Ричард Адамс - Обитатели холмов

Время шло. Кролики, каждый свернувшись клубочком, сидели молча, а лунные тени ползли по траве к северу. Наконец, когда Орех уже побежал было вниз к жилищу Чернички, он увидел, как тот появился из норы, а за ним еще трое. Одного, которого звали Плющом, Орех хорошо знал. И обрадовался — это был крепкий, выносливый кролик, и все думали, что, как только он наберет вес, его сразу же примут в Ауслу. «Вот уж кому, видно, не терпится, — подумал Орех, — старшие потрепали, а он и обиделся. Впрочем, с ним да с Шишаком по крайней мере не страшно ввязаться в любую драку».

Двоих его спутников Орех не знал, и даже когда Черничка назвал обоих по имени — Алтейка и Желудь, — это ему ничего не сказало. Появлению их он и не удивился — обыкновенные «задворники», тощие полугодки, по недоверчивому и напряженному взгляду которых сразу ясно — кто-кто, а они пока знакомы только с тонким концом розги. Новички с любопытством смотрели на Пятика. По рассказам Чернички они решили, будто малыш только и делает, что в поэтическом вдохновении предсказывает судьбу. А на вид он оказался и поспокойней, и понормальней других. Он один был уверен в походе.

Время шло медленно. Черничка выбрался наверх в заросли папоротника, потом вернулся к краю канавы, нервно подрагивая, готовый бежать от собственной тени. Орех с Пятиком остались в канаве и лениво пощипывали темную траву. Наконец Орех услышал то, чего дожидался, — от леса в их сторону бежал кролик или, может быть, двое.

Через несколько минут Шишак уже спрыгнул в канаву. Следом за ним — здоровенный проворный парень, которому только-только исполнился год. Его хорошо знал весь городок, так как шерсть у него была абсолютно серая с почти белыми пятнами, на которых теперь, когда он, молча почесываясь, уселся, заиграл лунный свет. Это был Серебряный, племянник Треараха, месяц уже как служивший в Аусле.

Орех невольно почувствовал облегчение оттого, что Шишак привел одного Серебряного — спокойного, прямодушного, не освоившегося еще среди ветеранов. В тот раз, когда Шишак заговорил о приятелях из Ауслы, Орех занервничал. Подстерегающие кроликов за пределами городка опасности существовали пока лишь в воображении, и почти не верилось, что настанет час, когда понадобятся хорошие бойцы. Но если Пятик прав и на городок надвигается неминуемая беда, тогда, конечно, надо радоваться каждому, кто решится уйти. «Хотя с другой стороны. — думал Орех, — незачем лезть из шкуры вон, чтобы связаться с кроликом, который будет вести себя как Ленок. Когда-нибудь мы найдем себе новое место, — думал Орех, — и я хочу, чтобы там ни Пятику, ни Плошке никто не садился на шею и не вертел ими как хотел, по крайней мере, до тех пор, пока они не научатся удирать от элилей, чтобы у них была возможность хотя бы уйти. Но хочет ли этого Шишак?»

— Ты ведь знаешь Серебряного, не так ли? — прервал вопросом его размышления Шишак. — Похоже, устроила молодежь ему в Аусле сладкую жизнь — дразнят за цвет шкуры и все уши, знаешь ли, прожужжали, надоели! — будто бы он получил разрешение служить в гвардии только из-за Треараха. Сначала я, правда, хотел поговорить не только с ним, но потом решил, что другим и здесь неплохо. — Он посмотрел на Ореха: — Слушай, а ведь нас тут не слишком много. Может, лучше плюнуть на всю эту затею?

Серебряный тоже хотел что-то сказать, но в густой поросли наверху послышался топот, и из лесу к краю канавы подбежали еще три кролика. Двигались они уверенно и открыто, ничего не боясь и не прячась, — совсем не то, что собравшиеся в канаве. Впереди бежал самый рослый, а двое других следовали за ним, как в строю. Сразу угадав, что у пришельцев на уме что-то совсем не то, Орех вздрогнул и напряженно выпрямился. Пятик зашептал на ухо: «Ох, Орех, они пришли, чтобы…» — но тотчас замолк. Шишак развернулся, задвигал носом и глаз не сводил с подошедших. Все трое направились прямо к нему.

— Тлайли? — сказал главный.

— Ты прекрасно знаешь, кто я, — откликнулся Шишак, — да и я тебя знаю, Падуб. Что тебе нужно?

— Ты арестован.

— Арестован? Как это? За что?

— За попытку раскола и подстрекательство к мятежу. Ты, Серебряный, тоже арестован — сегодня вечером ты не сообщил Ленку о беглецах и самовольно покинул пост. Оба — за мной.

Тут Шишак кинулся на капитана, царапаясь и пинаясь. Падуб не остался в долгу. Оба его спутника подступили ближе, примериваясь, когда лучше вступить в драку, чтобы свалить Шишака. Неожиданно сверху, с края канавы, вниз головой в свалку ринулся Алтейка, с лету ударом задних лап опрокинул одного гвардейца и тотчас сцепился с другим. Через секунду за ним прыгнул Одуванчик и приземлился точно на кролика, которого сбил Алтейка. Оба гвардейца выкарабкались из канавы, минутку поозирались и припустили назад к лесу. Падуб пытался освободиться от Шишака, отпихиваясь всеми четырьмя лапами и рыча, как рычит каждый кролик, когда рассержен. [5] Если не веришь, что кролики могут рычать, дай проголодавшемуся зверьку лист капусты, а потом отними. (Прим. натуралиста) Он собирался что-то сказать, но тут перед ним встал Орех.

— Уходи, — сказал Орех спокойно и твердо, — или мы убьем тебя.

— Ты понимаешь, что это значит? — ответил Падуб. — Я — капитан Ауслы. Знаешь ты это или нет?

— Уходи, — повторил Орех, — или тебя убьют.

— Это тебя убьют, — отрезал Падуб. Не говоря больше ни слова, он вспрыгнул на край канавы и исчез в лесу.

У Одуванчика кровоточило плечо. Пару минут он зализывал рану, а потом повернулся к Ореху.

— Орех, ты же знаешь, они скоро вернутся, — сказал он. — Они придут вместе с Ауслой, и тогда мы влипли.

— Надо немедленно уходить, — подтвердил и Пятик.

— Да, самое время, — откликнулся Орех. — Пошли вниз, к ручью. А потом по берегу, легче будет держаться вместе.

— Если вы послушаетесь моего совета… — начал Шишак.

— Если мы задержимся здесь хоть немного, мне уже ничьи советы не понадобятся, — отвечал Орех.

Пристроившись впереди Пятика, Орех выбрался из канавы и повел свой отряд вниз по склону. И меньше чем через минуту маленькая компания исчезла из виду.

Луна уже клонилась к западу, когда беглецы добрались до края поля и вошли в лес. По полю они пробежали не меньше полмили, то отставая, то нагоняя друг друга, стараясь не теряться и все время держась ручья. И хотя Орех понимал, что отошли они от городка дальше любого гвардейца, он пока не чувствовал себя в безопасности; и когда Орех — не в первый уже раз — услышал шум погони, он заметил в той стороне, куда поворачивал ручей, темную массу деревьев.