Ольга Макарова - Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

— Куда мы теперь? — спросила Эдна.

— На Юг! — решительно заявил Максимилиан. — Я устал от мест, где нельзя применять магию…

— Ты еще и маг? — последовал удивленный вопрос.

— Ах да, я же не сказал тебе… — Макс смущенно закусил нижнюю губу. — Да, я маг…

Так начался долгий и неспешный путь пешком. Максимилиан, доверившись недоброму предчувствию, решил не возвращаться на главную дорогу интерстиции Бревир. Да и на саму интерстицию. Там слишком людно. Не хватало еще показаться на глаза какому-нибудь носителю стигийской дудочки…

Потому он вел Эдну путем совершенно особым: то были молчаливые, редко видящие путника тропы, тянущиеся от одной деревеньки к другой. Связывающие Области паутиной путей… Главное было одолеть переход — иногда приходилось ночевать под открытым небом, — а стоило добраться до деревни, как серебряные монеты открывали все двери; тут и сытная еда, и горячая ванна, и надежная крыша над головой… Если бы Максимилиан шел один, он бы не стал тратить время на подобную роскошь. Но Эдна… она терпеливо сносила все, что угодно (скудную пищу, изнуряющие пешие переходы, даже тяжелый характер своего спутника), только не грязь и холод…

Долгая дорога здорово потрепала фарховые плащи Макса и Эдны. Только такие потрепанные путники и могут ходить по глухим дорожкам: если судить по внешнему виду, то взять у них нечего… а серебро… оно из-под куртки не блестит, как и Горящий, надежно спрятанный от чужих глаз.

Стычка с лихими ребятами случилась только однажды. Они расположились у старого висячего моста, протянутого над речушкой Бигмой — тонкой лентой воды, зажатой в скалистом русле, и за проход на другой берег потребовали плату. Та была невелика, но Макс платить отказался принципиально. Тогда пошли угрозы, засверкали ножи — обычное дело… Первого же, кто бросился в атаку, Максимилиан простым броском через плечо отправил прямиком в речку. Больше у мелких разбойников претензий не возникло. Даже посоха не понадобилось применять: общеизвестно, такие провинциальные вымогатели при виде настоящего воина теряют сразу весь задор.

…Мост покачивался и скрипел под ногами. Волнующее ощущение. Внизу текла Бигма; бурлящая и пенная на перекатах, здесь она была спокойна и исполнена достоинства.

Нимало не обеспокоенный тем, что оставил пятерых недовольных «разбойников» у себя за спиной (пятый только еще выбирался на сушу, карабкаясь по крутому глинистому берегу), Макс остановился на середине моста. Обернувшись к Эдне, он произнес с улыбкой: «Посмотри вниз, на воду. Тебе покажется, что мост плывет…»

Эдна осторожно прислонилась к скрипучим перилам и опустила взгляд на дрожащую гладь реки. В какой-то момент она почувствовала легкое головокружение, а потом… мост поплыл!..

«Ой! И вправду кажется, что плывет!» — воскликнула девушка, оборачиваясь к Максу. Их взгляды встретились, и Максимилиан смущенно опустил глаза. На его лице лежала печать светлой грусти. Как неспетая песня, невысказанное чувство… В такие моменты Эдне всегда хотелось обнять его крепко-крепко и перевернуть весь мир просто для того, чтобы он перестал грустить.

…С берега ветер донес гневные вопли: мокрый, продрогший «разбойник» наконец-то одолел крутой склон и присоединился к своим товарищам. У него кишка была тонка выместить клокочущую в груди обиду в честном бою, потому он вложил ее во все ругательные слова, которые знал, и прокричал их как можно громче в направлении своего недруга.

Макс на это лишь хищно улыбнулся и бодренько проорал в ответ какое-то древнее северянское ругательство, предварив его веселым разбойничьим свистом.

Принесенные из мира-первоисточника миродержцами, эти слова, широко известные на Севере, здесь произвели неожиданный эффект: на берегу замолчали и недоуменно переглянулись… Макс еще долго хохотал над этими незадачливыми парнями; должно быть, они решили, что над мостом прозвучало невиданной силы проклятие. «Провинциалы… — снисходительно произнес Максимилиан. — Вот в Столице так ругается каждый второй».

Эдна промолчала. Ей было до слез жаль тонкой, едва различимой душевной мелодии, прерванной криками и хохотом… Как пугливый и несмелый звереныш, она еще очень не скоро покажется вновь…

«Ты бесстрашен в бою, мой Милиан. Ты готов согреть меня теплом своего тела, когда я дрожу от ночного холода. Но отчего-то теплом своей души ты не хочешь меня согреть. Боишься…»

Два месяца извилистого пути… И вот уже по левую руку темнеют вдали невысокие горы Кулдаганского Кольца. Они далеко. За рекой Бигмой, за множеством миль ровного зеленого пространства. А по правую руку высятся лесистые холмы, поросшие молодым светлым драконником. Только ближе к Дикой Ничейной Земле он начнет перемежаться с драконником черным, и лес этот станет зваться Лесом Грор…

Скоро, совсем скоро впереди должен был зашелестеть полосатый карламан, отмечающий границу стабильного Юга. Этого дня ждали с нетерпением, и не сегодня-завтра он должен был наступить…

…Утро было как утро… только легкая, невесомая туманная дымка спустилась в долину с холмов. Ее едва хватало, чтобы застить горизонт, но отчего-то хватило с лихвой, чтобы испортить настроение Максимилиану…

Он был хмур с момента пробуждения. Весь в своих мыслях, на вопросы Эдны Макс отвечал нехотя, односложно и часто невпопад. А ведь еще вчера он был весел и до самой истинной ночи рассказывал ей что-то из истории раннего Юга, стихи читал… Теперь же, похоже, должен был выдаться тяжелый день, ибо Максимилиан выглядел мрачнее напитанной дождем тучи.

Час, другой, третий… Эдна шла позади Макса в печальном молчании. Казалось, тот вовсе ее не замечает. Но, когда она попробовала отстать, чтобы проверить, так ли это, Макс остановился и подождал ее.

Надеясь что-то спросить, Эдна заглянула ему в лицо… лучше бы она не делала этого!.. Взгляд Максимилиана был страшен… Глаза почернели: это расширились, как от испуга, зрачки, начисто вытеснив естественный карий цвет радужек. Неподвижны, глубоки и холодны были эти глаза. И было в них что-то, что заставило Эдну трястись мелкой дрожью, словно в ожидании чего-то жуткого.

Видимо, из-за этого она так испугалась случайного путника, догнавшего их на дороге…

Как-то незаметно вынырнул из подступающего тумана этот путник. В линялом сером плаще с огромным капюшоном. В мягких кожаных сапогах. При настоящем боевом посохе…

Незнакомец решительно загородил Максу дорогу.

— Что тебе нужно? — сурово осведомился у него Максимилиан. Голос его похрипывал от туманной сырости.

— Ты мне нужен! — храбро, почти торжественно выпалил незнакомец. Судя по голосу, он был молод, но явно старше Макса. — Я искал тебя долго. И теперь я хочу сразиться с тобой. Как мастер с мастером. Здесь и сейчас! — в знак твердости своих намерений он откинул капюшон…