Варвара Лунная - Дарёна

Кабаневичи пораженно охнули и снова зашумели. Князь поднял руку, призывая народ к тишине.

– Что скажешь на это, Зайко? – обратился он к связанному. – Правду Бовр говорит?

– А если и так, – с вызовом спросил Зайко. – Кабы твоя жена с другим тискалась, стерпел бы?

– Не правда это, – рванул вперед Ярко, он красным был от злости. – Ни кого Стан не тискал.

– Тише Ярко, – зашипели на парня, оттаскивая его обратно в толпу.

– Что скажете люди? – громко спросил князь. Дело принимало совсем другой оборот. Одно дело, если кузнеца зарубить просто по злобе пытались. Другое если он чужую жену из дому свести хотел. Люди зашумели.

– Не княжье это дело, семейные ссоры лезть, – закричала Белёна, мать Зайко. – Провинилась Малинка, муж ее проучил.

– Не правда это, – выскочила перед князем мать Малинки Жалена. – Никогда Малинка гулящей не было, да и кузнеца она не привечала никогда. А Зайко ее едва жизни не лишил. Дите не рожденное угробил.

Люди снова неодобрительно зашумели.

– Приведите сюда его жену, – велел князь.

Люди ушли и вскоре, под обе руки привели Малинку. На нее все еще больно было смотреть. Синяки на лице из багровых стали сине зелеными, стоять сама она еще могла с трудом, болью на каждый шаг отзывались сломанные ребра, на перевязи была левая перебитая рука. Бабы заохали, мужики недобро зароптали.

– Как тебя зовут? – обратился князь к женщине.

– Малинка, – едва слышно ответила та, ей было страшно и стыдно. Люди смотрели, люди судачили. Свекровь глядела так, что кабы взглядом убивать можно было, уже убила бы.

– Мужа твоего судят Малинка за то что кузнеца Стана он убить пытался. Он говорит за то убивал, что ты кузнеца привечала сильно.

– Не правда это, – крик вырвался будто сам собой, страшно было Малинке, но такие обвинения публично терпеть не моглось. – Не правда, – она заплакала. – Никогда я на Стана даже не глядела. Не правда.

– Врешь, змея, – вскрикнула Белёна. – Все видели как он на тебя смотрел.

– То я на нее смотрел, не она, – раздалось у людей за спинами. Все повернулись, позади, стоял Стан. Едва на ногах стоял, с двух сторон поддерживали его Желан и Дарёна. И хоть старался Желан на себя большую часть ноши взять, Дарёна дышала с трудом. Ее тут же подменил Ярко, и девушка упала на траву у ног братьев.

– Стан, – кивнул князь. – Не рано ли поднялся?

– Полюбовники они, – закричала мать Зайко. – Любит он Малинку. Сватал даже.

– Сватал, – кивнул Стан тяжело. – Только она замуж за меня идти отказалась.

– А потом? – спросил князь.

– Что потом? – зло скрипнул зубами Ярко. – Даже боги любить запретить не могут, но она мужняя, и Стан это принял.

– Вот так и принял? – Лей Суровый криво усмехнулся.

– Никогда Малинка полюбовницей мне не была, – четко и громко проговорил кузнец.

– Врешь, – дернулся в руках охраны Зайко.- Коли не была, чего ж ты на нее смотрел все время. Я видел как ты смотрел.

– Смотреть на баб не возбраняется, даже на чужих, – подал голос воевода. – Коли измены не было, преступление Зайко совершил, не правый суд.

– А кто кроме Стана подтвердит что не было? – Белёна сына так легко отдаваться не собиралась.

– Не было, – в один голос крикнули Ярко и Желан.

– Вы ему братья, вы что угодно скажете.

– Она его боялась, чудищем почитала, – едва слышно сказала Дарёна, вставая с земли.

– Громче говори, девица, – велел воевода. – Коли есть что в защиту кузнеца сказать, скажи.

– Сестра это Стана, она соврет не моргнет, – снова встряла мать Зайко.

– Помолчи, – хмурясь велел князь. – Выйди сюда, – поманил он Дарёну.

Девушка испуганно оглянулась на братьев, но Желан кивнул и даже подтолкнул вперед. Селяне расступились, давая девушке пройти и подбадривая ее. Она вышла и встала рядом с Малинкой. Взглянула на ту и ужаснулась и тут же забылась злость на бывшую подружку, простились обиды, брату нанесенные.

– Говори, – велел князь, но Дарёна подняла на него глаза и голос пропал, ей было до смерти страшно. Она оглянулась, но братья далеко стояли.

– Не было ничего у Малинки со Станом, – едва слышно прошептал Дарёна. – Боялась она его.

– Громче говори, – велел воевода, но девушка только сильнее испугалась и вовсе замолчала.

– А ведь точно, – к подругам шагнула Смолена, мельникова дочка. – Дарёнка говорит что Малинка Стана боялась дюже, – громко сказала она. – Они оттого и не общались вот уже три года, Дарёна простить не смогла что Малинка Стану отказала, когда тот сватался.

– Ты отказала? – обратился князь к Малинке. – Почему? Кузнец ведь видный жених.

– Боюсь я его, – ответила Малинка и заплакала. – Не знала я что он меня любит, – прошептала она Дарёне. – Не замечала что смотрит.

– Что скажешь в свое оправдание, Зайко? – спросил князь.

– Врут они. На отказавшую бабу такими глазами не смотрят.

– Любит Стан ее до сих пор, – взвился Ярко. – Не преступление это, коли он в себе это носит. А кроме нас про его чувства никто не ведал.

– Отведите Малинку и Стана по домам, – князь поднялся. – Тяжело им стоять. Не изменяла Зайко жена, не пытался увести ее из семьи кузнец, а посему два тяжких преступления на нем. Покушение на Стана и избиение беременной жены.

– Князь, – в ноги Лея Сурового бросились родители Малинки. – Браки богами освещаются, но тебе под силу обряд вспять повернуть. Позволь дочь обратно в отчий дом забрать.

– Забирай, – кивнул князь. – Не жена больше Малинка Зайко и сын их может его имя не носить. А впредь, – добавил он. – Внимательнее смотри за кого дочь отдаешь. А его, – князь повернулся к Зайко. – На пятнадцать лет на каторгу, – закончил говорить и, не оборачиваясь, прочь пошел.

Завыла, бросаясь к сыну Белёна, одобрительно загудели селяне, принялся сквернословить Зайко, проклиная Малинку, Стана и самого князя. Грозился что сбежит и закончит то что не удалось. Да много еще чем грозился, но его уже не слушали. Мужики помогли Желану и Ярко отвести Стана к Глаше, бабы увели к родителям Малинку.

– Пойдем, Дарёна, – Смолена обняла подружку и повела к дому тетки Глаши где Медведичи до сих пор хозяев теснили. – Кончилось все.

Дарёна шла будто во сне. В голове бранил ее на чем свет стоит внутренний голос. Почему так боялась? Правое дело ведь защищала, брата родного. И ладно бы еще рта раскрыть не смогла б, коли бы Стан виноват в чем был. Нет, знала ведь что никогда не изменяла с ним мужу Малинка, а открыто заступиться не смогла. Кто же она после этого? Как же теперь братьям в глаза смотреть?

Смолена довела подругу до калитки и убежала, а Дарёна в дом войти не осмелилась, на крылечке села, моля отца Небо молнией ее поразить, мать Землю недра свои раскрыть, чтобы провалилась она, Дарёна, глубоко-глубоко и не оскверняла своим присутствием белый свет.