Личия Троиси - Наследие Тубана

Полет не был долгим, но Софии показалось, что он длился вечность. Она чувствовала, как холодный воздух ночи хлестал ее по лицу. Девочка словно очутилась в своих снах. Но она не испытывала того ощущения легкости, сопровождавшего ее во время каждого ночного приключения во сне, только леденящий душу холод.

Пару раз Лидия теряла высоту, и тогда София, не сумев сдержаться, вскрикивала.

— Не беспокойся, все в порядке. А что ты скажешь о том, чтобы тебе сесть на диету? — попыталась пошутить подруга.

Она с трудом говорила, полет давался ей нелегко. София слышала медленный и тяжелый шелест ее крыльев.

— А что, если дальше мы пойдем пешком? — подсказала она подруге, лишь на мгновение оторвав голову от ее груди.

— Об этом не может быть и речи. Мы почти прибыли. И к твоему сведению, вид под нами открывается просто фантастический.

Вскоре девочки приземлились в окрестностях какой-то пустынной и заброшенной дороги, возле железной калитки, возвышавшейся здесь, словно мираж. Лидия согнулась вдвое, пытаясь отдышаться.

София посмотрела на нее с беспокойством:

— Нам не нужно было лететь…

— Ты замолчишь или нет? — Лидия метнула на нее гневный взгляд. — Если я не ошибаюсь, отправиться сюда была твоя идея. Тогда прекрати хныкать и давай сделаем то, что должны.

София печально вздохнула. Дело принимало скверный оборот. Пока Лидия восстанавливала дыхание, София огляделась по сторонам. Прямо перед ней, освещаемое месяцем, открывалось поле, которое чуть дальше переходило в отлогий холм.

Лидия пошарила в карманах, а потом сунула Софии в руку фонарик:

— Зажги его, так станет виднее.

И девочки полезли на холм. Едва взобравшись на его вершину, они заметили нечто вроде навеса.

— Он там, — тихо сказала Лидия. — Дальше будем двигаться молча, здесь могут быть наши враги.

Девочки быстро и бесшумно направились к навесу. Со стороны могло показаться, будто они играют в войну, но все было дьявольски серьезно. Они были уже недалеко. Внизу просматривались развалины, грозившие вот-вот обрушиться на землю: стена из ромбовидных кирпичей, фундамент с несколькими колоннами и главное — некое подобие низкого коридора. Место раскопок было со всех сторон огорожено металлическими перилами, и как только девочки добрались до них, остановились на мгновение, чтобы посмотреть вниз. От этого места веяло мистикой, и София вполне отчетливо почувствовала это. Развалины, а главное, этот странный коридор скрывали какую-то тайну. Девочка напрягла зрение, пытаясь понять, что ожидает их в этом густом мраке, в который через несколько метров уходил ход. Именно в это мгновение она заметила внезапное свечение. София резко попятилась назад.

— Враги, здесь враги, — прошептала она тихим голосом, исполненным ужаса.

— Спокойно, должно быть, это только плод.

София решительно замотала головой:

— Это — свет лампы, это они!

Лидия схватила девочку за плечи и посмотрела ей в глаза решительно и непоколебимо.

— И даже если так? Мы уже здесь, и у нас вполне определенная цель. Вперед!

В одно мгновение Лидия перескочила через оцепление, дожидаясь Софию среди развалин. Девочка сжалась в комок и с меньшей резвостью, чем ее спутница, спрыгнула вниз, звучно приземлившись на пятую точку. Лидия протянула ей руку и помогла подняться. Они были в самом низу.

С этой позиции коридор представал еще более мрачным, чем казался сверху. Он в буквальном смысле погружался в землю со своими бочарными сводами, высотой не больше полутора метров, и стенами, находившимися почти на таком же расстоянии друг от друга. Внутри виднелся слабый лучик света, уходящий все глубже и глубже.

— Там, внутри, уже кто-то есть, — с волнением заметила София.

— Тогда нам нужно двигаться тихо, — ответила ее подруга и без промедления шагнула вперед.

Девочки вошли в коридор, и со всех сторон их обступил воздух, пропитанный запахом плесени. Внизу было сыро. Стены, выполненные из того же ромбовидного кирпича, что и внешняя стена, были покрыты серебристым лишайником и зеленым мхом. С потолка капала вода. Темнота была такой густой, что казалась осязаемой. София почувствовала острую боль в животе.

