Ирина Сербжинская - Агентство «Аргентина»

Глаза Мэргрид сузились.

— Существо?! Ты уже во второй раз называешь меня так! Запомни: я тебе не существо. Я — дух злой умершей эльфийки! Она была довольно знатной особой и красавицей, как все эльфийки. Разумеется, когда я стала духом, я унаследовала ее красоту. Понял?

Ява кивнул.

Мэргрид окинула птицу пренебрежительным взглядом.

— Моя эльфийка всегда посылала с письмами феникса. Ворон — это для простолюдинов или для магов-бедняков, которые не могут наскрести денег на приличную посыльную птицу!

Дэберхем склонил голову набок и уставился на Мэргрид так, словно не верил своим ушам.

— Когда я была жива и так прекрасна, что мужчины развязывали из-за меня войны…

— Войны?

— Ну, почти, — небрежно сказала Мэргрид, засовывая жвачку в рот. — Мне присылали щедрые дары и заваливали любовными письмами. Но если бы какой-нибудь воздыхатель прислал мне послание с вороном, то тут же получил бы от ворот поворот. Бедняки меня не интересовали. Моя красота требовала достойного финансового обрамления!

Мэргрид вытащила из кармана дешевое круглое зеркальце, посмотрела на собственное отражение и поморщилась.

— Все-таки, досадно, что ваш маг… как там его имя… так бестолков, что не может сделать так, чтоб я выглядела, как прежде! Существовать с подобной внешностью, все равно что ходить в лохмотьях — никто на тебя и внимания не обратит.

Дэберехем сорвался со спинки скамейки и, шумно хлопая крыльями, взмыл в небо.

Ява проводил птицу завистливым взглядом.

— Может быть, все-таки поедем в агентство?

Мэргрид спрятала зеркальце в карман.

— Нет!

— Но почему?!

Терпение баньши лопнуло.

— Приказываю тебе понять, что я — дух! А духи и привидения не могут показываться на улице среди бела дня. Сейчас же, в этом отвратительном облике простолюдинки я, по крайней мере, могу пройтись под солнцем. Когда же я в последний раз видела солнце? — она задумалась. — Не помню. Кто знает, когда я увижу его еще раз?

Мэргрид решительно двинулась по дорожке.

— Ты можешь развлекать меня приятным разговором. Рассказывай что-нибудь интересное.

— Что же? — обреченным тоном спросил Ява.

— Кто вы такие? Почему ворон приносит известия именно вам?

— Долгая история, — проговорил Ява. — Слышала что-нибудь про Соранг?

Она кивнула.

— Конечно. Волшебный ветер, который прилетает раз в сто лет и непременно в самую короткую летнюю ночь. Говорят, если знать особое заклинание и оказаться на морском берегу в нужное время, то можно поймать Соранг. Тогда он исполнит любое твое желание — правда, всего одно. Но горе тому, кто…

Внезапно Мэгрид остановилась, как вкопанная.

— Желания, точно! Как я сразу не догадалась!

Она уставилась на собеседника.

— Как только я увидела вас, сразу почувствовала: что-то тут не то! Значит, вы… ты?! И заклинатель — тоже?! Так я и знала!

Мэргрид захохотала так громко, что шедший впереди старичок с авоськой оглянулся и перешел на другую сторону аллеи.

— Ну и дураки же вы, что связались с волшебным ветром!

Настроение у баньши улучшилось. Она смерила Яву взглядом с головы до ног:

— И что попросили? Погоди, погоди, не говори. Я угадаю сама!

Мэргрид остановилась возле ажурной кованой решетки сквера. По вечерам в сквере собиралась молодежь и гремела дискотека, но по утрам царила настоящая идиллия: прогуливались по дорожкам мамаши с колясками, бабушки выгуливали внучат, а в большой песочнице два карапуза, под присмотром молодого отца, лепили куличики.

