Ричард Адамс - Обитатели холмов

Орех все не мог отвести глаз от деревьев, за которыми скрылся Кехаар, и вдруг заметил в конце тропинки, где траву перерезала дорога, дом. Облокотившись на изгородь, стараясь не шевелиться, возле дома стоял человек и внимательно смотрел прямо на них. Орех застучал и шмыгнул в подлесок, Шишак за ним.

— Знаешь, о чем он сейчас думает? — сказал Шишак. — Он думает об овощах на своем огороде.

— Знаю, — ответил Орех. — И если кому-то из наших взбредет в голову та же мысль, мы с тобой никого не удержим. Чем быстрее мы отсюда смоемся, тем лучше.

И вскоре кролики уже мчались на север через лесок. Шишак быстро понял, что длинные перебежки ему пока не под силу. Рана болела, плечо уставало почти сразу. Орех все еще хромал, а крольчихи — пусть старательные и послушные — никак не могли приноровиться к жизни бездомных бродяг. Это были трудные дни.

За это время — а погода установилась ясная, небо сияло голубизной — Блэкавар не раз показал, на что он способен, так что Орех мог теперь положиться на него ничуть не меньше, чем на любого из своих старых друзей. Он и мечтать не мечтал о таком товарище. Даже Шишак, решив вывести его из Эфрафы, действовал просто из одной только жалости к несчастной жертве жестокого Генерала. А он — «несчастная жертва», — избавившись от унижений, почуяв дружескую заботу, неожиданно оказался сметливей многих других. История Блэкавара была необычной. Мать его родилась не в Эфрафе. Она росла в городке в Ореховом лесу, на который напал Генерал Дурман и взял в плен всех ее сородичей. В Эфрафе у нее был только один друг — Капитан Ауслы. Он погиб в одном из рейдов Внешнего Патруля. Блэкавар гордился своим отцом и мечтал, когда вырастет, стать офицером. Но что удивительно, с этой мечтой в нем уживалась унаследованная от матери неприязнь к Эфрафе. Когда Блэкавара в конце концов направили в Подразделение Капитана Кровца, тот, хоть и хвалил его за выносливость и за храбрость, не оставил без внимания и горделивую независимость новичка. Потому когда Капитану Кервелю понадобился в помощь младший офицер, на Правый Фланг направили не Блэкавара, которого предложил было даже сам Совет, а Гравилата. И Блэкавар, зная себе цену, понял, что Совету не нравятся офицеры с нездешней кровью. Тогда же, горько обиженный, он познакомился и тайком подружился с Хизентли. Это он посоветовал недовольным Эфрафой крольчихам собраться вместе. Это именно Блэкавар уговорил Хизентли попытаться добиться разрешения покинуть племя. План его был прост — если крольчихи получат такое разрешение, они попросили бы отпустить с ними и Блэкавара, чтобы он защищал их в пути. Но надежда рухнула, и Блэкавар решился на побег. Поначалу он думал бежать не один, но его, как и Шишака, измучил страх заговорщика; нервы, натянутые до предела, не выдержали, и, в конце концов, Блэкавар решил все же попытать счастья в одиночку и попался Дреме. Назначенное Советом наказание сломило деятельный характер, потому Шишак и подумал, что видит перед собой просто смирившегося калеку. Но стоило этому калеке услышать в канаве шепот Шишака, он снова воспрянул духом и, что, наверное, под силу не каждому, готов был рискнуть головой и второй раз испытать судьбу. Теперь же, среди беспечных пришельцев, Блэкавар вспомнил все, чему научился в Аусле, это здорово помогало им в трудную минуту. Он не только мог выполнить каждое поручение, но и сам давал полезные советы, особенно когда дело касалось разведки. Орех, готовый послушать каждого, если считал совет дельным, соглашался с Блэкаваром почти во всем и радовался тому, что великодушный, но довольно сентиментальный порыв Шишака — к которому Блэкавар, естественно, чувствовал глубочайшее уважение — пошел им только на пользу.

После нескольких дней медленного, осторожного, не раз прерывавшегося бега, в час, когда солнце уже клонилось к вечеру, кролики снова вышли к Поясу Цезаря, но намного западнее, чем прежде, на невысокий холм, там, где заканчивался лес, переходя в крохотную рощицу. Все устали, и после еды («„Силфли“ вечером, когда хочешь, как ты и пообещал», — сказала Хизентли Шишаку) Колокольчик и Плющик предложили Ореху вырыть несколько нор и устроить хорошую передышку на несколько дней. Орех хотел было согласиться, но тут заупрямился Пятик.

— Я знаю, всем нужен отдых, но почему-то мне не нравится эта мысль, Орех-рах, — заявил он. — И наверное, я должен сказать почему?

— Мне объяснять ничего не надо, — ответил брат. — Но, по-моему, на этот раз тебя никто не послушает. Кое-кто из крольчих уже «готов в мамаши», как сказал бы наш Кехаар, вот потому Колокольчик с Плющиком и затеялись с норами. Но вреда ведь от этого не будет, правда? «Норку выкопать успел — будешь жив и будешь цел».

Вернувшийся из самостоятельной разведки, в которую прихватил с собой Одуванчика, Блэкавар еще больше воспротивился этой затее.

— Это скверное место, Орех-рах, — сказал он. — Никакой Внешний Патруль не стал бы здесь останавливаться. Здесь часто бывают лисы. Нужно уходить, пока не стемнело.

Весь день у Шишака сильно болело плечо, он на всех ворчал и сердился. И тут вдруг решил, что Блэкавар просто умничает за чужой счет. Если послушать его и тащить всех, усталых, измученных, неизвестно зачем дальше — в конце концов, он, конечно, приведет их в какое-нибудь место, которое подойдет нашему славному эфрафцу. Оно будет, конечно же, безопасным, но не больше и ничуть не меньше, чем здесь, в этом лесочке, зато Блэкавара потом похвалят — вот, мол, уберег товарищей от лисы, которая на самом деле существует только в его воображении. Эфрафская деловитость Шишаку изрядно поднадоела. Пора бы сознаться, считал он, что это — одно надувательство.

— На этих холмах лисы водятся всюду, — резко продолжал Шишак. — Почему же именно сюда они вдруг заглядывают чаще, чем в любое другое место?

Блэкавар ценил вежливость не меньше других и потому сказал лишь одно:

— Я не могу точно ответить на твой вопрос. Просто я так подумал, а вот почему, мне объяснить трудно.

— Ах, просто подумал! — рявкнул Шишак. — Может быть, ты заметил помет? Или учуял запах? Или тебе это напела маленькая зелененькая мышка?

Блэкавар обиделся. Меньше всего на свете ему хотелось ссориться с Шишаком.

— Ты, кажется, принимаешь меня за дурака, — сказал Блэкавар, резче, чем обычно, и по-эфрафски четко выговаривая каждое слово. — Нет, там не было ни помета, ни запаха, но я уверен, что лис здесь много. Мы во время рейдов…

— А ты что-нибудь видел, слышал? — обратился Шишак к Одуванчику.

— Э-э… я не знаю, — промямлил Одуванчик. — Я хотел сказать, Блэкавар, кажется, ой-ой-ой как разбирается в таких делах, и он спрашивал меня, приходилось ли мне…

— Ну, так можно болтать всю ночь, — перебил Шишак. — Блэкавар, известно ли тебе, что в начале лета, когда мы еще были лишены удовольствия следовать твоим полезным советам, нам приходилось целыми днями бежать… — где только нам не пришлось бежать! — по полям, по вересковым пустошам, по лесам и холмам, и мы не потеряли ни единого своего товарища.