Н. Джеймисин - Сто тысяч Королевств

«Сто тысяч Королевств» — на удивление оригинальная сказка. Как вам пришла в голову сама идея романа?

Ух ты, спасибо за вопрос! Сознаюсь, честно-честно, понятия не имею — замысел возник, вероятно, лет десять тому назад, во время очередного панического приступа «думай о чём-нибудь, как-нибудь, лишь бы не о теме незавершённой диссертации». Всё началось, стоило образам в голове довершить мозаику: ребёнок, балующийся, как с игрушками, с шариками планет, человек, со звёздами в темнеющих волосах и безлюдной пустотой взгляда, и дворец, отчаянно балансирующий вершиной на невероятно хрупкой каменной колонне. Собственно, привычный путь возникновения большинства моих идей: случайные видения, без всякого смысла мельтешащие в голове. Итак, я начала придумывать историю, сводящую их всех вместе. Наверное, в прошлой жизни я рисовала комиксы.

Миф о Владыке Ночи и Пресветлом Итемпасе вроде бы ведёт корни из классической мифологии, но довершается абсолюьно самобытно? Неужели вы активно интересуетесь подобными сферами?

Я смотрю на существующие религии как на руководство, поскольку единственная, с которой я хорошо знакома, Христианство; и мне хотелось сконструировать нечто бесконечно разнообразное — и столь же правдоподобно осязаемое. Стержень вселенной «Небес и Земли» навеян индуизмом (некоторые из его школ утверждают существование Создателя, Разрушителя и Хранителя — иногда заключая все силы в одной, иногда деля их меж двумя или тремя сущностями). Добавила пару психодинамических концепций, навроде теории Юнга о коллективном бессознательном (она очаровывала меня многие годы). Что станется, сотвори эта мощная бессознательная квинтэссенция человеческого духа всемогущих (почти что) богов? Ну, прежде всего люди попытаются подогнать их под своё понимание повседневной реальности, как то: разделение на день и ночь, и переходом в рассвет и сумерки. Конечно, сотворение богов слегка более сложный процесс, чем кажется; есть целая куча иных понятий, ассоциируемых людьми со днём, ночью и «тем, что между» — свет, тьма, оттенки серого; тепло, холод, изменение; порядок, хаос, жизнь. Я сочла подходящей христианскую концепцию возникновения человека, сотворённого по образу и подобию божьему. Чего проще — возьми да выверни наоборот; как результат (в моём исполнении, разумеется), чертовски «человечные» вышли боги, ну, с поправкой на власть космических масштабов и всё такое прочее. Они любят, ненавидят, налаживают, кхм, сношения, заводят размолвки, впадают в переплёт. Так что же станется, смешай вы невероятную, нечеловеческую мощь с присущим человеческому роду разнообразием чувств — и вывертам мозга? Кучу проблем, снежным комом вдаряющую по башке.

Есть ли у вас любимый персонаж? Если да, то почему?

У меня они меняются по случаю. Первоначально, в фаворитах ходил Ньяхдох, сами понимаете, фигура ну крайне противоречивая. Могущественный, но уязвимый; непонятный, но такой человечный; тёмный, но не злой, ну, и так далее, по списку. Хех, вы и сами могли догадаться, всё это добро по мне — как пучок кошачьей мяты для киски. Но пока я писала эту историю, меня словно пришибло неожиданной влюблённостью в Йин; она — это я в некотором роде, но… другая. Злее, холоднее, импульсивнее… уязвимее меня «настоящей». Я определённо превосхожу её, но иногда чертовски жаль, что я — не она. Ну, и разумеется, хитрюга Сиех довершает список. Не ожидала от себя самой, что паду жертвой обаяния, как случилось с Йин, но… сами посудите. Я люблю его за то, что столь древнее существо всё ещё способно, подобно ребёнку, сражаться — и наслаждаться — с жизнью. Люблю за то, что иногда он кажется умудрённым бытием стариком, а потом преображается, откатывая назад, возвращаясь, так сказать, к началам. Из всех персонажей, с ним одним я хотела бы повстречаться в реале (ну, существуй он на самом деле).

Теперь, когда двое из трёх богов возродились, что нам ждать от следующего романа?

Во второй книге вы узнаете, что стало со сброшенным с трона Итемпасом — и что заставило его восстать против собратьев в начале Войны Богов. Также можете рассчитывать на более полное обозрение мира Небес и Земли. В «Ста тысячах Королевств» я сосредоточилась исключительно на элите общества, весьма ограничив себя рамками власти и привилегий. В следующем же томе взгляд падёт на простонародье, на то, как живётся им под затёмнённым кронами гигантских деревьев небе, или на то, как под личиной простого бакалейщика с соседнего угла может крыться настоящий готлинг. В центре этой истории слепая юная девушка, находящая расным утром на свалке бездомного бродягу — с кожей, сверкающей подобно восходящему солнцу. Она даёт ему кров, и это простой акт добросердечия втягивает её в самое сердце заговора с целью уничтожения богов. Ненадолго появятся и многие из героев «Королевств», но в некотором роде это будет совсем иная история. Тем не менее, думаю, что удовольствия она принесёт не меньше.

Ну, и наконец, как новичку на авторском небосклоне, что вам больше всего понравилось в процессе издания?

День, когда мой агент позвонил мне сказать, что книга продана! Но это не совсем часть «издания», правда? Ладно, тогда моя первая встреча с редактором, Деви, и нахлынувшие признания, как сильно она влюбилась в книгу. Мою книгу! Я кое-как старалась не взорваться неуместными воплями и позорно провалиться.

Но я ещё не покончила с процессом публикации, поэтому могу только догадываться, что в конечном счёте окажется лучшей деталью: после выхода, взирая на реакцию читателей. На самом деле я немного нервничаю при мысли об этом, но что тут удивительного? Совершенно не умею ждать. Кстати, раз уж зашла речь, — если вы читаете эту статью и хотите поделиться со мной впечатлениями о «Ста тысячах Королевств», зайдите на мой сайт nkjemisin.com, по адресу http://www.nkjemisin.com. Хвалите, негодуйте, без разницы, — одним словом, лей воду на мельницу, детка. Давай, выкладывай всё как есть.

Прим. перев.: на момент событий книги — мертва.

Прим. перев.: Пресветлый /Bright/ — также использован в качестве титулования и обращения к самому богу.

Первоначально составлено Первым Скриптором и членом Ордена Белого Пламени Сэфимом Арамери в 55-ом году Эпохи Пресветлого. В последующем пересмотрено Первыми Скрипторами — Комман Норн/Арамери (170), Лэтайз Арамери (1144), Бир Гет/Арамери (1721) и Вирейном Деррай/Арамери (2224).

Сами по себе определения не соотносятся как таковые, фактически терминология употребляется согласно Скриптам Мьюнэ, решением Седьмого Созыва, в году 230-ом эпохи Пресветлого.