила прошлые уроки или нам надо их повторить?

Стоув безмятежно улыбнулась.

— Я ничего не забыла.

С еле заметной самодовольной ухмылкой он поднялся со стула, как бы ненароком взял коробочку и предложил ей полную ложку снадобья. Получаемое от снадобья удовольствие она всегда связывала с надеждой встретиться с Роуном, но в тот день все было по-другому: теперь они больше не будут позволять ей искать брата. И все же возбуждение в ней как всегда нарастало. Может быть, она волновалась еще и потому, что не знала, какое ей предстояло выполнить задание и сможет ли она пройти испытание. А что касается Роуна, здесь они, конечно, ошибаются — девочка была совершенно уверена, что когда-нибудь найдет его.

Стоув широко раскрыла рот. Она проглотила снадобье, привычно ощутив исходящий от него жар.

Кордан продолжал держать в руке ложку.

— Тебе достаточно?

Она покачала головой. Он прекрасно знал, что одной порции ей не хватало уже несколько недель. В зал вошел Виллум и занял его место — он не догадывался, что она принимала уже вторую ложку. Если б знал, наверняка бы этому воспротивился.

Стоув сглотнула — снадобье проскочило в желудок.

И тут ее окутало теплое сияние и увлекло за собой в Край Видений.

К полудню следующего дня Роун с Лампи двигались уже чуть не по пояс в мутной воде, с опаской ступая по илистому дну.

— Так я и знал, что болота нам не миновать, — сетовал Лампи.

Здесь уже не было ни бабочек, ни распустившихся на поверхности воды цветов. Вместо них высоко над водой поднимались какие-то толстые молочно-белые стебли. В самом верху их будто лохматой шапкой покрывала спутанная масса багровых усиков, чем-то неприятно напоминавшая куски сырого мяса.