Майкл Муркок - Город Зверя

Молодой капитан, симпатичный воин по имени Борус Саз Хаджи, рассказал мне, что он много месяцев был в экспедиции на побережье, где маленькому союзнику Мишим Тена досаждали налетчики. Они уничтожили налетчиков и находились теперь на пути домой в Мих-Са-Вох, Бриллиантовый город, столицу Мишим Тена.

Чтобы не усложнять дела, я рассказал ему, что я ученый, изобретатель воздушного корабля, того, что шел теперь у нас на буксире. Я сказал, что путешествовал с Западного континента (что, строго говоря, было правдой).

— Если ты смог изобрести это, — с энтузиазмом заявил Борус Саз Хаджи, — ты будешь больше чем желанным гостем при дворе нашего Бради, и тебе нечего страшиться голода. Он даст тебе нужные продукты и все остальное.

Я был рад это слышать, и тут же на месте решил сделаться именно тем, за кого себя выдавал, — выносливым ученым!

Я не слишком беспокоился насчет приоза, о которых мне не удалось доложить. Задание было на самом деле только для того, чтобы занять время, а приоза, вероятно, будут выслежены достаточно скоро. Я, конечно, скоро вернусь в Мендишар заверить Хула Хаджи, что я в безопасности. Но в то же время я не мог устоять перед перспективой пожить хоть немного с людьми моего размера и общей внешности, — людьми, вдобавок имевших сходство в обычаях и традициях с моим приемным народом Карнала.

Спустя несколько дней показались башни Бриллиантового города.

Это было самое великолепное место, которое я видел в своей жизни. Каждая башня и крыша были украшены драгоценными и полудрагоценными камнями, так что издали город выглядел огромной вспышкой мерцающего света.

Его порт был сделан из белого мрамора, в котором сверкали кристаллы, отражающиеся в пляшущих водах реки. С ясного голубого неба сияло яркое солнце, запах кустов и травы был сладким, вид и шум счастливого, разумного и хорошо управляемого народа был радостью для меня.

Приветствовать прибытие кораблей из долгой экспедиции пришло много людей. Они были одеты в яркие плащи, состязавшиеся в яркости красок с демонстрируемыми флагами на наших мачтах. Многие ахали, видя на буксире воздушный корабль.

В воздухе звучала легкая музыка южных марсиан, приветствуя возвращение флота. Солнце было теплым, сцена — мирной. Впервые с тех пор, как я прибыл на Марс вновь, я почувствовал себя близким к счастью.

Хотя Хул Хаджи и мендишары были культурным благородным народом, все-таки в их цивилизации ощущался налет дикости, слабое эхо связи со своими кузенами арзгунами, чего не было у народов Юга. Больше того, мендишары, как и арзгуны, были физически настолько мне чуждыми, что ощущение снова пребывать среди людей моей собственной расы было очень приятно.

Мы сошли на причал, и родственники Боруса Саз Хаджи вышли приветствовать его. Он представил меня, и они сказали, что я буду их желанным гостем, пока не найду собственное место.

Борус Саз Хаджи сказал, что наутро он будет добиваться моей аудиенции с Бради.

Оглядывая док, я увидел, что тут было много воинов — больше, чем я заметил сперва. Также, казалось, были в полном разгаре приготовления. Борус Саз Хаджи тоже заметил это и был озадачен так же, как и я. Он спросил об этом своих родных.

Они нахмурились и ответили, что сперва мы должны вернуться домой, потом они сообщат ему плохие новости.

Только вечером, когда мы сидели за столом, родители Боруса Саз Хаджи начали рассказывать ему, что Мишим Тен готовится к войне.

— Это черный день, и я не могу понять, как это произошло, — сказал отец моего нового друга. — Но…

Как раз в это время вошли мужчина и женщина. Они были примерно того же возраста, что и родители Боруса Саз Хаджи. Они хотели узнать все о моем дирижабле, услышать о моих приключениях и так далее.

Таким образом разговор ушел от политики, когда я рассказал о своих приключениях и испытаниях на Севере и Западе. К тому времени, когда гости ушли, я был готов уснуть и, не теряя времени, воспользовался комнатой, приготовленной для меня родителями юного воина.

Утром Борус Саз Хаджи отправился во дворец, где Бради должен был поздравить его с победами, а я пошел в порт. Мы договорились, что он поговорит с Бради обо мне, пока я подготовлю дирижабль. Конечно, новости уже дошли до Бради, но он, очевидно, сам захочет посмотреть мой корабль. Я должен подрулить его ко дворцу и причалить там.

Пока я медленно добирался до порта, послонявшись малость, — потому что у меня в запасе было много времени, чтобы заглянуть в лавки и поболтать с теми гражданами Мих-Са-Воха, которые узнали во мне пилота чудесно летающей машины, — я увидел проходящую мимо меня небольшую процессию.

Она состояла из усталого вида воинов на дахарах.

Они явно только что вернулись из экспедиции, потому что были покрыты пылью и мелкими ранами.

У них был пленник — дикого вида человек с длинной густой бородой и очень светлыми длинными спутанными волосами. На нем тоже были шрамы, и руки у него были связаны за спиной, когда он сидел на своем дахаре.

Несмотря на его дикарскую внешность, он держался очень хорошо. Хотя я отбросил эту мысль как какой-то фокус сознания, я был уверен, что что-то в нем было мне очень знакомым. Поскольку это казалось невозможным, я решил не тратить свою энергию на разгадывание и спросил прохожего, не знает ли он, кем был пленник.

Тот покачал головой:

— Несомненно, это один из наших врагов, хотя обычно они не такого вида.

Я направился в порт и нашел свой дирижабль причаленным к одному из железных колец на набережной.

Я залез в гондолу и завел двигатель — этот чудесный маленький мотор не требовал, казалось, никакого горючего.

Затем я вырулил как раз над крышами сверкающего города ко дворцу, большому зданию, которое было великолепней, чем остальные. Оно казалось буквально построенным из драгоценных камней!

Я узнал, что в Мишим Тене добывали много разных ювелирных камней и, хотя они были полезным продуктом товарообмена, население не придавало им никакого значения.

Я достиг дворцовой лестницы и спустился немного туда, где на мой зов подбежали часовые и, взяв мои причальные канаты, надежно закрепили их.

Тут наверху лестницы появился Борус Саз Хаджи и приветствовал меня, когда я поднялся к нему.

— Я рассказал Бради о твоем предложении, — сказал он, — и теперь он побеседует с тобой. Он думает, что ты явился в удачный момент — подобный корабль, может быть, будет полезен в борьбе с нашими врагами.

Присоединившись к нему, я заметил, что он выглядит обеспокоенным.

— Что тебя тревожит? — спросил я.

Он взял меня за руку, когда повел во дворец.

— Не знаю, — сказал он. — Наверное, тут виноваты заботы о войне, которую мы собираемся начать, но Бради, кажется, не похож на самого себя. Происходит что-то странное, и я не могу понять, что это может быть.