Евгений Щепетнов - Нищий

— Вот видите, видите, какое сокровище я приволок в наш клан! А вы еще думали — нужен он или не нужен?! Одна только эта жила все оправдывает! А мы можем еще и с другими кланами работать! И брать с них хорошие денежки — мы же бесплатно-то не работаем, в самом деле! Надо его в клан принимать! Он с лихвой отработал свое лечение и содержание! Я только в сказках о таких мастерах-рудознатцах читал!

— В клан-то всегда можно успеть принять, — усмехнулся Саркапад, — давай-ка не горячиться. Вначале мы вскроем эту жилу, а потом и подумаем, как и что. Все-таки сто метров проходки в тяжелой скале, даже при наших умениях, — это довольно тяжко, недели на две работы.

— На две недели?! — не выдержал я. — Да эту скалу надо полгода грызть, и то мало времени будет!

— У нас есть свои методы проходки — я тебе потом расскажу, — усмехнулся Бабакан. — Сейчас идем отдыхать, и вот еще что: может, тебе стоит подучить гномий язык? При твоем артефакте ты его быстро выучишь, и легче станет с заклинаниями — сразу читать с листа и запоминать будешь. Пошли со мной, не стоит мешать нашему вождю думать.

Мы отправились опять… ну конечно, на кухню. Я вообще-то давно подозревал, что у гномов культ еды — такими темпами я скоро разожрусь и буду шириной с Бабакана, о чем я ему и сообщил по дороге. Он долго смеялся, потом сказал, что, если я стану таким же красивым и стройным, как он, все девушки-гномки будут мои, чем привел меня в совершеннейший ужас — только представить себе жену шириной с полтора холодильника и руками толщиной с ляжку человека…

Следующие две недели прошли у меня под знаком учебы — я зубрил гномий язык, и уже к концу первой недели, после многочасовых занятий, я мог на нем вполне пристойно изъясняться. Как оказалось, Бабакан знал и эльфийский язык, правда, только разговорный — его я впитал за четыре дня (вернее, не весь язык, а то, что из эльфийского знал Бабакан). Правда, я подозревал, что его знания ограничиваются бытовухой — но лучше так, чем ничего.

После того как я выучил гномий язык, заучивание заклинаний пошло у меня гораздо быстрее. Теперь я не просто повторял какие-то бессвязные фразы, но и знал значение многих слов. Как ни странно, оказалось, что во всех заклинаниях, что мне преподавал Амалон, много слов из гномьего и эльфийского языков — это касалось и заклинаний лечения, и заклинаний управления стихиями. У гномов практически не было заклинаний управления воздухом и водой — их знания касались металла, камня и огня, а также всего, что как-то было связано с металлом, камнем и огнем — кузнечного дела, например. Не зря их клинки были такими острыми… Впрочем, пока что мое знание гномьей магии ограничивалось лишь рудным делом, то есть специализацией Бабакана. Есть, как он сказал, среди гномов и универсальные стихийники, но в других кланах. У них же клан горнодобытчиков.

Интересным мне показалось то, что в заклинаниях людей присутствовало много слов из языков эльфов и гномов. Более того, многие заклинания состояли исключительно из слов на этих языках — такое впечатление, что люди взяли свои заклинания именно от них, а не сами придумали. Но Бабакан не мог ничего мне пояснить по этому поводу.

Недели до вскрытия жилы прошли быстро, просто пролетели — я уже знал, как гномы умудряются так быстро вести свои выработки. Оказалось, есть специальное заклинание размягчения камня.

Читаешь его и направляешь усилия на размягчение, на хрупкость камня, и тот из монолитного, звенящего под ударами кирки гранита превращается в хрупкую, похожую на изъеденную червями сырную корку, породу. Но даже при таком облегчении работы пробить сто метров камня, вывезти породу за пределы выработки, поставить крепь занимало много времени.

И вот настал день, когда до жилы осталось уже несколько метров — Бабакан не раз подтверждал, что выработка идет туда, куда надо, — вблизи от жилы его способности легко определяли наличие руды.

Возле выработки собралась толпа гномов, с любопытством поглядывающих на меня, в штольню ушел сам Саркапад. Его долго не было, затем он вышел, держа в одной руке кирку, а в другой кусок руды, сверкающей на изломе в лучах полуденного светила.

Все вокруг завопили, заорали — гномы любили повеселиться и попраздновать, — и Саркапад торжественно объявил:

— Сегодня работ не будет, и завтрашний день мы объявляем Праздником Большой Жилы! Будет пиво, печенные на костре бараны и праздничные игры! Все это в честь нашего друга, Викора, указавшего нам жилу.

Все еще сильнее завопили, меня подхватили на руки несколько здоровенных медведеобразных коротышек и стали от души швырять вверх.

Летая к облакам, я с удовольствием думал: «Может, все-таки и я кому-то нужен? Жаль, что не видят тетушка Мараса и Амалон, как меня чествуют, они бы за меня порадовались».

Оставшуюся половину дня все были заняты суетой: гномы послали гонцов к ближайшему роду эльфов за мясом и пивом, обустраивали площадку под торжество. К ночи все было готово, и к ночи же вернулись гонцы, нагруженные заказанными продуктами. Явилось неожиданностью, что с ними вместе прибыли и несколько десятков молодых эльфов, желавших поучаствовать в празднике, что, впрочем, было воспринято с удовольствием — появился повод посоревноваться со своими лесными соратниками. Не секрет, что соперничество между родами лесных и подземных жителей существовало всегда.

Ближайшим родом эльфов был «Белый лист». С молодыми эльфами пришли и два моих знакомца — Алдан и Виардон. Они радостно приветствовали меня и Бабакана как близких друзей.

Эльфы расставили свои палатки в лесу, мы же с моим приятелем гномом расположились в землянке. Надо признать, что расположились мы только после того, как посидели за полночь с нашими приятелями эльфами. Все это время я не знал, что происходило в городе колонистов, — с тех пор, как я ушел оттуда, разнеся поместье канцлера, а с ним и половину города. Хорошо, хоть только половину! Пусть спасибо скажут…

Итак, всю вину за разрушения списали на некого безумного мага-стихийника по имени Викор, некогда служившего на фрегате «Черный принц». Глупо было бы думать, что никто не сложит два и два — стихийниками не вымощена дорога к кабаку, и вряд ли кто-то решит, что это прилетели демоны и все порушили с помощью урагана. Легко догадаться, что работал именно стихийник, владеющий заклинаниями воздуха. Так что меня как миленького вычислили, и каждый второй человек в городе жаждал натянуть мне глаз на зад. Узнать, что я нахожусь у гномов, было только делом времени: какой-нибудь поддатый гном или эльф скажет, что у них в пещерах сидит этакий козырный стихийник-человек, — и вот тебе и повод для войны.

Над этим стоило задуматься, и это омрачало мне праздник. Одно обнадеживало — пока не завершится война с империей, никто, никакой руководитель, находящийся в здравом уме, не будет ссориться с потенциальными союзниками, от которых может зависеть его будущее… А вот тут уже крылась почва для торговли. И я знал, что предложить в качестве аргумента торговли. Была такая мыслишка. Вот только надо бы посоветоваться с гномами… но это — потом.