Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна, или происки богов

Сначала был звук.

— Бум!!! Бум! Бум! — гудел тяжелый колокол, беспощадно отдаваясь в висках тягучей болью.

Потом запах. В ноздри Лейму ударил терпкий аромат полыни, старой крапивы и раскаленной от полуденного зноя пыли. Бог с трудом открыл глаза и тут же снова прикрыл их, спасаясь от бьющих по глазам лучей. Вновь отчаянно, словно он не мылся по меньшей мере луну, зачесалась голова. Стиснув зубы, принц заставил себя приподняться и сесть в зарослях травы, привалившись боком к белой металлической ограде. Запустив пятерню в густую шевелюру, Лейм с наслаждением почесал голову. Зуд малость унялся.

Колокол, отбив двенадцать ударов, замолчал, успокоились привыкшие к яркому солнцу глаза, зато отчаянно защипало руки, исхлестанные крапивой. Утешая себя мыслью о том, что ожог плюща тагара был бы куда опаснее, принц повернул голову. За низкой оградкой обнаружилась симпатичная белая церквушка с зелеными куполами и колоколенкой. Лейм только подивился скромным размерам здания, вовсе не совпадавшим с гулкой силой звона.

Окончательно придя в себя после резкого протаскивания сквозь миры, бог встал на ноги и осмотрелся. За церковью по обе стороны от грунтовой дорожки виднелись ветхие двухэтажные домики, утопающие в поблекшей зелени деревьев. Бледно-голубоватое, словно застиранное небо рассекали стрижи. Высокая пыльная трава под ногами плавно переходила в мощеную булыжником площадь перед красной кирпичной крепостицей.

Принц недоуменно нахмурился. Перед тем, как заклинание дало сбой, Лейм успел установить, что нить связи протянулась в направлении техномира одного из самых низких уровней. То есть, как полагал Лейм — опытный посетитель такого рода измерений, — мира джинсов, машин и глобальных сетей. А здесь… Мощных течений магической энергии не ощущалось, но вот как быть с другими признаками? Насколько мир успел продвинуть вперед в своем техническом развитии? Как определить это прежде, чем произойдет встреча с обывателями, чтобы сойти за своего?

После погрома, учиненного в хранилище, к магии прибегать не хотелось, скорее всего, младшего брата уже вовсю разыскивали по мирам сердитые родственники в целом и Нрэн в частности. Лейм не хотел давать дополнительно шанса обнаружить себя прежде, чем уляжется первая волна гнева и появится шанс оправдаться. Пока поиски оправдательных аргументов шли туго. Палило блеклое солнце, выцветшее небо давило, словно свинцовая плита. Принц потер ноющие виски и услышал в левом ухе звон, превратившийся в тоненький голосок:

— Полный отпад! Где это мы?

— Галлюцинации… — скорбно прошептал Лейм, гадая, сколь долго он провалялся на солнцепеке.

— В галлюцинации? Интересное у мира название! — и перед глазами у принца закружился сильф, трепеща чуток помятыми крылышками. — Развлечемся-я-я!

— Так, — в стиле старшего брата уронил принц, только теперь понимая, почему так зверски чесалась голова. Не мудрено ей было зудеть, если в прическе прятался непоседливый сильф. — Ты откуда взялся?

— Мы вместе телепортировались. Ты, между прочим, пока на травке валялся, чуть все крылья мне не раздавил, верзила, — выделывая в воздухе акробатические кульбиты, капризно пояснил сильф, подлетев к самому носу принца, и требовательно осведомился:

— Ты компании Зиффа не рад?

Лейм схватился за больную голову и подавил стон. Вот угораздило! Оказаться в непонятном техномире нижнего Уровня, да еще с непоседливым сильфом на шее! Причем, сильфом Элии! Кажется, Зиффом звали управляющего принцессы в особняке на Олонезе, которого принц мельком видел пару раз, когда гостил в Измиане.

— А госпожа знает, где ты витаешь? — небрежно уточнил принц, начиная подозревать, что предусмотрительная кузина намеренно приставила к брату маленького соглядатая.

— Не-а. Но она мне разрешила поразвлечься, — беспечно развеял подозрения о коварстве принцессы сильф и с удвоенной скоростью принялся кружить вокруг, рассыпая искорки пыльцы и разминая крылышки. — Пойдем, чего стоять-то? Здесь ничего интересного нет, время теряем!

Лейм мрачно оглядел свои черные бархатные брюки с серебряной строчкой, кружевную рубашку и ножны с узким мечом, пытаясь прикинуть, насколько быстро аборигены заберут его в больницу для душевнобольных. Или, напротив, именно такой наряд соответствует моде? Длительное общение с непоседливыми и озорными сильфами может сделать дом для скорбных рассудком желанным пристанищем, но пока оказаться там принц не планировал.

'И, как назло, из местных никого не видно, чтоб одежду подглядеть! Полуденная сиеста у них что ли? А может мор? С чего бы иначе так колоколу надрываться? С другой стороны, хорошо, что никого нет — некому ор поднять и стражу вызвать. Подожду и успею наколдовать что-нибудь для маскировки', - подумал Лейм, и тут его осенило. Нельзя применять магию! Вспышка силы из урбо-мира низкого Уровня ураганом пронесется по мирам, родственники мгновенно ее уловят, и тогда прощай всякая надежда разыскать карту самостоятельно. 'Малыша Лейма' крепко взгреют и отправят в Лоуленд. Как ненавидел принц свой возраст, быть самым младшим в семье, постоянно ощущать явную или скрытую снисходительность братьев и их превосходство.

'Гор бы наслаждался приключением. Он нашел то, что нужно, несмотря ни на что и наплевав на всех и все, разгромив по ходу дела пару-тройку кварталов или мир целиком. А побочный эффект — намерение упрятать буйного вредителя в тюрьму или психушку — его всегда одинаково забавляет. Вероятно, друг с охотой подыграл бы местной публике, от души развлекаясь. Я другой, у меня свои методы, но я все равно все сделаю сам!', - принц тряхнул головой, глянул на носящихся по небу с оглушительным писком стрижей. Громить ничего не хотелось. Бог улыбнулся и пошел по грунтовой дорожке мимо кажущихся спящими, но явно обитаемых, ветхих домов. Приободренный сменой обстановки сильф завертелся вокруг.

За поворотом обнаружились похожие здания, но попрочнее, в три-четыре этажа, облупившаяся штукатурка на них была замазана слоем краски. У одного из домов, крашенного в пронзительно голубой цвет, стоял высокий жилистый мужчина и неспешно курил косячок, опершись на перила крыльца. Лейм лихорадочно оглядел его, силясь определиться со здешней модой. Увы, это оказалось более чем затруднительно. Закатанная по локоть, застиранная до серо-бежевого оттенка рубаха незнакомца вид имела непонятный, а разглядеть фасон брюк из-под длинного кожаного фартука было совершенно невозможно. Не то шлепанцы, не то сандалии на тряпочных ремешках могли быть родом и из совсем примитивной эпохи и из крутого технического мира, проповедующего течение 'назад к природе'. Зато по крепким, мозолистым рукам и запаху железа угадывался человек, работающий с оружием. Словом, принцу не оставалось ничего другого, кроме как проследить за реакцией первого встреченного аборигена.