— Погаси фонарик и иди тихо, — чуть слышно приказала ей Лидия. Она уже потушила свой, но тем не менее вокруг них все еще обнаруживалось слабое свечение.

София поняла, что причиной тому камень Растабана. Он ободряюще сверкал на лбу ее спутницы, отбрасывая вокруг теплый, согревавший сердце розоватый свет. Лидия умела вызывать Растабана по собственному усмотрению, прибегая к его помощи всякий раз, когда ей это было необходимо.

Дальше они двигались в полной тишине. Глинобитный пол чуть позже уступил место мозаичному покрытию, состоявшему из черных и белых смальт, изображающих тело необыкновенно длинной змеи.

София попыталась вызвать Тубана. Она очень нуждалась в нем, в его силе, которую он был способен вселить в нее, и в ободряющем блеске его глаз.

Слабый свет продолжал дрожать перед ними где-то в конце этого нескончаемого коридора, и у Софии появилось предчувствие, что он сулит беду. Вот почему она так стремилась погрузиться в глубины собственного «я», туда, где спал дракон. Время от времени ей почти уже удавалось почувствовать его, но, как всегда, слишком слабо или на слишком короткий промежуток времени.

Вскоре коридор сменился просторным восьмиугольным залом, в каждой стене которого имелась дверь. Все эти двери, совершенно одинаковые, были открыты в неизведанную тьму. В глубине одной из них София разглядела маячивший проблеск, вслед за которым и шли девочки. Лидия уверенно устремилась к нему, и они оказались в другой комнате, на этот раз квадратной формы. В ней имелось две довольно низких двери, пол был выложен все той же черно-белой мозаикой. Лидия снова решительно вошла в одну из них и дальше продолжила свой путь, минуя бесчисленное количество комнат. Постепенно на стенах стали появляться фрагменты фресок. Сначала поблекшие, грубые и нечеткие, а потом все более объемные и живые. Насколько София могла понять, они относились к романской эпохе. Она вспомнила, что видела подобные фрески в книгах по истории. И тем не менее их сюжеты выглядели несколько странно. Ни диких зверей из Колизея, ни сцен из жизни торговцев или знатных горожан. Только пейзажи и, главное, драконы. Разноцветные драконы, парившие в небе. Безмятежность этих образов то тут, то там нарушалась полными драматизма черными рисунками, изображавшими огромных мрачных змей с перекошенными от ненависти мордами.

Проходя по этим коридорам, София ощущала знакомую атмосферу, словно это место каким-то загадочным образом было связано с Драконией. Девочка не припоминала эту погребенную под землей виллу, но чувствовала, что когда-то здесь жили Дракониды. Кто знает, пробудились ли они, или эти фрески — это все, что осталось от их прошлой жизни. Нигде им не встретилось изображение Древа Мира, не было даже намека на сюжет из мифов о драконах, тех, с которыми ее познакомил профессор. Быть может, те драконы, что жили здесь, ничего не знали ни о Тубане, ни о Нидхогре, быть может, они даже не ведали о своем происхождении и их воспоминания о драконах и белоснежных летающих городах так и остались без ответа для целого ряда поколений их потомков. Пожалуй, на протяжении всех этих лет у них возникали вопросы о причине этой утонченной грусти, время от времени их охватывавшей оттого, что они не способны вспомнить свое прошлое, и поэтому прожили свою жизнь лишь наполовину, так никогда и нигде не сумев почувствовать себя по-настоящему дома. Но является ли забвение и вправду наказанием? А может, это спасение? Не нужно выполнять никаких миссий, нет необходимости ждать пробуждения сил. Этим людям не нужно было сводить счеты со своими слабостями и своими недостатками, они жили обычной размеренной жизнью, а легкое смятение, которое, быть может, иногда тревожило их, добавляло красок их существованию. Об этом думала София, когда спускалась под землю. Страх сковал ее по рукам и ногам. Глядя на стены, она спрашивала себя: а сколько людей хранили в своем сердце Тубана, даже не ведая об этом? Девочка думала о том, какими они были счастливыми. Никому из них не пришлось искать дракона в глубинах своего сердца, умоляя его показаться и одарить их силой, как это делала она.