Кирилл Дрой - Колдун. Чужое Сердце

Больше за этот вечер наемники не проронили ни слова.

В лагерь мы вернулись как и было приказано - до первой звезды. Нейла сидела около костра и что-то напевала держа в руках бурдюк. Подошедший Пило отобрал у неё выпивку, ну а что это еще могло быть, и сделав несколько больших глотков, протянул емкость Щуплому, тот последовал примеру капитана. Мне пить не хотелось, да и вредно это, каждое утро я принимал несколько укрепляющих настоев собственного приготовления, но в сочетании с алкоголем, боюсь потом придется провести весь день в кустах. Поэтому потрепав Шурку и угостив того яблоком, я рухнул на лежанку и попытался заснуть.

Это было не так уж и просто. И причина вовсе не в деревне и даже в аллее, где нашли свое последнее пристанище десятки женщин, я даже не могу их жалеть, помня что случилось с сестрой Ройса, в повешении они нашли только избавление. Я просто не смог отключить логику. Мы стояли здесь как на якоре уже три сезона. И за это время не было выслано ни одного патруля. И в итоге это обернулось кошмаром наяву для целой деревни, хотите сказать недосмотрели, не подумали? Чушь все это. Армиями командуют не глупые люди, и еще умнее те кто сидят на золоченых тронах, гениальны те кто стоят позади них и мудры те кто изображая шута правят судьбами мира, и они не доглядели? Глупости. При сражении важен боевой дух солдат, а как его добиться? Пафосными речами и заборными ритмами, рекой за спиной или призывным кличем. А еще моно внушить жажду мести, или желание свершить акт справедливости. Для этого нужны две вещи - слухи и повод. Слухи принесли мы, а поводом стали крестьяне. Империя пожертвовала деревней, хотя нет, она купила деревней боевой дух солдат. И самое обидное, что Нимийцы поступили точно так же, и я на все сто уверен что и у них есть свои "Ежи", а у нас еть подобные, как выразился Молчун "выблядки". Неудивительно что Добряк не вспоминал о войне, он был идейным убийцей, как бы глупо это не звучало. И у него была черта, за которую он не переходил, и плевать что эта черта сама по себе для многих кажется мерзостью и подлостью, но для него как и для меня она была, остается и будет тем внутреннем стержнем, благодаря которому ты держишься на плаву, и не тонешь в этом дерьме.

Посмотрев на просвечивающий верх палатки, я подумал о завтрашней битве. На рассвете мы свернем лагерь а к полудню выступим на поле. Сто двадцать тысяч солдат, чуть больше сотни магов, и это только с нашей стороны. Интересно сколько из них реально верят во всю ту чушь, которую народу усердно втолковывает Император и иже с ними. Что-то там про честь, доблесть, защиту ближнего своего, священный долг... Стоила ли та девочка, с поломанными руками, всего этого напыщенного говна, изливаемого из уст пропагандистов?

Засыпая я вновь увидел долину где в небе парили огромные острова, именно так я представлял себе её. Надеюсь, Добряк не очень приукрашивал в своих рассказах это место, и когда я отправлюсь путешествовать, то не разочаруюсь.

Когда первые лучи солнца коснулись верхушек вековых деревьев, от лагеря остались только воспоминания. Вытоптанные дорожки, кострища, пропахшая дымом трава и десятки выгребных ям, вот все что оставили за собой солдаты, это, конечно, если не считать десяток другой брюхатых крестьянок. Собрав свои нехитрые пожитки и свернув палатку, я взял под уздцы нервного Шурку и отправился к обозникам. Сдав этим, судя по жадность и мелочности дальним родственникам гномов, казенную снарягу, я в который раз попытался стрельнуть у них кольчужку и зимний плащ.

- Да где ж я тебе целую кольчугу возьму? - возмущался Гасон. Вот ведь упыренок, с виду лет двадцать, а ведет себя как древний дед. - А плащ зимний? Да у меня еще полторы тысячи таких же оболтусов как ты, и всем что-то нужно!

- Да я ж не за так! Я тебе целых пять золотых предлагаю!

- А что мне с твоим золотом делать? Ты может лавки какие здесь видишь?

В принципе он был прав конечно, но если я сейчас не допрошусь то через пять сезонов подхвачу все мыслимые и немыслимые болезни.

- Давай вот как решим, - предложил я. - Ты мне выдаешь кольчугу, а тебе принесу сегодня вечером пять таких!

- Да к демонам твои торги! - Гасон так сильно ударил по повозки, что та аж затрещала. - Ты не провидец что бы знать, что вечером уже не будешь перерождаться!

- А ты, я погляжу, прикладываешь к этому все усилия.

- Отвали, - сплюнул парень и повернулся ко мне спиной.

А я хотел по хорошему, один удачный тычок и вот обозник падает ко мне в объятья. Положив тушку на землю, я откинул полог и выбрал подходящую мне кольчугу. Не самого хорошего качества, но если стрела пойдет по касательной, то отделаюсь синяками или сломанными ребрами. Плаща я правда так и не нашел, видимо они были в другой повозке.

- Эть чти здеся творится такее? - спросил подошедший Зиньяк, грузный и неповоротливый начальник обозников.

От его южного говорка мои уши обычно сворачивались в трубочку и пытались втянуться в череп, но сейчас пришлось лихорадочно просчитывать пути отступления. Сбежать то я сбегу, а вот Зиньяк кинет весточку Старшему, тот отвесит подзатыльник Младшему, Пило даст отмашку Молчуну, и вот в мою сторону полетит очередной подзатыльник, мне оно надо?

- Да видишь какое дело, - протянул я, почесывая затылок, выглядело это глупо так как шлем уже был одет. - Уморился парень, прилег полежать, а я решил накрыть, а то мало ли.

- Накрить этьим? - южанин ткнул указательным пальцем прямо в кольчугу.

- Ну-у-у... - я протянул ему те самые пять золотых, на которые в городе можно было бы купить пару таких кольчуг, да еще и останется.

- Эх, совсим молодие слабие стали, - покачал головой обозник, убирая монеты в карман.

- Это да, это да.

Развернувшись, я вскочил на Шурку и сорвался в сторону уже уходящей колонны. По широкой дороге, пролегающей через холмы и поля, маршировала Имперская Армия, растянувшись на несколько километров. По словам Старшего сражение назначено на послезавтра. Так что сегодня солдатня будет чеканить шаг до самого заката, потом один день на отдых и что бы обозы подтянулись, и вперед, проливать кровь во имя... чего-то там.

Нас же, то бишь наемников, это мало касалось. Своих я догнал уже через полчаса, шли мы почти в хвосте, и если у служивых на лошадях сидели только старшие офицеры начиная с полковника, то у нас было по проще. Кто смог купить, тот и скачет, кто нет, тот справляется на своих двоих. Последних было больше. На четыре тысячи лошадных оказалось только около двухсот разумных. Впрочем, в бою это нам никак не поможет, конячек заберут обозники, на хранение так сказать, и в седле останется лишь Старший, несколько "связистов" и два генерала, командующих флангами.