Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна, или происки богов

— Ну, долго стоять будем да глаза мне мозолить, кавалеры? — не выдержав затянувшейся театральной паузы, возмутилась статуя атлета слева, насупила брови и, опустив руку, почесала свое ничем не прикрытое богатство.

Боги невольно вздрогнули от неожиданности, но за словом в карман не полезли.

— Пока не впустишь, — подбоченившись, нахально откликнулся Джей, взмахнув полой плаща.

— Точно, — подтвердил Рик, тоже встав в позу.

— Какие скорые. Сначала доложитесь. Кто и по какому праву осмеливается беспокоить леди Эллиен? — надменно поинтересовался мраморный атлет, пуще прежнего насупив брови и многозначительно сжав правую руку в кулак.

— Ее братья, — запросто пояснил рыжий бог и, не сдержавшись, поморщился от головной боли, накатившей с новой силой.

— Чем докажите родство? — въедливо поинтересовался неумолимый, преисполненный скепсиса каменный привратник.

— А что, фамильное сходство не очевидно? — возмутился Джей, повернувшись в профиль, дабы атлет мог получше разглядеть его острый нос и благородный лоб.

— Нет, — отрезала статуя, скрестив на груди руки и всем своим видом показывая, что мимо нее дерзкие чужаки не прорвутся.

— Ну что поделаешь, я не такой красавец, — закручинился Джей и, немного помолчав, не без гордости добавил, вновь задирая нос: — Я другой красавец.

Статуя только хмыкнула.

— Доложи ее высочеству, Элии Ильтане Эллиен дель Альдене, что пожаловали с визитом ее братья, их высочества Джей Ард дель Лиос-Варг и Рикардо Гильен Рейнард. И лучше тебе, дружок, сделать это поскорее, дабы не вызвать недовольства принцессы Лоуленда, — прекратив паясничать, с царственной важностью и надменным аристократизмом приказал Джей.

— Хорошо, — оглушенный титулами, неожиданно покладисто согласился атлет и застыл неподвижно, словно жизнь покинула удивительную статую. — Обождите, ваши высочества, несколько минут.

— А почему это ты себя первым назвал? — сварливо спросил Рик, массируя виски.

— По алфавиту, — отбрехался Джей и, переведя тему, поинтересовался: — Как это чучело разговаривает и двигается? Я не чую заклятья оживления!

— Я тоже, — признался Бог Магии и предположил: — Скорее всего, камень живой от природы, такие встречаются в мирах. Поэтому и следов заклятий не видно. Но наверняка не скажу, магический фон сам по себе высоковат. Сканировать сложно. Элия от души поколдовала.

— Ваши высочества, — статуя атлета снова ожила, и на сей раз в ее голосе слышалось значительно больше уважения и интереса к посетителям, — леди Эллиен приглашает гостей пройти в дом. Вы будете удостоены аудиенции.

Скульптура приглашающе повела рукой. Ворота истаяли в воздухе, открывая дорогу из широких, светло-серых, кое-где поблескивающих слюдой шестигранных плит. Боги ступили на них, и кованая решетка ворот вновь возникла уже за их спинами. С затылка статуи вспорхнула крохотная, не больше длины ладони фигурка и закружилась в воздухе перед принцами. Зависнув напротив лиц мужчин, малютка упер руки в бока и сурово спросил уже знакомым глубоким баритоном:

— Чего уставились? Сильфа первый раз видите?

— Такого нахально — первый раз, — признал, хохотнув, Джей.

Рик подмигнул брату. Загадка статуи благополучно разрешилась. Не сила живого камня, а проказливый дух воздуха, щедро одаренный магическими силами, управлял скульптурой, играя роль привратника.

Кроха фыркнул, негодующе затрепетав нежно-розовыми крылышками, и, отвернувшись от богов, полетел вперед, показывая дорогу к трехэтажному особняку из белого, с едва уловимым оттенком нежной желтизны, камня. В высоких окнах здания и на застекленной веранде, одной стороной смотрящей на ворота, было темно. Зато на крыльце и вдоль дороги висели гроздья светящихся шаров, соединенных в паутину, словно сотканную из лунных лучей и крупных капель росы. Этот свет отражался в темноте окон и в воде фонтанчиков, разбросанных по небольшому саду, окружавшему дом. Гости шли по дороге, но казалось, что они плыли по лунной дорожке среди бархатного океана тьмы.

При приближении принцев двери особняка не истаяли театрально, как ворота, а гостеприимно распахнулись, пропуская богов. Сильф залетел первым и, сделав сальто, махнул ручкой, давая понять, что принцам надлежит и дальше следовать за провожатым. Мраморный пол под ногами мужчин засветился, рассеивая полутьму выгнутого дугой холла. Сильф, словно яркая звездочка, сверкнул в мягкой полутьме и нырнул под высокую арку справа. Джей и Рик зашагали следом.

В небольшой овальной комнате-приемной на камине тут же зажглись толстые витые свечами в паре канделябров черненого серебра. Покружившись над глубокими кожаными креслами у камина с тлеющими угольями, сильф велел:

— Присаживайтесь, кавалеры. Хозяйка скоро присоединится к вашему обществу, — и исчез.

Принцы не заставили себя упрашивать. Скинули успевшие просохнуть плащи на спинки кресел, плюхнулись на сидения и приготовились к долгому ожиданию, дружно уложив ноги на небольшой столик рядом. Ни напитков, ни закуски им предложено не было, значит, принцесса сердилась на братьев, явившихся в неурочную пору, и могла продержать их не один час. Но богиня не оправдала закономерных опасений. Через несколько минут по большому гобелену, украшавшему стену справа, пробежала волна, и сцена веселого фривольного пикника сменилась мерцающей как водопад завесой, через которую в комнату шагнула богиня Элия. Как всегда столь прекрасная, что принцы испустили вздох восхищения.

На принцессе было простое, подчеркивающее безупречность фигуры, черное платье, затканное серебряными и розовыми листьями. Мотив вышивки повторялся в украшениях: серебряные серьги-листочки негромко позванивали в ушках, полускрытых локонами светлых волос, сколотых в высокой прическе. Удивительно скромный ворот платья под горлышко искупался глубоким вырезом на спине, который узрели братья, когда Элия повернулась к ним в профиль.

Принцы вскочили и отвесили сестре по элегантному поклону.

— Прекрасный вечер, дорогая, — засиял чуть заискивающей улыбкой Рик.

— Я бы сказала, был, — с тенью неудовольствия подчеркнула принцесса, коротко кивнув в ответ на приветствия, мягкие локоны затанцевали в такт словам богини, вокруг безупречного овала лица.

— Дорогая, я никогда не осмелился бы столь дерзко нарушить твое уединение, — заверил сестру бог. — Это все он! — Обвиняющий перст Рика уперся в грудь задохнувшегося от возмущения Джея. — Он заявил, что дело не терпит отлагательства! И что ты, узнав о чем речь, не будешь сердиться!

— Что ж, я сурова, но справедлива, прежде чем выкинуть вас за дверь и превратить в коврики, я послушаю твои оправдания, Джей. Можешь начинать! — пригласила принцесса, занимая третье и последнее кресло перед камином.