Катерина Крутоус - Книга I. Древнее Пророчество.

Передо мной стоял мужчина, мечта девчачьих грез, наверное, к которому, как я невольно ощутила в тот миг, я могла бы почувствовать…

“Нет, глупости! - встрепенулась разумная частица сознания. - Ну, о чем ты только думаешь! Что ж за наваждение-то такое!”

Так, надо взять себя в руки, перестать думать о всякой ерунде, демонстративно развернуться перед его носом и уйти. Он всего-навсего охранник. Да к тому же еще и вампир. Ну, откуда у него может быть завораживающая улыбка, какие раскосые глаза, такие глубокие и чистые, словно после “Субботника”, словно он вовсе и не вампир. А взгляд! Совершенно обезоруживающий и так безоружную слабую, хрупкую девушку. Такой понимающий и сопереживающий. Будто у очень чуткого и ну очень доброго самаритянина. На все эти колебания уходили доли секунды.

Что-то очень странное, не поддающееся холодной расчетливой логике, происходило со мной в эти мгновения. Я это отчетливо ощущала. Как и то, что не я ответственна за принятие решений. Равно, как и то, что и сам Кирилл на меня влиять не в силах. Я понимала, что если сейчас останусь еще хоть на несколько мгновений, то так просто все не закончится.

- Расслабься, - услышала я щекочущее прикосновение чьих-то остужающих пальцев к моему подсознанию. В эти считанные частицы времени я окончательно поняла, что более от меня ничего не зависит. Я внимательней присмотрелась к Кириллу. Его жесткие волосы, чистый, без единой предательской морщинки, лоб, плавно переходящий в прямую переносицу, трепещущими крыльями, расширяющуюся к низу, какие-то странные губы… Такие притягательные… Впервые в жизни мне захотелось прильнуть к мужским устам и утонуть в пылком и чувственном поцелуе…

Я не успела опомниться, как мое желание начало выполняться. Он мягко прикоснулся к моим губам, нежно и настойчиво надавливая своими. Еще и еще…

Я удивилась тому, какими податливыми были его уста, приглашающие меня утонуть в сладострастном путешествии под названием “поцелуй”. Я чувствовала, как теряю последние проблески рассудка. А его руки, сильные, крепкие, мускулистые нежно бегали по моему телу, подпевая в такт нашим телам. Он продолжал меня целовать, еще и еще… Я тонула в его окутывающих плащом-невидимкой объятиях, и не в силах была поверить, что все происходящие не было сном, пока…

- Саша, Саша! - звонкий голос Кьяры разорвал цепи, сковавшие мое сознание. Я в ужасе отпрыгнула от вампира, который странным образом оказался очень теплым, вопреки распространенному мнению об их хладности, и уставилась обезумевшими глазами на своего искусителя, все еще пребывая в каком-то странном отрешенном состоянии. Не зная ни что делать, ни что помыслить, я стояла с опущенными руками напротив Кирилла и силилась обрести разум, который на время потеряла неведомо где. Пока я пыталась прийти в себя и хоть частично осознать и обмозговать только что случившееся, Кирилл нашелся как раз вовремя. Кьяра уже приближалась к месту, где я стояла, как внезапно поднялся легкий ветерок, спровоцированный скоростью, с которой исчез с моих глаз вампир, посмевший потревожить странные, доселе незатронутые струны моей юной наивной души. Ушел в неизвестность, вот так, безо всяких предупреждений или объяснений, неожиданно и непонятно. Зато вовремя.

- Вот ты где! А я везде тебя ищу! - последние слова Кьяра произносила уже очень медленно и натянуто, очевидно, подозревая о происходящем. Я же стояла и растерянно переводила взгляд с того места, где еще мгновение назад возвышался надо мной завораживающий облик Кирилла, на свою подругу. Кьяра нашлась быстрее меня.

- Вот ты где! А я тебя все ищу и ищу. Дело в том, - вновь лучась беззаботной улыбкой, начала объяснять девушка, - что мама уже распорядилась подавать на стол. Ничего тяжелого, так, легкий полдник. - Глаза Кьяры во время ее размеренной, даже я бы сказала, слишком замедленной речи, как хитрые хорьки, быстро бегали от одной точки на моем лице до другой, подмечая мельчайшие нюансы.

- Эй, что с тобой? Что-то случилось? - уже совсем лукаво поинтересовалась подруга.

- Он меня поцеловал, - все так же отстраненно, без каких-либо эмоций прошелестела я в ответ и взглянула на подругу невидящим взглядом.

- И я ответила на его поцелуй. - Да, я тогда еще не умела контролировать свои чувства. Да что там обычные чувства, такое невозможно так просто забыть. Позже мы учимся, как возобладать над подобного рода сильными потрясениями. Однако уже даже во второй раз испытание чего-то подобного вряд ли может быть сравнимо с первым. То, что происходит впервые, оставляет самый яркий синяк на внутреннем теле, коим является эмоциональная сторона нашей сущности.

- Ух ты! Офигеть! Таки свершилось! Это ж надо! Я, конечно же, знала, что рано или поздно это должно было произойти, - картинно закатывая глаза от наигранной гордости, распылялась Кьяра.

- Но чтобы так скоро… Хотя, впрочем, чего ждать-то? Мы же не становимся моложе, - продолжала она хихикать, мягко увлекая меня за руку к накрытому на веранде столу, из которого уже исходили приятные ароматы свежезаваренного чая.

- Эй, Саша, - внезапно остановилась Кьяра, внимательно уставившись на мое потерянное выражение лица. - Все это просто потрясающе. Это - безусловно. Однако сейчас тебе надо бы обрести над собой контроль, дабы родители чего не заметили. Ты же нормально соображаешь или он… - Она заглянула мне прямо в глаза, словно в поисках небольшой соринки, закатившейся мне за веко. - О-о, - сокрушенно протянула подруга. - Да этот искуситель, похоже, тебе не только голову вскружил, но и остатки здравого смысла куда-то унес, с собой забрал, что ли? - и Кьяра вновь по-доброму захихикала.

- Ладно, хватит. Прекращай. - Наконец-то трезвея, уже твердым тоном произнесла я, вновь обретая былое самообладание. - Кьяра, постой. Давай условимся, что больше не будем вспоминать и уж тем более обсуждать этот инцидент. Прошу тебя, - умоляюще уставившись на подругу, я ожидала снисхождения к себе, однако Кьяра, прыснув со смеху, как ни в чем не бывало, заявила:

- Ага, хорошо. До следующего такого же случая.

- Кьяра! - я пыталась злиться, а подруга закатывала глаза в воображаемой суровости.

*

Незаметно подкралась вечерняя прохлада, а за нею и сестренка-темнота, окутав своим беспросветным покрывалом весь расстилающийся впереди временной горизонт.

В мягкой еще детской пижаме я стояла перед серебристым глубоким зеркалом и медленными движениями расчесывала свои рыжеватые волосы, прядь за прядью разделяя слипшиеся локоны. Они мягким каскадом ниспадали на плечи, образовывая журчащий водопад переливающейся глади, царящий в тихой заводи. В очередной раз погружая в невидимую пучину белую щетку с голубыми зубцами, я уплывала все дальше от места, на котором стояла, куда-то туда, где царят тишина и покой, беззаботная и счастливая жизнь. Привилегия грез…