Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна, или происки богов

— Хороший вариант чар, — похвалила кузена богиня, понимая, сколь сложны дополнения такого рода к заклинанию обычного перемещения.

Тэодер отвесил Элии легкий поклон, показывая, что принимает заслуженный комплимент, и спросил в свою очередь: — Когда ты собираешься обеспечить меня защитой?

— Прямо сейчас, — заверила мужчину богиня. — Блоки со своей силы я буду снимать постепенно, но процесс следует запустить как можно скорее, а потому и о твоей защите лучше всего позаботиться немедленно. Подойди ко мне, кузен.

Принц выполнил просьбу Элии, снял и убрал в карман очки и вопросительно, но без трепета, уставился на женщину. Богиня улыбнулась, положила руки на плечи родственника и шепнула:

— Поцелуй меня.

— Что? — Тэодер в замешательстве моргнул, на секунду редкостное трезвомыслие оставило бога и ему показалось, что он находится не в реально существующем мире, а в одном из собственных довольно безумных снов, время от времени бередящих душу.

— Обними и поцелуй, — настойчиво повторила Элия, слегка нахмурив брови, но за показной суровостью таилась и легкое лукавство и ожидание. — Телесный контакт необходим для установки защиты. Это будет не заклятье в четком смысле, а кокон из твоей и моей энергии, препятствующий проникновению излучения, своего рода маленькая прививка, отталкивающая основное воздействие Силы Любви.

— Боюсь, дорогая, после такой 'прививки' сама защита будет излишней, — на половину в шутку наполовину всерьез печально констатировал Тэодер, не решаясь поступить так, как попросила принцесса, и опустил глаза.

— Кузен, я читаю сердце твое, ибо в том суть моя, — шепнула Элия, обнимая мужчину и приближая свое лицо к нему. — Без защиты от Силы Любви тебе, уже испытавшему ее прикосновение, не выстоять, не сохранить рассудок. Я должна дать тебе защиту, доверься, прошу.

Больше не возражая, принц склонился к губам кузины и нежно тронул их почти целомудренным, осторожным поцелуем. Губы принцессы раскрылись, мягко принимая ласку и отвечая на нее, язычок Элии коснулся зубов Тэодера, подразнил его язык. И бог, отбросив всякую сдержанность, сжал кузину в объятиях, страстно приникая к ее устам.

Сила Богини Любви мягким коконом обернулась вокруг принца, гладя его кожу, проникая внутрь, словно теплое, нежное как пух одеяло. Сила Темного Покровителя раскрылась навстречу этому живительному теплу, подобно бутону цветка, приветствующему долгожданное солнце. Нити энергий соприкасались и переплетались, направляемые волей богини, выстраивая надежный барьер на пути той жгучей, жаркой, всесокрушающей мощи, готовой к освобождению. А Тэодер наслаждался возможностью целовать прекрасную женщину, достойную восхищения и любви, и чувствовал, как его омывают потоки силы, погружая в бесконечность.

— Все, защита готова, — мягко, но настойчиво похлопала по руке кузена принцесса.

Несмотря на охвативший его трепет желания, мужчина услышал зов и отпустил Элию, отшатнулся от нее, тяжело дыша, отвел взгляд, чтобы не читала в нем богиня безнадежного пожара страсти и страха потерять в нем себя.

— Я дам знать Глоссу о нашем появлении, — отвернувшись от принцессы, сообщил Тэодер и, шагнув к столу, нажал на какую-то кнопку, искусно скрытую в столешнице. Отдышавшись и немного приведя мысли в порядок, бог задумчиво, но не без опаски, спросил:

— Если это только касание, что же случится, если твоя сила будет свободна?

— Я не экспериментировала с полным излучением уже очень давно. Но в ту пору, когда училась владеть силой и проводила проверки на рабах и преступниках, приговоренных к смерти отцом, люди, подпадавшие под воздействие силы, лишались рассудка. Они безоговорочно повиновались любому моему слову и ощущали себя бесконечно счастливыми от возможности мне служить. Если некоторое время 'облученный' не видел меня, то сходил с ума и погибал. Срок для разных существ был различным, кому-то хватало и нескольких часов, кто-то держался дни. Если жертва имела какое-то вещественное воспоминание обо мне (портрет, скульптурное изображение или вещь), то сохраняла относительно здравый рассудок дольше, — промолвила Элия. Говорила богиня не слишком охотно, но, понимая, что информация эта важна, все-таки объясняла, делясь с кузеном своим тайным знанием, которое не доверяла прежде никому, кроме отца и Источника, просто потому, что опасалась стать изгоем в семье. Немногое для бога и для мужчины может быть страшнее того, чтобы потерять собственное 'Я', полностью подчиниться кому-то, считая, что делаешь это добровольно. — Сила бога формируется и растет в течение всей жизни, растет и возможность контроля над ней, но я уже давно не проводила полных проверок. Надеюсь, моей воли на то, чтобы окружающие сохраняли разум, будет достаточно, чтобы управлять силой Любви и воздействовать только на нужные объекты. Но, предупреждаю сразу, дорогой, некоторого облучения не удастся избежать никому, и чем более объект будет жаждать любви в душе своей, тем сильнее он пострадает.

Выслушав откровение кузины, Тэодер ничего не стал говорить, слова были лишними, лишь низко поклонился ей, благодаря за самое ценное — честность. Только теперь принц понял, почему его брат Ноут так сильно, просто до дрожи в коленях, боится родственницу. Высоко развитая интуиция и инстинкт самосохранения бога просто вопили о необходимости бежать, скрыться, оказаться как можно дальше от Элии, как от потенциальной катастрофы.

Пока родичи беседовали, за дверью раздался переливчатый звонок.

— Нас ждут, — кивнув на дверь, сказал принц, вновь закрыл глаза темными стеклами и спокойно направился к выходу.

Признавая его ведущую роль в переговорах, Элия пропустила брата вперед.

Повернув в замке три пластины-ключа, бог открыл тяжелую дверь, проходя в другую комнату, вполне подходившую для заключения неофициальных сделок и ведения переговоров. Овальная комната в спокойных серо-голубых тонах вмещала большой низкий стол посередине, окруженный разнообразной мягкой мебелью. Окон здесь, как и в предыдущем помещении, не было, зато серый ковер с длинным ворсом был куда мягче паласа. И на этом ковре сейчас стоял высокий худой мужчина неопределенного возраста с костистым породистым лицом и длинными волосами, заплетенными в три косички. Двубортный костюм его, за исключением странного сиреневого цвета, мало отличался от покроя одежды Тэодера, вот только ботинки были с немного странными, словно расклешенными носами. Может быть, соответствовали форме ноги?

Узкие губы приветствующего были раздвинуты в официальной, но исполненной совсем не официального облегчения и надежды полуулыбке, а миндалевидные лиловые глаза с вертикальными зрачками — единственный вещественный признак оборотня-дракона — выжидательно устремлены на дверь. При виде женщины рядом с Тэодером глаза эти слегка расширились и посветлели от сдержанного удивления.