— Денег? Славы? Красоты? Бессмертия? — вслух перечисляла баньши, сосредоточенно сдвинув брови.

Она покачала головой и пошла дальше, Ява двинулся следом.

— Красота тебе не нужна, значит, ты пожелал чего-то другого. Ты богат? — деловито осведомилась Мэргрид.

— Не очень. Финансово обрамить твою красоту не получится.

— Жаль. Знаменит?

— В определенных кругах, — скромно ответил Ява.

— Наверное, в женских? Хвастун, как все мужчины, — пренебрежительно бросила Мэргрид. — Стало быть, славы и богатства у тебя нет? В другое время я на тебя и не взглянула бы!

Она покосилась на Яву.

— Значит, ты не богат, не знаменит, не…. Что же остается?

Погрузившись в раздумья, баньши дошла до пестро раскрашенного павильончика, где торговали мороженым, свернула на боковую аллею и внезапно остановилась, как вкопанная.

— Сколько тебе лет? — прищурившись, спросила Мэргрид.

Ява усмехнулся.

— Смотря что считать годами… ну, скажем, двадцать восемь.

— И как долго тебе двадцать восемь?

Он промолчал.

— Так я и знала! — торжествующе воскликнула баньши. — Бессмертие! Вот что вы попросили у Соранга!

Она направилась к скамейке, что стояла неподалеку от детской песочницы.

— Все-таки, что ни говори, я не только очень красива, но еще и черезвычайно умна. Сразу догадалась! А вот вы, поймавшие Соранг, тупее гоблинов! И ты, и ваш заклинатель, и… а здесь есть еще кто-то, отмеченный волшебным ветром?

Ява кивнул.

— Шайка бессмертных, вот вы кто! — обличающим тоном объявила баньши. — Недостойная ни жалости, ни снисхождения. Попросили у Соранга вечной жизни? Так вам и надо!

Мэргрид уселась на скамейку и обвела сквер веселым взглядом.

— Наверное, радовались, получив дорогой подарок?

— Слишком дорогой, — неохотно ответил Ява. — Надо было сначала посмотреть, какая цифра стоит на ценнике «Бессмертие».

— Что-то ты не очень-то рад, — вкрадчивым голосом продолжала баньши. — Уже надоело жить вечно?

Ява сел на скамью и откинулся на жесткую высокую спинку.

— Не особенно. Мы стали бессмертными не так давно.

Баньша Мэргрид хихикнула.

— И на что вы собираетесь тратить вечные жизни?

— Пока не знаем, — пожал плечами Ява. — Может, захватим власть над миром и будем повелевать смертными, может, объявим себя мировым злом и развяжем войну, а может быть, придумаем что-нибудь еще.

Баньши одобрительно кивнула, Ява покачал головой.

— Вижу, с чувсвом юмора у тебя не очень. Ладно, тогда поговорим о тебе. Женщины это любят.

— Я — Мэргрид, дух умершей злой эльфийки! — отчеканила баньши.

— Чем ты занималась в своем мире, Мэргрид?

— Сеяла зло, чем я еще должна заниматься? Моя эльфийка была очень, очень злой. Я совершала различные злодеяния, а, кроме того, пугала глупых смертных.

Она отыскала в кармане жвачку и сунула в рот.

— Существует уйма древних поверий, где говорится, что человек, услышавший вой баньши, непременно умрет. Я обожала приводить в ужас целые деревни. Бывало, повоешь совсем немного, а глупые люди еще месяц-другой трясутся от страха и готовятся к смерти! Такие доверчивые, — Мэргрид вздохнула. — Некоторые дураки действительно умирали… от страха. Еще баньши подстерегают одиноких путников и пугают до смерти. Это очень просто делается: достаточно надеть что-то белое, распустить волосы и появиться темной ночью на дороге. Осенью, когда во всех городах королевства бывают ярмарки и народ только и делает, что разъезжает по дорогам, работы у меня невпроворот.