Ольга Макарова - iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

— А что Хардин сказал по этому поводу? — поинтересовался Кангасск.

— Он предложил два варианта, — охотно пояснил Дайн младший. — Первый: что «более сговорчивый король» — это ты… Чушь: из тебя такой же король теней, как из меня — гадальщик, а марионеткой тебя точно не сделать: не тот характер… Я не знаю Абадара лично, но что-то мне подсказывает, что ты ему еще сто очков вперед дашь!.. — Рафдар весело ухмыльнулся, довольный своим пророчеством.

— А второй вариант? — спросил Кан.

— А второоой… — загадочно протянул Дайн младший. — Второй — что все это — дьявольски хитрый спектакль: ты спасаешь мне жизнь, окончательно втираешься в доверие и начинаешь влиять на меня на правах друга. Хардин сказал, что это моя слабость и ты ею воспользуешься как пить дать… Верх цинизма, правда? — он вновь улыбнулся и в раздумье сложил ладони лодочкой, коснувшись кончиками пальцев подбородка.

— Да уж, — хмуро согласился Кангасск.

Рафдар медленно поднялся на ноги; пошатнулся, но удержал равновесие, вовремя ухватившись за край стола.

— Отсидел все уже, — пожаловался он. — Пошли пройдемся…

— Стой! — поспешно произнес Кан, надеясь успеть прежде, чем с трудом держащийся на ногах, но от того ничуть не менее самоуверенный Рафдар отпустит спасительный край и рухнет на пол. Успел. И тот послушался…

Уже опираясь на плечо друга, Рафдар добрел до окна и присел на подоконник. Свежий, влажный после дождя воздух он с наслаждением вдыхал полной грудью.

— Так лучше, — полушепотом произнес Дайн младший. — А то я все время задыхаюсь…

— Сердце загнал, — Кангасск пожал плечами. — Красная сальвия и постельный режим — вот что тебе сейчас нужно, а ты не жалеешь себя совсем… — дружески укорил он Рафдара и удивился самому себе: ведь он говорил все это с искренним беспокойством о человеке, которого едва знал и даже одобрял далеко не во всем.

«Сам был таким, Ффар тому свидетель,» — поймал себя на мысли Ученик.

— Я уже и сам пожалел, что вытребовал себе полное излечение, — честно признался Рафдар. — Надо было потихоньку лечиться у Галу. Легче б было…

— Рабыня… — хмуро кивнул Кан.

— Нет, — Рафдар отвернулся и посмотрел на шумящий за окном мокрый город, за ночь отмытый дождем от вездесущей серой пыли и теперь сияющий в солнечных лучах. — Свободная. Теперь… — он опустил голову и несколько раз сморгнул, словно боролся со сном. Скорее всего, у него просто темнело в глазах от усталости. — Она мне жизнь спасла… хотя уж кому, а ей меня любить точно не за что. Пусть будет свободная…

Он надолго задумался. А когда заговорил, в его словах звучала досада:

— Хардин — умный старикан. Такие выводы делает — не придерешься… Только одного никогда не учитывает… — Рафдар поднял измученный взгляд на Кангасска. — …люди не всегда поступают правильно. Не всегда думают о выгоде, на которую он все рассчитывает. Да что далеко ходить… Когда деда моего убили, для Харда вернее всего было бы просто встать на сторону Ксары. Многие в то время так сделали. Разумно. Не поспоришь… И нет ни одного здравого объяснения тому, что он сделал: он рисковал жизнью за меня, десятилетнего мальчишку, а потом еще семь лет возился со мной, пока не поставил на ноги. Выгоды никакой. При Ксаре он добился бы большего, это я точно говорю. Вместо этого он потратил драгоценное время на то, чтобы воспитать меня. Зачем?.. вот вопрос.

Так что даже не пытайся спрашивать, с чего вдруг я освободил Галу. И почему верю тебе. Объяснить все равно не смогу.

— …Рафдар… — Кангасск положил руку ему на плечо и заглянул в болезненные, красные глаза. — Я поговорю с братом. Обещаю… То, что он делает — это не выход…

— Решил заступиться за меня перед Абадаром? — скептически отозвался младший Дайн. — Думаешь, сам не справлюсь?

— Два раза «да», — был краткий ответ.

— Кхм… — Рафдар озадаченно кашлянул. — А знаешь, не откажусь, — решил он. — Чем думаешь его убедить?

— Найду чем, — уклончиво ответил Кангасск.

На самом деле он и понятия не имел о том, что скажет старшему брату. Тринадцать лет назад он, помнится, даже побаивался сурового Кангасска Абадара. Откуда сейчас взялась бесшабашная уверенность в своих силах, младший Кангасск не знал. Но своим предчувствиям он привык доверять.

— Кстати… — вспомнил Рафдар. — Скажи ему, что я оставлю в покое «медовый путь». Пусть это будет мой жест доброй воли. Думаю, после этого разговор пойдет куда легче.

— Спасибо, Раф, — сдержанно поблагодарил Кангасск. — И еще одно: что будет с похищенным торговцем? Вилем Ненно…

Рафдар устало выругался.

— Виль, Виль… — в сердцах произнес он. — Вот где они уже сидят у меня со своим Вилем! — он провел ребром ладони по шее. — Не трогал я его. И не надо каждого пропавшего барыгу на меня списывать!.. Пару караванов в качестве демонстрации силы разорить велел — не отрицаю. Но это — нет.

— Верю, — спокойно оценил Кангасск.

— Что? — с удивлением переспросил Дайн младший.

— Я гадальщик, — Ученик миродержцев сделал неопределенный жест здоровой рукой. — Врать мне бесполезно: я бы почувствовал. Я спросил только для того, чтобы удостовериться, что ты ни при чем… А Виля я и сам видел недавно, так что тут без сомнений…

— Хитер, — оценил Рафдар. — Прав я был насчет тебя и Абадара.

— Ну это время покажет, — отмахнулся Кан. — А сейчас мне пора. Пойдем: прежде чем уйти, доведу тебя до постели все-таки…

— Благодарствую! — расхохотался молодой король, с готовностью опираясь на плечо Дэлэмэра. — Вот это по-дружески!

— Постельный режим и красная сальвия, — напомнил Кангасск и чуть погодя добавил: — Береги себя.

— Обещаю… И ты себя береги, Кан…

Помнится, едва ступив на палубу изумрудно-зеленого димарана «Ювель», Кангасск ошеломил сына звезд множеством деталей и воспоминаний давнего прошлого — он даже цитировал стихи Мералли! — и получил строгий выговор: не играть с харуспексом вот так. Если бы Кангасск разбирался тогда в харуспексах, он бы знал, что через них, да еще без согласия на то другого, не выудить у судьбы столько значимых мелочей.

…Это не было гаданием вообще. За исключением двух-трех картин, все это было собственной памятью того, кто ныне живет под именем Кангасска Дэлэмэра…

«Не знаю, почему, но ты все больше напоминаешь мне Зигу. Есть что-то… неуловимое… Не удивлюсь, если ты и есть он…» В то время, когда эти слова были сказаны, Кан ни за что бы не поверил в подобное. Полушутка, которая быстро забылась в преддверии войны, обернулась-таки прозрением…

— …Все, что ты рассказал… это просто удивительно, Кангасск, — сказала Эдгари и накрыла его ладонь своей. — Сколько таких снов ты видел?

— Два, — тихо проронил Кан. — Сегодня я ухожу. Выберу какой-нибудь торговый караван, что идет в Нави, и пойду с ним… как наемник. Я пришел просить у тебя совета перед дорогой. Сам я не знаю, как быть со всем этим…