Ирина Веретенникова - Магия в стиле экстрим

— Паулина Кейб, — я шептала снова и снова, панически боясь забыть своё имя.

На плечо упало орлиное перо и невольно захотелось посмотреть вверх. Два светила Эбилла согревали озябшее тело, а с неба медленно осыпались невесомые перья. Их не спеша подхватывал ветер и кружил в странном танце. Длинные и блестящие, а ещё маленькие и пушистые, пёрышки порхали, крутились на месте и летели дальше. Я протянула ладонь и поймала танцующую нежность, а потом провела пёрышком по губам.

— Здравствуй, милая, — рядом опустился улыбающийся хозяин мира, — вот ты и вернулась ко мне.

Как описать разорвавшую сердце радость, как выдержать острую боль неизбывной любви? Слишком сильно, почти невыносимо, чувства не умещались во мне, а потом некая преграда внутри лопнула и отодвинула горизонты. Любовь, радость, боль, теперь я могла вместить их бесконечно много. Ещё один шаг, отдаливший меня от человека. Менялась даже чувственная сторона, стирались старые границы. Я глубоко вздохнула, как после долго мучившего удушья.

Аморан раскрыл объятья, и всё ушло на второй план, всё кроме зелёных глаз, вытащивших из чар Заклятия эльфийских жрецов. Ничего нет важней, чем пшеничные пряди, в которых ветер запутал несколько орлиных перьев. Дрожащими пальцами я обводила улыбающийся контур губ и родинки на подбородке, падала в счастливую негу от едва уловимого запаха скошенных трав. А потом резким движением разорвала белую рубашку на мужской груди и со стоном прикоснулась к родовому гербу Кейб, такому же, как тот, что навсегда зарубцевался и на моём теле. Мокрые от слёз губы целовали едва заметные шрамы в виде раскрытой ладони и буквы "А" в центре. Человек и бог, никаких "или" больше не существовало. Два образа слились в один. Этого желал Он. Я приняла то, что давал Оракул, никаких сомнений и колебаний. Только так. И уже не нужны логические объяснения, я безоговорочно верю.

— Мой единственный свет. Лишь к тебе вознесу молитвы. Такой далёкий и самый близкий, самый родной!

И подняв взгляд, в этот раз я увидела глаза высшей сущности. Ласково и нежно на меня смотрела сама Плеяда, сквозь зрачки на дорогом лице Аморана.

— Ты не только Оракул, а высший дух-хранитель Плеяды, — знание текло от Него ко мне, естественное, как дыхание.

— Девочка моя, тебе обязательно нужно давать всему названия? — рассмеялся мужчина, откинув голову назад таким знакомым жестом. — А нужно ли это?

— Ты ведь ждал меня? — я знала ответ, но до безумия хотела услышать.

— Всегда жду, Паулина. Часть меня, обретя это воплощение, уже не хочет существовать без тебя, милая. До сих пор сомневаешься? Всё ещё разделяешь Оракула и человека? — Он тоже знал ответ, свободно читал в душе и в мыслях, но подобно смертной девчонке хотел услышать.

— Больше нет, я принимаю всё как есть, принимаю твой дар без вопросов.

— То, что происходит здесь между нами — это сокровенное таинство и Эбилл бережно хранит его. Со мной тебе не понадобятся маски мага или человека, не важно, кем ты себя считаешь. Я вижу истинную суть и опьянён ею. Каждая секунда твоего прошлого известна, а будущее размыто или неопределенно. Если бы ты знала, малышка, сколько глаз обращены к тебе, если бы только ведала, сколь могущественные силы рисуют твой путь в настоящем, желают и не могут прозреть грядущего, — Он доволен мной и весел, сердечко прыгает от счастья, но страх ещё не отпускал.

— И ты играешь со мной? Наблюдаешь за новой куклой?

— Я не играю, Паулина и никогда этого не делал.

