Василий Сахаров - Уркварт Ройхо

Что делать? Вопрос, как говорится, на засыпку. Почти вся кавалерия в поле, а в лагере наготове только имперская пехота. Единого командования нет, и каждое подразделение само за себя. И куда ни кинь всюду клин. Но ясно одно, что если нас отсекут от тракта, то вся армия попадет в окружение, не сможет собраться в кулак, и прорваться к перевалам и укрепрайонам на них, где расквартированы дружины графа Устио.

Словно вторя моим мыслям и размышлениям, Раин спросил лейтенанта:

— Ну и как ваш полковник поступит?

— А я знаю? — усмехнулся пехотинец. — Его только две недели назад из столицы прислали. По виду, нормальный мужик, хоть и франт, а как себя в бою поведет, могу только гадать. Многое будет зависеть от решения командующего армией. Если он сообразит, что необходимо все бросать и идти на прорыв, то хотя бы часть полков, но спасется, а если будет корчить из себя великого полководца и рыцаря, то к вечеру колечко вокруг нас замкнется намертво.

Со словами лейтенанта нельзя было не согласиться, тем более что вражеских кавалеристов в поле становилось все больше, а наша конница, которую оттеснили от лагеря, отступала. И после ее ухода, в не очень надежном укреплении оставались только имперцы, маги со своими монстрами, госпиталь, проститутки с маркитантами и куча полупьяного сброда, который продолжал бухать и, потрясая мечами, выкрикивал угрозы в сторону противника. Мы встряли в неприятности, сомнений в этом не было, и первоочередной задачей стало дожить до вечера.

Наши кавалеристы и их преследователи скрылись за горизонтом. Ассиры с одного удара захватили оставшийся без прикрытия фильтрационный лагерь и сотнями закружили вокруг нашего палисада. Время от времени они метали стрелы и постоянно выкрикивали оскорбления. Пехотинцы не отвечали и, по возможности, отстреливали врагов из немногочисленных станковых арбалетов. А вот оставшиеся в укреплении мелкопоместные дворяне, что-то раздухарилась. Однако на мое предложение паре крикунов, по виду, баронам с "домашними" титулами, выехать за ворота и повоевать, они моментально заткнулись. Лагерь затих. В поле враги, а мы за палисадом. И так продолжалось до тех пор, пока часам к двум дня, к ассирам не подошли три полка драгун.

Без промедления, торопясь задавить наше сопротивление до наступления темноты, драгуны выгнали из фильтрационного лагеря около семисот пленников, в основном мирных крестьян, и погнали их на палисад. Следом за пленными наступали драгуны. И все это движение прикрывали спешенные боевые маги, которых оказалось больше двадцати человек, и конные стрелки.

Все поле перед нами покрылось живым человеческим ковром, а так как рва перед нашим укреплением не имелось, а палисад был по высоте от двух с половиной до трех метров, у врага были все шансы нас одолеть. И если смотреть правде в глаза, то если бы на стене стояла не имперская линейная пехота, а кто-то другой, нас бы задавили с ходу. А так, первый, самый серьезный натиск мы отбили. Хотя тяжело пришлось, потому что мирные граждане, женщины с детьми и старики, прикрывали драгун от нашего обстрела, а мы, лишь только чья-то голова показывалась над палисадом, тут же оказывались под ливнем стрел.

В общем, если выражаться мягко и без мата, все было достаточно плохо. Мы с Альерой долго не могли сделать первые выстрелы, и только голос имперского лейтенанта Айка, заставил нас поторопиться.

— Стреляйте же! — выкрикнул он. — Бейте в толпу! Без разницы! А иначе пропадем!

Мы приподнялись и, все же стараясь не попасть в пленников, разрядили арбалеты в людскую массу под нами. Попали или нет, смотреть было некогда. Снова мы спрятались в укрытие, перезарядили оружие, и опять выстрелили. А затем, настал черед рукопашной. По доскам и веревкам с металлическими кошками на конце, или просто подсаживая друг друга, драгуны полезли на палисад, дротики имперских пехотинцев не смогли остановить всех, и сталь наших ирутов обагрилась кровью врагов. На укреплении закипела яростная и кровавая схватка. Врагов было слишком много. И, черт побери! Некоторые бойцы, начали отступать. А куда отступать в лагере, который со всех сторон окружен превосходящими силами противника? Некуда. Мы с Альерой понимали это очень хорошо и, встав на земле за палисадом, спина к спине еще с парой пехотинцев, просто стояли насмерть и держали проход между двумя деревянными казарменными бараками. Была надежда на то, что битва выделит из вышестоящих офицеров лидера, и он сделает хотя бы что-то для спасения наших жизней. И слава всем добрым богам, кто отвечал за здравый рассудок, такой человек нашелся.

Командир 17-го линейного пехотного полка полковник Мурманс, тот самый столичный хлыщ, про которого говорил лейтенант Айк, все же разобрался в обстановке. С помощью резерва, он смог собрать всех дружинников, добровольцев и магов, которые не участвовали в сражении, и кинул их на ликвидацию прорывов. Драгун выбили из лагеря, и имперские пехотинцы вновь вернулись на палисад, который местами был обрушен. Долгожданный вечер и темнота были все ближе, мы надеялись на прорыв, и пока имелось время, проверили своих лошадок, которые под охраной наемников из "Лихой Сотни" находились в конюшне ушедшего полка легкой кавалерии вблизи ворот. Еще пара часов, и мы начнем прорубаться к горам.

Однако противник выдвинул вперед своих магов, которые с помощью боевых талисманов начали бомбардировку наших укреплений ледяными иглами, и хотя зарядов было выпущено относительно немного, около сотни, вся западная сторона оборонительного палисада рухнула, и среди пехотинцев было много убитых. Имперские маги пытались отразить удары противника. Но, как правило, против организованной группы одиночки бессильны, и почти всегда проигрывают. Так же было и в нашем случае. Ассирские чародеи убили своим льдом, который не только крупными снарядами, но и шрапнелью, проносился над лагерем, троих наших магов, и эти, еще вчера, сильные и могучие представители своих школ, отступили.

После этого, оборона рухнула. Драгуны, уже без пленных, которые все полегли под стенами, снова выдвинулись на исходные позиции. Маги и конные стрелки были готовы оказать им всю возможную поддержку. И когда вся эта масса воинов рванулась на нас, я подумал о том, что нам приходит конец, сдержать противника было особо нечем, и он, должен был нас просто растоптать. Но у полковника Мурманса имелся еще один, наверное, самый последний резерв, 3-й дивизион БМ магической школы "Трансформ", двенадцать выживших после всех боев и стычек на передовой линии мутантов. И командир имперцев кинул этих монстров навстречу врагу.

Облаченные в устрашающие бронзовые доспехи и продолговатые каски с прорезями для глаз, грозные мутанты вышли через заваленные ворота метров за сто левее нас с Альерой, быстро растеклись в линию и, бегом, на большой скорости помчались навстречу драгунам. Миг! И двенадцать смерчей врезались в наступающие на лагерь вражеские колонны. Боевые монстры, словно какие-нибудь роботы, каждое движение которых было чьей-то смертью, взмахами своих когтей, распарывали доспехи ассиров с такой легкостью, как если бы они были сделаны не из металла, а из картона или тряпок. Они рвали тела, и оторванные руки и ноги подлетали в воздух на три-четыре метра. И все происходящее на щедро политом сегодня кровью людей поле, было страшным и непривычным для меня зрелищем.