Лис Арден - Алмаз темной крови. Дудочки Судного дня

Виша только кивнула. Эредиа улыбнулась и, подойдя к одной из витрин, достала морскую раковину. Осторожно вставила светоэлемент, включила его. Бока раковины засветились ровным, розово-золотым светом и стало видно, что на ней вырезана гемма — портрет молодой женщины. Виша вглядывалась в сияющее лицо и чувствовала, как у нее последовательно отнимаются голос, ноги и способность рассуждать здраво. Не сказать, что танцовщица Нимы была такой уж дивной красавицей, но как быть, если видишь среди музейных древностей портрет того, с кем разговаривал с месяц тому назад?

— Виша, что с тобой? — Эредиа почувствовала неладное. — Ты так побледнела, будто твоя сова проснулась не вовремя.

— Я ее знаю. — Хрипло прошептала девушка. И повторила громче: — Я ее знаю.

— Не поняла. — Эредиа даже удивилась.

— Я видела ее. И говорила с ней. У себя, в Одайне, и здесь, в Лис-Арден. Это точно она, я уверена.

— Что ты говоришь, девочка, — впервые в голосе эльфки проскользнули теплые, беспокойные ноты, — ты не в себе. Возможно, ты видела кого-то похожего…

— Нет! — Виша не знала, как ей убедить Эредиа. — Понимаете, не такое уж особенное у нее лицо, да и ростом она не вышла, но спутать ее с кем-то невозможно.

— Виша, присядь. — Профессор усадила девушку в свое кресло, сама присела на край стола. — Успокойся. Ты утверждаешь, что видела и говорила с человеком, жившим — если жившим — тысячу лет назад. Так?

— Так. — Упавшим голосом подтвердила Виша.

— Хорошо. Что ты можешь о ней сказать, кроме того, что ростом она не вышла? Какая она? О чем вы говорили? Чем она тебе запомнилась?

Виша задумалась. Может ли она рассказать профессору Эредиа все без исключения? Она ведь обещала Сорью, что будет осторожна и оставит свое знание при себе, поскольку оно касалось не ее одной. Девушка подняла глаза, поймала взгляд проницательных, острых светлых глаз и поняла, что попалась.

— Ты мне не доверяешь. Или, скорее всего, связана обещанием молчать. И то, и другое понятно. Но ты уже проговорилась, Виша. Я не буду сегодня настаивать на объяснении, но вопросы мои, даже не прозвучавшие, вопросами и останутся. И ответы за тобой. У тебя есть время их обдумать. Урок закончен, Виша. Тебе пора уходить.

Уже в дверях, ожидая, когда они откроются, Виша обернулась и спросила:

— Скажите, чем замечателен сегодняшний день? Вы сказали, он особенный для вас.

— Сегодня годовщина смерти моего отца. Как тебе известно, это он спас архивы Миравалей. Когда он привез их, я была еще ребенком… отец позволял мне часами играть с этими бесценными реликвиями. Возможно, это и определило мое призвание.

В Лис-Арден пришла оттепель — неприглядная, неуютная, неспокойная. Здешняя зима тоже особой красотой не отличалась; не то, что белые пышные зимы Одайна, привычные для Виши. Безупречный город становился в холода еще строже и суше, если такое вообще было возможно. Но оттепель сделала его нездоровым и нервным; небо приобрело оттенок белесого рыбьего брюха, вспучилось бесформенными тучами, воздух пах сырым подвалом, в котором десятилетиями держали химикаты, один за другим прошли три сильных дождя вперемешку с мокрым снегом. Все это сделало атмосферу Лис-Арден болезненно раздраженной, как если бы аскет позволил себе напиться до пьяных слез, а потом возненавидел всех, кто эти слезы видел.

В тот день Виша, прежде чем спускаться под землю, нашла Сорью. Апартаменты начальника гауптвахты и главного цветовода были расположены на промежуточном уровне, выше основных плантаций, и занимали немало места. Сорью, сидящий в легком кресле из металлических трубок и работающий со своей личной инфокапсулой, терялся в огромном кабинете, больше похожем на тренировочный зал.

— С чем пожаловала? — Эльф закрыл экран инфокапсулы и кивнул девушке на второе кресло. — Садись и рассказывай. На тебе лица нет, а значит, скучно мне не будет, и я не зачту тебе прогул.

— Сорью, я ее видела.

— Что, так скоро? — поразился эльф.

— Нет, не ее саму, а ее портрет. Профессор Эредиа оказала мне честь и пустила в свой фамильный музей. Так вот, в коллекции эригонских древностей есть светильник, морская раковина с геммой тысячелетней давности — это ее портрет, Сорью.

— Ты в этом уверена? — недоверчиво приподнял бровь эльф.

— Небо мое синее, вам меня не запугать! — Виша приподнялась и стукнула кулаком по столу. — Терпеть не могу, когда меня переспрашивают о том, в чем я совершенно уверена! Да, да, да! Это она, точно такая, какой я видела ее месяц назад. И, надо сказать, тысячелетие на ней не сказалось.

— Что такое тысяча лет для подобных ей? — эльф улыбнулся. — Рассказывай дальше.

— А что еще рассказывать? — Виша пожала плечами. — Я не удержалась, брякнула, что знаю ее, мол, встречала не один раз. Разумеется, профессор Эредиа заинтересовалась таким знакомством. Пришлось мне уйти в глухую оборону… она дала мне отсрочку, но все свои вопросы она мне задаст, уж будь уверен.

— Ничуть не сомневаюсь. Бедняжка Виша, попала меж двух огней… — Сорью встал и подошел к двери, ведущей в лабораторию, о чем извещала узкая табличка. — Тебе стоит больше доверять своему учителю. Я знаю Вильму Эредиа не первый год, она добрее, чем кажется. А сейчас пойдем со мной, отвлечешься.

Виша послушно встала и они прошли длинным коридором, миновали несколько небольших помещений, занятых оборудованием и закрытыми высокими контейнерами. За одним из них Сорью отодвинул в сторону стенную панель и, набрав цифровой код, открыл тяжелую дверь. За ней оказалась просторное помещение, похожее на лабораторию селекционеров, с высоким потолком, прекрасно поставленным светом, имитирующим интенсивность и качества солнечного, с оросительной системой, протянувшей хромированные трубки вдоль стен, топырящей разбрызгиватели над участками почвы.

— Мой тайный сад, — Сорью пропустил Вишу вперед. — Заходи, познакомлю тебя с моими питомцами.

Виша шагнула вперед, с наслаждением втягивая влажный, вкусный, душистый воздух. Раз, другой… ее легкие трепетали, словно листья, омытые дождем.

— О боги… бывает же такое… — Виша едва не плакала от непонятного счастья, обнимавшего ее тысячами лепестков. Сорью положил ей руку на плечо, успокаивая.

— Я сам первое время только на коленях мог здесь стоять. И даже сейчас сердце замирает.

— Что это такое, Сорью? — Виша повернулась к эльфу, заглядывая ему в лицо мокрыми глазами.

— Это просто сад, Виша. Почти все растения тебе знакомы, кроме редких цветов, но их у меня пока немного. Они особенные — к ним не прикасались ни мысли брохуса, ни воля безумного бога. Это чистые, любящие души. Они не одержимы желанием поглотить весь мир, не питают к нам ни малейшей злобы, готовы делиться собой и питать нас.