Глен Кук - Десять поверженных

— Нет. Кочерге нужно было знать, что они настоящие.

На следующее утро мы получили известие от Капитана. В основном — новости. Несколько бунтовщиков сдали оружие в обмен на объявленную амнистию. Кое-кто из предводителей повстанцев, которые пошли с Кочергой на юг, двинулись со своими людьми назад. Скандал докатился и до Круга. Провал Кочерги в Розах очень их беспокоил.

— Почему? — спросил я — На самом деле ведь ничего ещё не произошло.

— Всё происходит в умах людей, а не на поле боя, — откликнулся Ловец Душ.

По-моему, я уловил нотки самодовольства в его словах.

— Кочерга, да и Круг выглядят в глазах людей совершенно бессильными. Кочерге бы следовало передать командование кому-нибудь другому, — продолжал Ловец Душ.

— Если бы я был важным генералом, я, наверное, тоже не стал бы этого делать, — сказал я.

— Каркун, — Элмо открыл от изумления рот. Я, как правило, не высказываю своего мнения.

— Да, Элмо. Можешь мне показать хоть одного генерала, их или нашего, который просит принять у него командование?

Чёрный шлем повернулся ко мне.

— Их вера умирает. А армия без веры в себя уже терпит поражение. И оно сильнее, чем даже разгром на поле боя.

Если Ловец Душ что-нибудь решил, его уже не остановить.

У меня появилось забавное чувство, что Ловец сам может оказаться тем, кто передаст командование кому-нибудь, кто лучше справится с делом.

— Мы начинаем закручивать гайки. И вы все говорите об этом в тавернах, шепчите на улицах. Подхлестните его. Давите на него. Сделайте так, чтобы у него не было времени думать. Я хочу, чтобы он в отчаянии сотворил какую-нибудь глупость.

Я подумал, что Ловец Душ действует правильно. Данный этап войны не мог быть выигран никаким сражением. Весна ещё не наступила, и боевые действия не велись. На Плато все взоры были прикованы к свободному городу. Все ожидали исхода дуэли между Кочергой и Ловцом.

— Отпала даже необходимость в уничтожении Кочерги. Доверие к нему полностью подорвано. А теперь нам надо разрушить веру в его организацию. — сказал Ловец Душ и опять возобновил свои наблюдения через окно.

— Капитан говорит, что Круг приказал Кочерге отступить. Он не ушёл, — сказал Элмо.

— Он что, восстал против своей собственной революции?

— Он хочет вырваться из ловушки.

На нас работает ещё одна сторона человеческой сущности. Тщеславие и гордость.

— Достаньте карты. Гоблин и Одноглазый опять грабили вдов и сирот. Пора их почистить.

Кочерга был сам за себя и сам по себе. За ним охотились и его преследовали. Побитая собака, бегающая по ночным аллеям. Он не мог доверять никому. Мне было его жалко, почти.

Он — дурак. Только дураки продолжают биться со значительно превосходящими силами. А с каждым часом положение его ещё ухудшалось.

Я ткнул пальцем в тёмное пятно у окна.

— Похоже, там собрание Братства Шептунов.

Ворон взглянул поверх моего плеча, но ничего не сказал. Мы играли в тонк, тупо убивая время.

Там перешёптывалась дюжина голосов.

— Я чую.

— Нет, ошибаешься.

— Это с юга.

— Кончай с этим.

— Позже.

— Пора.

— Надо немного подождать.

— Удача уйдёт, игра может повернуться.

— Не забывай о гордости.

— Здесь. Воняет за милю, как от шакала.

— Интересно, он всегда спорит сам с собой?

До этого Ворон ещё ничего не говорил. Когда настроение у меня делалось лучше, я пытался вытянуть из него хоть слово. Безуспешно. Даже с Ловцом Душ у меня это получалось лучше.

Неожиданно Ловец поднялся, издав какое-то злое рычание.

— Что такое? — спросил я. Я устал от Роз. Розы мне были уже отвратительны. Этот город нагонял тоску и пугал. Прогулка по его улицам в одиночку могла стоить человеку жизни.

Один из голосов Ловца был прав. Наш план достиг кульминации. Помимо моей воли во мне росло восхищение Кочергой. Человек отказывался сдаваться или спасаться бегством.

— Что такое? — спросил я опять.

— Хромой. Он в Розах.

— Здесь? Почему?

— Он почуял хорошую добычу. Хочет стащить сокровища.

— То есть помешать нам?

— Это в его духе.

— А Леди не будет?..

— Это Розы. А она далеко. Ей безразлично, кто достанет Кочергу.

Политика наместников Леди. Это странная штука. И я не понимаю никого, кроме своих, из Гвардии.

Жизнь наша была проста. Не нужно было ни о чём думать. Капитан сам об этом позаботится. А мы просто исполняем приказы. Для большинства из нас Чёрная Гвардия — место, где можно спрятаться. Убежище от прошлого, место, где можно стать другим человеком.

— Ну и что мы будем делать? — спросил я.

— Я управлюсь с Хромым, — он начал осматривать своё снаряжение.

В комнату, шатаясь, ввалились Гоблин и Одноглазый. Они были настолько пьяны, что им приходилось держаться друг за друга.

— Дерьмо, — пискнул Гоблин. — Опять снег. Чёртов снег. А я думал, зима кончилась.

Одноглазый заорал песню. Что-то насчёт прелестей зимы. Я ничего не понял. Речь его была нечленораздельной, а половину слов он забыл.

Гоблин упал на стул, забыв про Одноглазого. Тот рухнул у его ног. Он стравил Гоблину на сапоги и попытался продолжить песню.

— Чёрт, а где все? — пробормотал Гоблин.

— Пьют по округе, — мы с Вороном переглянулись. — Ты можешь себе это представить? Эти двое нажрались вместе.

— Ты куда собрался, старое привидение? — пропищал Гоблин Ловцу Душ.

Ловец Душ вышел, ничего не сказав.

— Ублюдок. Эй, Одноглазый, дружище, правильно? Старое привидение — ублюдок?

Одноглазый оторвал себя от пола, огляделся. Я думаю, он ничего не смог увидеть своим глазом.

— Пр-рально, — он хмуро посмотрел на меня. — Уб-бльдк. Все уб-бльдки.

Что-то рассмешило его. Он захихикал.

Гоблин присоединился к нему. Когда мы с Вороном не поняли их шутки, его лицо приняло величественное выражение.

— Здесь не наши люди, приятель. На улице в снегу теплее, — сказал он.

Гоблин помог Одноглазому подняться. Шатаясь, они вышли.

— Надеюсь, они не наделают глупостей. Ещё больших глупостей. Типа пустить друг другу пыль в глаза. Они ведь прикончат друг друга.

— Тонк, — сказал Ворон. Он открыл свои карты. Ворон вёл себя так, как будто развесёлая парочка здесь вообще и не появлялась.

Десять или двадцать конов спустя ворвался один из солдат, которых мы брали с собой.

— Видели Элмо? — встревоженно спросил он.

Я посмотрел на него. Он был бледен и напуган. В волосах таял снег.

— Нет, а что случилось, Хагоп?

— Кто-то напал на Масляного. Я подумал, это Кочерга. Я прогнал его.

— Напал? Он мёртв? — я бросился искать свою медицинскую сумку. Я нужен Масляному больше, чем Элмо.

— Нет. Но раны большие. Много крови.

— Почему ты не принёс его?

— Не смог поднять.