Сергей Ким - Огнём и сталью

Время от времени Харальд думал, что однажды, когда его «Корпус Альбион» станет реальной силой, то он запишет сам или попросит отца записать все его мысли. И сделает это кодексом своего ордена. Ибо ещё ни один философ или мыслитель не высказывал ничего такого, что могло бы повергнуть Поттера почти что в священный трепет.

Конечно, каждый мальчишка верит или хочет верить, что его отец — самый лучший в мире. Но Харальд знал абсолютно точно: Виктор Норд — новый пророк философии силы, которая начнёт своё победное шествие по миру именно с Британских островов. Слова отца часто были ужасны и полны жестокости, но то было не жестокость безумца или маньяка, а всего лишь правда. Сила помноженная на несколько своеобразные, но вполне понятные моральные принципы отца давали совершенно убойный результат…

Хотя обычным людям такое, конечно, казалось жутким и кошмарным. Ведь даже среди авроров — людей, постоянно сталкивающих с крайне малоприятными вещами, Норд пользовался уважением и одновременно — опаской. Когда четыре года назад он вместе с боевой группой шёл по следу особо опасной стаи оборотней, то своим примером опроверг общеизвестный факт, что обычный человек в ближнем бою практически беспомощен против вервольфа. А затем почти в одиночку заставил сдаться властям всю стаю. И всего-то и потребовалось, что продемонстрировать оборотням свежеснятую шкуру их вожака…

— …К-к м-моему уд-дивлению, Г-грейнджер, оч-чень п-плохо, — сокрушённо покачал головой Квирелл, глядя на то, как Гермиона в очередной раз безуспешно пытается сплести отвергающий щит — не слишком сложное заклинание, способное отразить какую-нибудь простейшую магию низшего порядка. — Н-наверное, я б-буду в-вынужден н-назначить в-вам от-тработку н-на с-сегодняшний в-вечер.

— Но как же так, профессор! — шатенка чуть ли не плакала. — Ещё вчера у меня всё получалось!

Квирелл в ответ лишь пролепетал нечто маловразумительное, а череп Харальда тут же пронзила ослепляющая вспышка боли. Лишь каким-то чудом мальчик сумел не выдать этого, до побелевших костяшек стиснув кулаки под партой и чувствуя, как по лбу скатилась капля ледяного пота.

Вот оно — волдемортоголовый наконец-то сделал ход, ведущий к эндшпилю. Если это не оно, то с Квирелла, наверное, вообще все подозрения придётся снять…

Но каков хитрец — вот чего он дожидался! Отбытия Дамблдора на ежегоднее отчётное заседание комиссии по делам образования в Министерстве — вот чего он ждал весь год! Директор ведь почти никогда не отлучался из Хогвартса более чем на несколько часов, а тут целых два дня… Всё-таки Браун и Патил иногда бывают просто незаменимы в плане получения ценной информации.

…Как Харальд досидел оставшиеся уроки — ведомо лишь одному Мерлину. Зато по прибытии в гостиную, он сразу же забурился в спальню и развёл бурную деятельность.

Перво-наперво нужно было определиться с планом действий. И кого нужно было предупредить в первую очередь. Из взрослых, разумеется. Поттер вполне трезво оценивал свои силы и предпочёл бы лезть самому в пекло лишь в самом крайнем случае.

Кто из преподавателей Хогвартса наиболее силён? Интересный вопрос… Для начала стоило отметить тот факт, что учителя в основной своей массе вообще были волшебниками далеко не первой категории. Настоящие бойцы, как правило, педагогических талантов лишены начисто, так что боевики из школьных преподавателей — те ещё… Исключение — Дамблдор, МакГонагалл, Снейп и Флитвик. С директором всё ясно — сильнейший маг во всей Британии, один из сильнейших в Европе, знаток боевой светлой магии, трансфигурации и алхимии. МакГонагалл — одна из лучших трансфигураторов страны, в прошлом работала в поисковом отряде Гринготтса, специализировавшегося на поиске древних кладов. Флитвик — неоднократный чемпион Британии по магическим дуэлям, великолепно разбирающийся в самых различных чарах…

Ну, и Снейп, конечно — бывший Упивающийся Смертью (а бездари там никогда не водились), несмотря на молодость, очень известный зельевар и вообще спец широкого профиля.

Далее требовалось отсеять кандидатуры — всех же всё равно взбаламутить не получится…

Дамблдор — в отъезде, магия Флитвика — всё же больше дуэльная и отчасти спортивная, МакГи — просто не поверит в историю о том, что кто-то всё-таки решился штурмовать хранилище философского камня…

И как ни парадоксально — самым лучшим вариантом был Снейп. Конечно, он сто процентов окатит презрением и издёвками, но поругается, пошлёт куда подальше и всё-таки пойдёт проверить что к чему. По крайней мере, насколько узнал его Поттер, зельевар поступил бы именно так…

Но тут возникала ещё одна загвоздка — бежать прямо сейчас к кому-нибудь за помощью было нельзя. Слишком велик шанс, что Квирелл что-то пронюхает, заподозрит и свернёт операцию. А даже единственная ложь в исполнении Харальда больно ударит по его авторитету и в следующий раз его слова банально пропустят мимо ушей.

Значит, нужно ловить Квирелла с поличным? Плохо. Очень плохо. Ведь ему зачем-то потребовалась Гермиона, иначе ради чего он бы стал накладывать блокирующие чары на её палочку? Очень мощные чары, кстати, и достаточно редкие… А ведь рисковать Гермионой ой как не хочется… Нечего втягивать в свои разборки посторонних людей.

Так что же — дожидаться, пока тюрбаноголовый совершит что-то плохое, а затем бежать за профессорами и пытаться его схватить? А чем должно быть это что-то плохое — «империо» на Грейнджер или же принесение её в жертву?

Харальд почувствовал, как его кулаки невольно сжались до хруста.

— Уговорил, урод, — пробормотал мальчик себе под нос. — Посмотрим, чего стоит в настоящем деле Харальд Поттер. Сразимся как мужчина с мужчиной.

И решительно взяв перо и кусок пергамента, начал что-то сосредоточенно писать.

Ниша в стене невдалеке от кабинета Квирелла оказалась диво как хороша — большая, с удобным сектором обзора и прикрытая старым гобеленом. Вкупе с мантией невидимкой маскировка Поттера в ней приближалась к идеальной.

Решив, что чёрный день воистину настал и пришло время пусть в ход все заготовленные для этого случая запасы, мальчик снарядился как на настоящую войну. Пояс, усиленный лямками, дабы остановить предательское сползание вниз, был снаряжён по последнему слову харальдовской мысли. Два лучших образца осколочных гранат, четыре фляна с зажигательной смесью, двё ёмкости с кислотой, полдюжины бутыльков с лечебными зельями, бензиновая зажигалка, небольшой моток тонкой прочной верёвки, кинжал командос, пара метательных ножей и ещё кое-какая снаряга. Одна волшебная палочка в кобуре, вторая — закреплена на ноге. Ради такого дела был извлечён из закромов даже «вальтер» — ибо если не сейчас, то когда же? И, разумеется, никаких школьных мантий — только лёгкий удобный спортивный костюм и кроссовки.