Ирина Веретенникова - Магия в стиле экстрим

— Откуда ты знаешь, Яван? — я удивляюсь вместе с хозяином воспоминаний и жду ответа с замиранием сердца. — Ведь ты говорил, что она — неизвестность и её приход, возможно, изменит предопределённое для всех нас.

— Акир, посмотри на меня. Я последний первородный эльф в Плеяде, настолько древний, что даже моя совершенная память теряется в череде столетий. Кто ещё сравнится со мной в силе предвидения? Быть может лишь боги и Великий Оракул.

— Да, но…

— Я не знаю точно, когда она придёт в наш мир, друг. Не ведаю, что последует за её появлением, какие именно события всколыхнут Плеяду. Даже не увижу деву своими глазами. Мы лишь камушки на хрупкой дорожке, которой когда-то в будущем коснутся её лёгкие ножки. Она ещё даже не родилась. Пройдут века, и из множества вариантов останется один — тот самый. Появится Отверженная миром душа, которая сможет обрести тело с источником мага внутри. В борьбе за якорь для души она пройдёт не одно изменение, забудет прошлую жизнь, полностью переродится. Новую сущность не раз назовут странными именами, но её дорога приведёт сюда, на Фесседу. Ты встретишь деву, когда умрёшь и станешь ещё одним испытанием малышки. Предвидеть дальше не дано, даже мне, Акир, — от волнения голос первородного дрожал.

Эльф печально склонил голову, золотые волосы упали на точёное лицо и накрыли тенью. Я печалилась вместе с ним, зачарованно внимая чарующему рассказу о неведомой деве, чей приход предвидел древний эльф. Меня приводило в отчаяние, что провидец может исчезнуть, умереть. Такие сущности должны жить и наполнять светом души целых народов.

— Яван, ты предвидишь нашу смерть? Бессмертный, проживший столько веков, а стоит ли смерть прихода какой-то девушки?

— Расы стремительно вырождаются и умирают. Я вижу лишь забвение и пустоту. Боги оставили нас, одних за другими. Наши народы, как многие до и после нас, исчезают навсегда. Творцы уходят из Плеяды, влекомые новой вселенной и азартом творения. Там они забывают ошибки и возрождаются заново. А неудавшимся творениям остаётся взывать к пустоте и уходить за грань. В Плеяду придёт Осень жизни, мой друг.

— Думаешь, дева сможет что-то изменить? Одна единственная душа, смертная девушка повернёт ход жизни? — я сомневалась вместе с Акиром.

— Одна? — улыбнулся эльф и в душе запрыгали солнечные зайчики радости. — Нет, Акир. Она — острие, фокус сил, тяжким шлейфом несущая на хрупких плечиках целые миры, в начале пути сама того не понимая. За ней пойдут тысячи сильнейших из всех основных рас. Если она сможет, если выдержит, — когда отзвучало последнее слово, вокруг опустилась полнейшая тишина.

Эльф помолчал несколько минут, и в бездонных глазах промелькнула тень прожитых лет. В золоте волос играли лучики, бросали блики на высокие скулы и отражались в зрачках. А ещё сквозь пряди виднелись острые кончики ушей, и я задрожала от желания прикоснуться к ним.

— Зачем же нам умирать ради незнакомки? Быть может, возможно, обойтись без смерти?

— Только так обстоятельства потекут по нужному руслу и притянут деву. Это запустит ещё одну цепь событий, они приведут её именно в этот мир. Наша смерть подарит надежду на жизнь нашим народам, Акир.

— Разве тебе не страшно умирать, даже для блага других?

— Страшно, но я всё равно сделаю это, как и ты. Мне обещано возрождение.

— Кем обещано?

— Неужели ты думал, что всё происходит само собой? За всем стоит могущественная воля, действующая тонко, словно исподволь. Игру ведёт мастер случайностей, переплетающий судьбы. В ключевой момент мы делаем определённый им выбор и становимся новым звеном в бесконечной цепи. Мне дано узнать, и совершить осознано, то, чего хочет он.

— А я?

— Твоя судьба запутается в тонких пальчиках незнакомки. Ты узнаешь деву даже после смерти. На юном челе вспыхнет осень, раскрасит волосы огненными красками перемен, расцветёт в больших глазах, коснётся лепестков губ. Ах, как бы я хотел взглянуть на это чудо во плоти! Она — веретено, которое совьёт одну нить из тысяч несовместимых ранее волокон, душ и магии. Океан, в котором смешаются бесчисленные потоки рас и миров. И ты передашь ей это воспоминание.

— Яван, это не может быть правдой. Твой разум затуманен? Как я узнаю незнакомку после смерти? И не сможет смертная, человек или маг выдержать и пройти через такое. Да и боги не позволят.

— Богам уже нет дела до Плеяды, скоро мы останемся одни. За бесконечные прожитые годы у одинокого эльфа, оказался лишь один самый близкий друг — брат по духу. Ирония судьбы в том, что он — маг, не верящий никому, даже мне, — Яван обнял за плечи и слабый аромат его кожи заставил трепетать ноздри.

— Мы отправимся за советом к Оракулу, — прошептал Акир.

Маги редко решаются довериться кому бы то ни было. Но Явану хотелось доверить всё, даже жизнь.

— Если тебе угодно. Но даже он мало что сможет добавить. Хотя…, - чарующий голос оборвался на тревожной ноте.

Эльф вдруг замер, а потом я вздрогнула вместе с Акиром от выражения удивительных глаз. В них плескалась боль, он только что предвидел что-то страшное.

— Я умру от твоей руки и последнее что увижу в этом мире — глаза лучшего друга. Но тебе, Акир, уготована жуткая участь, прежде чем всё свершится. Ты должен, слышишь меня, должен выдержать! Ради неё, ради всех нас! Поклянись!

Яван горел внутренним огнем волнения, и болезненный румянец выступил на щеках. Он объят страшными видениями будущего и в сердце поневоле заползала оторопь. Каково это — видеть собственную смерть и благословлять на муки лучшего друга?

— Ты же знаешь, что я не смогу отказать и принесу любую клятву, если потребуется. А для магов она первостепенна и непреодолима. Если Оракул подтвердит необходимость этого шага, я, не колеблясь ни минуты, поклянусь. Только успокойся, больно видеть тебя таким, словно мир падает на голову, и всё горе Плеяды терзает тебя. Перестань, ну что со мной может случиться? В самом худшем случае я просто умру без перерождения в другом теле.

— Глупец! Есть участь по страшнее смерти! Мы отправляемся к Оракулу немедленно!

Воспоминание медленно таяло и отпускало сознание. Я уткнулась в колени и раскачивалась из стороны в сторону. По щекам текли слёзы. Так трудно осознать, что услышанная история — отголоски давних событий, обрывки чужих жизней. Чужих! Они не приблизили к пониманию, что я здесь делаю и кем являюсь. Пугающая драма показана неслучайно. Но зачем? В голове не просто пустота, а тёмная граница, отделяющая от реальной жизни, от так необходимого осознания происходящего.

К волосам нежно прикоснулись, и я подняла заплаканное лицо. Ко мне склонился невысокий мужчина с короткими седыми волосами. Его ноги утопали в неспокойной воде по щиколотки. Волнующаяся поверхность прекрасно удерживала мужчину, словно он её продолжение. Простые и удобные одежды подчеркивали подтянутую фигуру и зрелость.