Майкл Муркок - Город Зверя

Я все глубже и глубже тонул в ее глазах. Иного пути не было. Мое тело, казалось, стало словно вода. Я едва мог стоять. Она подняла руку и тронула меня пальцами по волосам.

Я пошатнулся и откинулся назад, и это движение помогло мне разбить ее чары. С бранью я оттолкнул ее и выкрикнул:

— Нет!

Ее лицо тут же изменилось, искаженное ненавистью.

— Отлично — пусть будет так, — прошипела она. — Я с удовольствием сама предам тебя смерти, прежде чем уеду. Стража!

Вошел единственный часовой.

Я выхватил меч, обругав себя за глупость. Я позволил Хоргуле провести меня, как она провела Бради! Ее силы даже увеличились с того времени, когда я в последний раз встречался с ней. Если они увеличатся еще больше, одно Небо знает, что случится. Ее надо было остановить каким-то средством — любыми средствами.

Часовой замахнулся на меня мечом, и я легко парировал его.

Скажу, не хвастаясь, я мастер фехтования.

Я не хвастаюсь этим, но я могу потягаться с обыкновенным дворцовым часовым. Я мог бы быстро прикончить его, но я все еще не желал быть вынужденным убивать… Я попробовал финтом выбить меч из его руки, но он слишком крепко держал клинок.

Пока я зря терял время, пытаясь обезоружить его, вбежало еще несколько человек.

Хоргула была у меня за спиной, когда я защищался теперь против шестерых, и я все же сражался целиком в обороне, поскольку не трудился убивать.

Виной было мое бездействие, потому что, пока я возился с часовым, Хоргула подобралась ко мне сзади с каким-то тяжелым предметом — я так и не узнал, что это было, — и нанесла скользящий удар по голове.

Я упал на спину.

Моим последним воспоминанием было новое проклятие себя за то, какой же я дурак.

Теперь, казалось, все пропало!

Я очнулся в сырой камере, явно находящейся где-то под землей. По назначению своему это была не тюремная камера — Бради Юга не похожи на старых средневековых баронов — разбойников Земли, — а использовалась, вероятно, для складских целей.

Дверь, однако, была прочная, и как я ни пытался снять ее с петель, ничего у меня не получалось. Она была закрыта снаружи на засов.

Мое оружие у меня отобрали.

Я гадал, какую судьбу уготовила для меня Хоргула. Отказав ей в любви, я удвоил ее ненависть ко мне. Я содрогнулся, зная, к какого рода мыслям мог обратиться ее ум, я был не в восторге, думая о перспективах пыток от ее рук.

В двери была маленькая щелка, сквозь которую мне виден был засов. Я был уверен, что будь у меня нож, я смог бы поднять засов, но у меня не было ножа.

Я начал ощупывать кругом свою камеру. То тут, то там попадались кусочки отбросов — кажется, в этой камере хранили ящики с овощами.

Моя рука коснулась деревянной планки. Ощупав ее, я догадался, как ее использовать. Я подобрал ее и отнес к двери, но она была слишком толстой, чтобы пройти через щель.

Дерево было не твердым, а крайне мягким. Это подало мне мысль. Осторожно, ногтем большого пальца я начал пытаться продольно расщепить его.

Мало-помалу я работал над этой планкой, пока не добился успеха. Затем я вернулся к двери, к манящей щели, и мой кусок дерева прошел.

Благодаря Провидение за то, что камера спроектирована без мысли заточать что-либо большее, чем ящики с овощами, я принялся осторожно приподнимать засов, молясь, чтобы тонкая пластинка не сломалась.

После некоторого времени я сумел, наконец, приподнять засов.

Он с глухим стуком упал на пол снаружи, и я толчком распахнул дверь.

Коридор был погружен в темноту. В конце его была еще одна дверь. Я, не ожидая опасности, подошел к этой двери и столкнулся с часовым, только-только очнувшимся от дремоты. Его явно потревожил стук упавшего засова.

Он вскочил, но я бросился на него. Мы принялись бороться на замусоренном полу, но затем я взял его шею в стальной зажим и выжимал воздух, пока он не отключился. Затем я поднялся, взял его меч и кинжал и продолжил свой путь.

Коридоры, последовавшие за первым, были настоящим лабиринтом, но, долго ли коротко ли, один из них расширился в довольно-таки впечатляющий коридор, высокий и просторный, ведущий к паре тяжелых дверей, сделанных, казалось, из твердой бронзы или схожего металла. Наверное, они вели к главной дворцовой лестнице, с надеждой подумал я.

Я открыл двери, и столкнулся с одним из самых странных зрелищ в своей жизни.

Это была казна Мишим Тена — огромный подвал с низким потолком. В нем лежали навалом образцы прекрасной ремесленной работы. В самом деле художественной работы. Тут были осыпанные алмазами мечи и кубки, кресла и огромные столы, картины, сделанные из драгоценных камней, казалось, излучавшие собственный свет. Все было покрыто пылью и свалено в беспорядке. Не заботившиеся о своих сокровищах Бради Мишим Тена хранили их в темноте и только что не позволяли себе забыть о них.

Я охнул, увидев такое чудо, и мог только стоять и пялиться на него.

И тут я увидел Хоргулу. Она была чем-то поглощена, стоя спиной ко мне. Даже когда я шел через кучи художественных сокровищ, она, кажется, не замечала меня. Я достал кинжал и повернул его лезвием вверх, планируя оглушить ее ударом по голове.

Затем моя нога поскользнулась на бриллиантовой мозаике, и я с треском свалился на одну из куч. Она упала — и я упал с ней.

Уголком глаза я увидел, что Хоргула поворачивается и хватает один из мечей.

Я попытался подняться, но снова поскользнулся. Она подняла меч и готова была обрушить его мне на голову, как вдруг остановилась, замерев на месте.

Челюсть ее отвисла. Она не была парализована — так, как был парализован я, получив инъекцию яда от людей-пауков, — но мускулы ее обмякли и меч выпал из ее безвольной руки.

Я повернул голову, гадая, что она увидела, но раздался крик:

— Не двигайся!

Я узнал голос. Он принадлежал Токо. Я почувствовал его настойчивый приказ.

Немного позже голос раздался вновь.

— Встань, Майкл Кейн, но не оглядывайся. Я сделал, как он велел.

Хоргула по-прежнему стояла, застыв на месте.

— Отойди в сторону.

Я так и сделал.

Немного позже я увидел птичью маску и сверкающие из-под нее яркие глазки.

— Я нашел казну. — Токо хлопал по большому мешку у него на плечах. — Но меня потревожила эта молодая женщина. Очевидно, она замышляла схожий проект.

— Так вот, значит, что она планировала, — сообразил я. — Она говорила мне, что, если я отправлюсь с ней, у нас будет все, что пожелаем. Она не только замышляла довести Мишим Тена и Карнал до катастрофы, но к тому же бежать с сокровищами. Но что ты с ней сделал?

— Я? Ничего! Я пытался прийти к тебе на помощь, когда я тоже поскользнулся и вцепился в ближайшую опору. Ухватился я за какую-то ткань — она, должно быть, была очень старой и порвалась в моей руке. Я открыл какое-то зеркало. Я как раз собирался взглянуть, что я наделал, когда заметил, какой эффект произвело это зеркало на молодую женщину, так что подумал, что, в конце концов, мудрее будет не глядеть. Потом я крикнул, предупреждая тебя.