— Почему, мой бог, почему не в этот раз? — и снова вопрос, ответ на который я уже знала, но душа требовала подтверждения, чтобы найти единственную незыблемую опору в хаосе и неизвестности.

— Когда смотришь в глаза Осени миров, многое осыпается ненужным пеплом и меняется.

— Я слышу слова бога.

— А мужчина сказал бы, что просто любит, Паулина. Но признается не сейчас.

— Не сейчас? — дрожащий пальчик обводил волевой подбородок, поднимался к вискам.

— Паулина, разве это тебе нужно сегодня? — Он вопросительно приподнял бровь.

Бог как всегда прав. Сейчас нужно немного другое и Он щедро давал истощённой душе действительно необходимое. Сильные руки обняли бережно и увлекли в мягкую траву. Так тихо вокруг, умолк шорох трав и звуки природы. Орлиные перья осыпались плотной завесой, нежно касаясь кожи. Я свернулась клубочком на мужской груди и прикрыла глаза.

— Спасибо, — прошептала я.

— За что? — удивился хозяин Эбилла.

Мой бог взял бы всё, что захотел. Он мог, но почему-то предпочитал ждать и приручать рыжую девчонку потихоньку, как смертный мужчина.

— За то, что идёшь в разрез собственным желаниям.

Он намеренно явился мне не человеком. Его божественность сейчас очевидна. Никакой слабости, терзающих людей и магов противоречий, сомнений и ревности. Обессиленная испытаниями душа купалась в чистой силе первоисточника всего сущего Плеяды. Он — моя непоколебимая опора, самая прочная стена и основа. Можно сколь угодно долго носиться по мирам, но в итоге я снова окажусь здесь, с ним. И от этой мысли сердце сладко ныло. Не властелин, не владыка бережно держал душу в больших ладонях. Я обретала себя по крупицам, свернувшись на груди у бога — единственного, истинного, моего.

Глаза слипались, и целебный сон обнимал со всех сторон руками Аморана. Время истекало. Если усну, то проснусь уже не здесь. Я покрепче обхватила плечи любимого и уткнулась носом куда-то в шею.

— Спи, милая, отпусти это мгновение. И не забудь, когда будет совсем плохо, когда не останется сил терпеть, вспомни Эбилл, подумай обо мне и мы встретимся вновь.

Сон неумолимо проникал в меня, но, услышав тихие слова любимого бога, я с лёгким сердцем отпустила реальность. Из всего сказанного волновало и радовало только одно. Я прошептала это на прощанье, зажав в ладони орлиное перо:

— Мы встретимся вновь.

Как приятно возвращаться в собственное тело, хоть мышцы сводит от боли, и на затылке выскочила здоровенная шишка. Я снова ударилась многострадальной головой об каменный пол и теперь валялась в пыли на пороге склепа. Мне бы хотелось упасть на мягкую кровать, накрыться одеялом с головой и пусть проблемы пройдут стороной. Но вместо этого я со стоном поднялась на колени, обхватив голову руками. Глаза старались навести резкость и различить хоть что-нибудь в кромешной темноте пещеры. А чего собственно стесняться? Да будет свет! Магические светильники нагло вспыхнули, разгоняя торжественный мрак, и бодро расплылись во все стороны. А когда в глазах перестали плавать круги, для меня, наконец, открылись подробности недр склепа Акира.

На стенах пещеры остались странные следы. Складывалось впечатление, что камень откусывали гигантские челюсти, глыба за глыбой, пока не образовалась большая площадка примерно двадцати метров в диаметре. В самом центре на возвышении ожидаемо обнаружился каменный саркофаг, там ярко ощущалось присутствие сознания Акира. Но вот подойти к нему оказалось проблематично. Из центра зловещими лучами были уложены тела. Трупы с развороченными грудными клетками распределены в строгом порядке и выглядели так, словно их убили не более часа назад. В некоторых местах жертвы образовывали несколько слоёв.