Веда Корнилова - Перстень Сварга

Тут вновь послышался шаги за дверями. Наверное, вернулся служка, и, судя по хрусту гравия, не один. С ним шел еще кто-то, куда более медлительный - вон как стучит по камешкам палкой или тростью!

- Сидите здесь, никуда не выходите! - скомандовал старый священник. - Надеюсь, вместе с моим посланником пришла эта старая колдунья - меня она вряд ли рискнет ослушаться. А вы постарайтесь производить как можно меньше шума. Договорились?

- Да.

- Вот и замечательно…

В дверь постучали - как видно, служка просил разрешения войти, но старый священник сам вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Олея и Бел остались в комнате вдвоем, но никто из них не произносил ни звука, и оба сидели с отсутствующим видом. Молчание становилось тягостным, и Олея не выдержала первой.

- Значит, ты Лавр… Может, снова познакомимся, благородное деревце? Если не ошибаюсь, так переводится твое имя? - женщина и сама не ожидала, что ее слова прозвучат столь ехидно.

- Скорее это звучит как "дубина стоеросовая"… - недовольно буркнул Бел. - Нелегкая меня задери, ко всем неприятностям только свадьбы еще не хватало! И без того все плохо, так еще и это на мою голову!..

- А может, на шею? - вскипела Олея.

- И на нее тоже.

- Знаешь, что я тебе скажу, мужик с дубовой головой? - Олея с трудом сдерживала слезы обиды - пусть она совсем не интересует Бела, но зачем это так явно демонстрировать? - Так вот, ты мне нужен не больше, чем я тебе!

- Вот и замечательно! - огрызнулся Бел.- Хоть в этом вопросе у нас с тобой разногласий нет! Признай, что ни эта свадьба, ни этот брак не нужен ни мне, ни тебе! Но уж если старик так на этом настаивает…

- А вот что тебе больше не нравится? - едва ли не зло спросила Олея. - То, что надо жениться, или что надо жениться на мне?

- Вообще-то у меня были другие планы…

- Представь - у меня тоже! Но не расстраивайся, или, как говорится, не парься: как придем в Руславию - сразу же разведемся! Я даже готова выставить тебя пострадавшей стороной!

В ответ Бел (или Лавр - как там его правильно называть?) не нашелся, что ответить, и лишь махнул рукой - мол, вас, баб, не переговорить!

А Олея дала себе слово: если только доберемся до Руславии, то первое, что сделаю, ступив на родную землю - пойду разводиться! Уж лучше жить одной, без мужа, чем слышать такое!..

Ну почему же ей так не везет?!

Беглецы уже четвертый день пробирались по дорогам чужой страны, и пока что все шло более или менее гладко, если, конечно, не считать того, что друг с другом они почти не разговаривали. Непонятно отчего, но каждый из них то ли злился на своего спутника, то ли испытывал перед ним неловкое чувство оттого, что стал его невольным супругом. Странное ощущение: если смотреть с одной стороны, то взаимопонимание между ними не исчезло, а если глянуть с другой стороны - складывается такое впечатление, будто во взаимоотношениях появилось нечто тяжелое, наносное, от которого нет никаких сил избавиться.

Бел и ранее не был любителем поговорить, но сейчас от него и вовсе трудно было добиться хоть одного слова. Впрочем, в последние дни у Олеи тоже не было особого желания разговаривать, так же как и лишний раз смотреть на если не раздраженное, то заметно недовольное лицо Бела. А ведь, кажется, можно радоваться - они только что пересекли границу Закары, и сейчас движутся по дорогам Маргала. Фу, наконец-то хоть одно знакомое название, да и ближе к их родной Руславии!

Маргал… Именно в этой стране Бел на глазах Олеи убил того человека, как он позже сказал, предателя… Тогда, помнится, женщина перепугалась до смерти. Ну, это дело прошлое, теперь она к таким вещам относится куда спокойнее. Да, верно говорится, что человек привыкает ко всему. Вернее, почти ко всему…

Только вот сейчас в эту страну беглецы въехали не по той дороге, по которой когда-то направлялись в поисках древних артефактов. Бел и Олея, возвращаясь назад и сами того не желая, оказывается, описали большой круг, прежде чем вновь оказаться здесь. Граница Маргала и Закары находилась очень далеко от тех мест, которые они пересекли в то время. Сейчас, чтоб добраться до той большой оживленной дороги, по которой в свое время они ехали (кажется, это было немыслимо давно!) надо отмахать весьма приличное расстояние.

Положа руку на сердце, следует признать, что Олея не имела ни малейшего представления о том, в каком именно месте Маргала они сейчас находятся, и сколько отсюда до той дороги, однако спрашивать об этом у Бела женщине никак не хотелось. Почему? Трудно сказать, но, как уже было сказано, оба чувствовали определенную неловкость, обращаясь друг к другу. Эта недоговоренность между ними длится с того момента, как старый священник поставил им условие - или женитесь, или я вам помогать не буду!

Тогда, в доме старика, они окончательно переругались между собой, и когда священник в сопровождении колдуньи вновь появился перед ними, то этот старый человек узрел перед собой двоих до предела обозленных людей, которые только что не кипели от ярости. Как ни странно, увиденное его даже чуть позабавило, но молодым людям он не сказал ничего, однако в глазах старика появился задорный блеск - ничего, мол, от неожиданности такое у всех поначалу может быть!.. Не дети малые, потом еще спасибо скажете!

Колдуньей оказалась старой грузной женщиной, одетой весьма небогато, если не сказать - бедно, и внешне куда больше смахивала на брюзгливую торговку с рынка. Она недовольно глядела на стоящих перед ней мужчину и женщину, и в то же время с уважением и чуть настороженно косилась на старого священника. Колдунья что-то долго и недовольно бурчала, и Бел сквозь зубы переводил Олее слова старухи. Общий смысл высказываний бабули был такой: я уже стара для таких дел, и ничем таким давно не занимаюсь, но вам отказать не могу, так что беру еще и этот грех на свою душу не по собственному желанию и не из-за денег, а по просьбе того, кому отказать не могу, то бишь я имею в виду находящегося здесь святого отца, да бесконечно продлят Боги его жизнь…

Олея даже не поняла, когда на месте Бела оказался кряжистый мужичок с мрачным взглядом и натруженными руками, да еще и чуть сгорбленный, как бывает от постоянной работы в наклонку. Так, значит, эта старая ведьма, хотя и ворчала без остановки, но дело свое хорошо знала, и умело наводила морок. Глянь на Бела, вернее на этого невзрачного мужичонку - обычный крестьянин-трудяга из числа тех, кто пашет на своем клочке земли от зари до зари, недаром кожа на лице и шее чуть ли не почернела от солнца. Хм, вряд ли сейчас и сама Олея выглядит лучше - судя по тому, с каким ехидно-сочувствующим любопытством этот мужичок рассматривал молодую женщину, то, скорей всего, в данный момент она выглядит ему под стать. Вон, даже старый священник удовлетворенно кивает и улыбается - никто вас в таком виде не узнает!.. Это, конечно, хорошо, но стоит Олее представить, как она сейчас выглядит со стороны… Кошмар!