Лис Арден - Алмаз темной крови. Дудочки Судного дня

Через два месяца занятий профессор Эредиа допустила Вишу в свой архив. Сделала она это просто, без церемоний, но Виша очень хорошо поняла, какая ей оказана честь. Теперь она могла свободно листать старые, довоенные, как выражалась эльфка, книги, и даже заходить в хранилище и рассматривать — а то и работать — с коллекцией дома Эредиа. Она превосходила коллекцию Джесхета Ломара на порядок; Джесхет свою собирал сам в одиночку, а эта была наследием не одного поколения эльфов. Виша была очарована; попадая в гулкую анфиладу комнат, уставленных музейными шкафами, она теряла голову, не помнила ни времени, ни усталости и готова была провести там хоть всю свою жизнь. Только изредка, время от времени, ей вдруг ни с того, ни с сего становилось настолько не по себе, что она поминутно оглядывалась, даже если в руках ее была подлинная вещь эпохи мирного сосуществования. Виша никак не могла понять, что в доме Эредиа способно вот так выводить ее из равновесия. Кроме самой хозяйки она никого не встречала в череде прохладных, пустых комнат, казалось, кроме нее никто чужой не бывал здесь вот уже много лет. В доме царили тишина, чистота, покой и строгий порядок. И все-таки что-то периодически дергало Вишу за сердечные струны как марионетку за нитки, заставляя ее волноваться, смущаться… а однажды даже тайком расплакаться, спрятавшись в ванной комнате. Она не решалась поделиться своими переживаниями с Эредиа, поскольку страх ее перед эльфкой был сильнее доверия к ней.

В один из таких невеселых дней к ней заявился Сорью — без предупреждения, на ночь глядя, когда Виша уже собиралась завести долгий разговор с подушкой.

— Привет! Так и думал, что ты еще не спишь. Одевайся и пошли, да поскорее. А меня моя подружка попреками замучает, если я ее выступление пропущу.

— А куда идти-то? — растерянно спросила Виша.

— Сегодня у цветоводов вечеринка, ваши девочки организуют. В смысле, люди. Одевайся быстрее!

Поскольку отдыхать Виша не приходилось вот уже несколько месяцев, она решила не пренебрегать таким приглашением. Флюг Сорью донес их до огромного полузаброшенного здания на окраине города. В одном из более-менее сохранивших вид залов и в прилегающих к нему коридорах и комнатах цветоводы и устроили себе праздник. В избытке было разноцветных мерцающих надписей на стенах, полуобнаженных девушек, пенящегося грибного чая и музыки. Явно не хватало мест, где можно спокойно присесть, качественной крепкой выпивки и толкового бармена. Сорью тут же бросил Вишу и растворился в толпе. Виша крикнула ему вслед пару добрых слов и сцапала первый же попавшийся под руку сосуд с грибным чаем. Он оказался совсем неплох, и ей вскорости полегчало. Она пошла по полутемным коридорам, рассматривая встречных и кивая редким знакомым.

Ноги вынесли ее в большой зал, украшенный гирляндами люминесцентных шаров. Середина зала была пустой, желающие выступить девушки толпились у зеркальной стены, зрители же сидели прямо на полу, на циновках и плоских подушках. Виша отыскала свободное местечко и уселась. Как оказалось, не напрасно. Когда глаза ее привыкли к цветному полумраку, она разглядела самозваных артисток получше и, надо сказать, немало удивилась. Были они разного возраста, разной степени красивости, но одеты были все в одном стиле, который Виша, несмотря на свои знания, никак не могла определить. Длинные прозрачные юбки, короткие лифы, иногда накидки — и обилие фальшивого золота, поддельных драгоценностей, а то и просто цветных стекляшек, превращавшее девушек в разбогатевшие огородные пугала. Не удержавшись, Виша хихикнула.

— Нас бы за такие россыпи лишили воскресного сладкого, которое мы получали раз в месяц… или поставили бы на пару сотен глубоких приседаний, тоже вариант, — кто-то подпихнул Вишу, усаживаясь рядом на тощую подушку.

Виша оглянулась — смутно знакомое лицо, светлые легкие волосы… запах весеннего леса…

— Погоди, они сейчас еще танцевать начнут, — посулила незнакомка. — Вообще живот надорвешь. Что они сделали с шаммахитской школой… уму непостижимо. Позор и падение.

— С какой школой?

— С шаммахитской. Ты вряд ли знаешь о ней, она ушла очень давно, Шаммах был по ту сторону Безымянного хребта, так что увы. А ведь были времена… Я помню, как танцевала моя подруга, Лалик. Я видела ее во дворце властителя Шаммаха, в зале Полночного Часа. Ты не поверишь, как она была хороша! И как танцевала! Из всех нас шаммахитский стиль подчинялся ей одной. — Девушка прикрыла глаза и мечтательно продолжила: — Представь — черный мраморный пол, тонкие колонны, уходящие в небо, сияющее тысячами звезд, невозможные, сладкие розы Шаммаха, льющийся атлас занавесей, шелк и кашемир подушек, и сладости на золотых подносах, такие сладости, что… — она не договорила и закусила губы.

— И посреди всего этого великолепия, в свете звезд и свечей, танцует моя Лалик: десять кос, нежно-смуглая кожа, тонкий рисунок хной на босых ногах, ступающих прямо по сердцам смотрящих. Она не приглашала полюбоваться собой, не хвалилась мастерством, не искала себе покровителя — Лалик каждым своим шагом славила Любовь, как истинная дочь Нимы.

Она замолчала, опустив голову.

— Как тебя зовут? — вопрос вырвался у Виши, как незаслуженная удача из рук проходимца.

— Вот так сразу? Мы ведь уже виделись… ты уже забыла мое имя? Хотя, если вспомнить, сколько ты тогда выпила… Сегодня зови меня Лис, Виша. О, смотри, началось!

И действительно, началось. На середину зала вышла девушка — худощавая, светлокожая, одетая в темно-красные одежды, увешанная гирляндами искусственного радужного жемчуга, и принялась выделывать такие движения, что, будь они исполнены искусно и с наслаждением, зрители (особенно мужчины), несомненно, оценили бы ее танец. Но у тощей блондинки не было ни искусности, ни таланта, да и особой радости на лице ее тоже не было заметно. Виша полминуты терпела, а потом отвернулась и захихикала.

— Без слез не взглянешь, — откомментировала Лис. — Дай выпить, что ли. На такое без анестезии смотреть нельзя.

Она отхлебнула грибного чая из вишиной кружки.

— И почему девушки-цветоводы выбрали именно этот стиль? Ох ты…

Уже другая танцовщица, выйдя из вереницы пестрых претенденток, приседала под музыку, стараясь удержать на голове длинную палку; палка падала вот уже третий раз.

— Зачем меня Сорью сюда приволок? — сама себя вслух спросила Виша, отводя глаза от странных упражнений.

— Его подружка будет танцевать. А она, кстати, очень даже неплоха. Вон, смотри, в белом с золотом, темноволосая такая…

— Небо мое синее, Лис, она же толстая!

— А ты глупая. Шаммахитские танцы тощим малявкам вроде тебя заказаны. Жалкое зрелище. Вот, как раз ее очередь. Смотри и завидуй молча.