Патрик Ротфусс - Страхи мудреца. Книга 2

— Говорят, что летани — это тайная сила. Адемы держат свои слова внутри.

Я сделал жест, как будто подгребал что-то поближе к себе и прятал его внутри своего тела.

— И тогда эти слова становятся как дрова в костре. И этот костер из слов делает адемов очень сильными. Очень быстрыми. Кожу делает прочной, как железо. Вот почему вы можете сражаться в одиночку со многими и побеждать.

Темпи пристально смотрел на меня. Он сделал жест, которого я не понял.

— Это безумные разговоры, — сказал он наконец. — Это правильное слово — безумные?

Он высунул язык, закатил глаза и покрутил пальцем у виска.

Я невольно рассмеялся нервным смехом.

— Да. Безумные — правильное слово. Еще можно сказать «сумасшедшие».

— Тогда то, что ты сказал, — это безумные разговоры, и сумасшедшие тоже.

— Но как же то, что я видел сегодня? — спросил я. — Твой нос ударился о голову того мужика и не сломался. Так ведь не бывает.

Темпи покачал головой и поднялся на ноги.

— Давай. Встань.

Я встал, и Темпи подступил ко мне вплотную.

— Ударить головой — это умно. Это быстро. Можно застать врасплох, если противник не готов. Но я не не готов.

Он подступил еще ближе, так что мы почти соприкасались грудью.

— Ты — громкий человек, — сказал он. — Твоя голова твердая. Мой нос мягкий.

Он обеими руками взялся за мою голову.

— Ты хочешь сделать так.

Он медленно наклонил мою голову, пока мой лоб не уперся в его нос.

Темпи отпустил мою голову.

— Ударить головой — быстро. У меня мало время. Могу я отодвинуться?

Он снова наклонил мою голову, отшатнувшись при этом назад, и на этот раз мой лоб коснулся его губ, словно он собирался меня поцеловать.

— Так нехорошо. Рот мягкий.

Он снова отодвинул мою голову назад.

— Если я очень быстрый…

Он сделал шаг назад и опустил мою голову еще ниже, пока мой лоб не коснулся его груди. Потом отпустил меня, и я выпрямился.

— Тоже нехорошо. Моя грудь не мягкая. Но голова этого человека тверже, чем у других.

Его глаза чуть заметно блеснули, и я хмыкнул, сообразив, что это была шутка.

— Итак, — сказал Темпи, вновь встав на прежнее место. — Что может сделать Темпи?

Он махнул рукой.

— Ударь меня головой. Медленно. Я покажу.

Слегка нервничая, я медленно опустил голову, словно собираясь сломать ему нос.

Темпи так же медленно наклонился вперед, упершись подбородком в грудь. Казалось бы, разница невелика, но на этот раз, когда я наклонил голову, мой нос уперся в его макушку.

Темпи отступил назад.

— Видишь? Хитрость. Не безумные мысли, не костер из слов.

— Там все было очень быстро, — сказал я, слегка сконфуженный. — Я не успел разглядеть.

— Да. Драться быстро. Заниматься, чтобы быть быстрым. Заниматься, а не костер из слов.

Он сделал жест вдумчивостьи посмотрел мне в глаза, что было для него редкостью.

— Я говорю это потому, что ты командир. Тебе нужно понимать. Если ты думаешь, что у меня есть тайная сила и кожа как железо…

Он отвернулся и покачал головой. Опасно.

Мы сели рядом со своими мешками.

— Я об этом слышал в историях, — сказал я в качестве объяснения. — В таких историях, как те, что мы рассказываем по вечерам у костра.

— Но ты, — он указал на меня, — у тебя огонь в руках. У тебя…

Он щелкнул пальцами и жестом изобразил внезапно вспыхнувший костер.

— Ты умеешь делать так, и ты думаешь, что у адемов внутри костер из слов?

Я пожал плечами.

— Потому я и спросил про летани. Это кажется безумным, но я видел, как безумные вещи происходят на самом деле, и мне интересно.

Я поколебался, но все же задал еще один вопрос:

— Ты сказал, кто знает летани, становится непобедим в бою.

— Да. Но не от костра из слов. Летани — это такое знание.

Темпи помолчал, очевидно тщательно обдумывая свои слова.

— Летани — очень важная вещь. Все адемы учатся. Наемник учится дважды. Шехин учится трижды. Очень важная. Но сложная. Летани — это… это много разное. Нельзя потрогать или указать что. Адемы проводят всю жизнь, думая о летани. Очень трудно.

— Проблема, — сказал он. — Не мое дело обучать моего командира. Но ты мой ученик в языке. Женщины обучают летани. Я не женщина. Это часть культуры, а ты — варвар.

Сдержанная печаль.

— Но ты хочешь культуру. И тебе нужна летани.

— Объясни, — сказал я. — Я постараюсь понять.

Он кивнул.

— Летани — это поступать правильно.

Я терпеливо ждал, что будет дальше. Минуту спустя он сделал жест бессилие.

— Теперь ты спрашивай.

Он перевел дух и повторил еще раз:

— Летани — это поступать правильно.

Я попытался придумать какой-нибудь классический пример хорошего поступка.

— Накормить голодного ребенка — это летани?

Он сделал колеблющийся жест, означающий «и да и нет».

— Летани не в том, чтобы что-то делать. Летани показывает, как делать.

— Летани — это правила? Законы?

Темпи покачал головой.

— Нет.

Он указал на лес вокруг.

— Закон снаружи, он управляет. Это… металл во рту лошади. И ремни на голове.

Вопрос.

— Удила и уздечка? — предположил я. И сделал жест, как будто натягиваю поводья.

— Да. Закон — это удила и уздечка. Он управляет снаружи. А летани…

Он указал себе между глаз, потом на грудь.

— …Летани живет внутри. Летани помогает решать. Закон сделали потому, что многие не понимают летани.

— Значит, зная летани, человеку не обязательно соблюдать законы?

Пауза.

— Может быть.

Бессилие. Он обнажил меч и протянул его параллельно земле, лезвием кверху.

— Если бы ты был маленьким и мог идти по этому мечу — это было бы похоже на летани.

— Ногам больно? — спросил я, пытаясь немного развеять напряжение. Улыбка.

Гнев. Неодобрение.

— Нет. Трудно идти. Легко упасть в сторону. Трудно стоять.

— Летани очень прямая?

— Нет.

Пауза.

— Как называется, когда много гор и только одно место, где идти?

— Тропа? Перевал?

— Перевал, — Темпи кивнул. — Летани — как перевал в горах. Извилистый. Сложный. Это легкая дорога. Единственная дорога через горы. Только нелегко увидеть. Гораздо легкая тропа часто не идет через горы. Иногда никуда не идет. Голодный. Упасть в яму.

— То есть летани — верный путь через горы.

Частичное согласие. Возбуждение.

— Это верный путь через горы. Но летани — это еще знать верный путь. Оба. И горы — не просто горы. Горы — это все.

— Значит, летани — это культура.

Пауза. И да и нет. Темпи покачал головой. Бессилие.

Я вспомнил, как он сказал, что наемникам приходится учиться летани дважды.

— Летани — это умение драться? — спросил я.

— Нет.