Варвара Еналь - Когда сойдутся тени

Потому он не встречался с ней и не приглашал на вечерние общения, и поэтому, наверное, об их помолвке лишний раз не говорили. Скорей всего, Марк решил подождать, пока она подрастет. Кей много об этом думала, но у Джейка ничего не спрашивала.

Последние несколько месяцев Джейк был очень занят. Баймы то усиливали натиск, то отступали за холмы — за три пограничные крепости шла упорная борьба. Каждый день Джейк спускался к стенам делать перевязки тем, кто был ранен легко. Тяжелораненые находились в Желтом Доме. За ними ухаживали Кей, Джейк и еще несколько женщин — добровольцев, потому что работы было очень много.

Кей еще раз взглянула на Грэга, разыскивающего в траве орехи, и перевела взгляд вдаль. Желтый Дом стоял почти на самой вершине Такнааского холма, и с его крыши открывался незабываемый вид на холмы вокруг города. Кей подставила лицо ветру и всей грудью вдохнула запахи осыпавшихся листьев и дождей, так щедро проливаемых на землю.

На востоке появились фигурки всадников, похожие на черные, движущиеся точки. Пять черных точек. Может, это вестники, подумала Кей, а, может, люди из города возвращаются обратно. Только восточные пути были еще свободны, только через них еще оставалась связь с мирными землями. Сама не зная, почему Кей все смотрела и смотрела на приближающихся всадников, пока они не скрылись из вида, спустившись с холма.

Резкий порыв ветра рванул ее волосы, и почему-то бешено застучало сердце, словно в каком-то предчувствии.

Зажав в руке нитку змея, Кей спустилась по приставной лестнице. Внизу ветра не чувствовалось, в густой тени сада ветки деревьев лишь тонко, нервно дрожали.

Грэг, протянув ладошки, показал Кей ядра грецких орехов и сообщил:

— Это ехи. Тэн дал ехи.

— Хочешь орехов, Кей? — спросил Тэн. Он раскалывал скорлупу прямо руками, сдавливая в сильных, крепких ладонях.

— Лучше вечером испечем ореховый пирог с Мит-Итен.

Тэн кивнул, подбирая упавшего змея.

Кей вернулась в дом, уложила спать мальчика и занялась приготовлениями к обеду.

Расставляя на столе глубокие тарелки, Кей услышала звук открывающейся входной двери. Кто бы это мог придти?

Джейк был в лаборатории, Тэн с миской начищенных орехов уже успел вернуться в дом. Мит-Итен теперь от них отлучалась только на ночь, да и то не всегда.

Оставив тарелки, Кей вышла в коридор.

Около двери, опустившись на одно колено, сидел мужчина, одетый в черный, забрызганный грязью плащ, и расшнуровывал ботинки.

Он поднял голову, и Кей узнала Марка. Грязный, уставший, с заправленными за уши прядями отросших волос и расцарапанной щекой, Марк О'Мэлли сидел в коридоре Желтого Дома и распутывал шнурки.

— Благословенного дня, Кей, — произнес он.

— Хвала Создателю, Марк! Как я рад, что ты вернулся, — сказал Джейк, появившись на пороге лаборатории. Коротко обняв друга, он быстро отстранился.

Про себя Кей могла сказать то же самое, но она лишь молча улыбалась.

— Как доехали?

— Могло быть и лучше, — Марк как-то странно посмотрел на Джейка и добавил, — Пришло время для древних пророчеств.

— Пусть так. Хочешь, оставайся у нас ночевать.

— Наверное, придется. Я сейчас просто упаду и усну. Три ночи в седле, спали на ходу, по очереди, урывками.

— Каким путем вы ехали?

— Через леса у болот. Пытались выехать на Большой Тракт, но это невозможно. И зменграхов полно — стаями летают.

— Кей, обработаешь ему царапину на щеке, — Джейк повернулся к девушке.

— Опять ты со своей медициной, и так заживет, — поморщился Марк, проходя на кухню, — дайте лучше чаю горячего и кусок пирога.

— Иди, Кей, принеси антисептик. А мне надо спуститься вниз, к пограничным стенам. Вернусь только к вечеру. Покорми Марка и пускай он ложится спать в моей комнате. Только не разрешай ему объедаться, а то он, небось, голодный, как волк, — с улыбкой сказал Джейк.

Кей видела, что Марк действительно очень устал: вокруг его глаз залегли тени, и как-то по-особому сурово выглядели складки около рта. Он сел на стул, и Кей ловко провела ваткой, смоченной в антисептике, по глубокой царапине на его щеке.

— Как поживает Грэг… Ай, щиплет ведь, убери ты эти ватки, Кей, это же просто царапина.

— С Грэгом все в порядке, шустрый такой мальчишка. Он сейчас спит. У нас все хорошо, если не считать этой войны, — сказала Кей, убирая бутылочку с лекарством.

— Вот, именно, если не считать войны…

Марк закрыл глаза и откинулся на высокую спинку стула.

Кей поставила на стол тарелку с мясным рагу и налила в кружку чай.

— Ешь, пока не остыло…

Марк не шелохнулся.

— Марк, — позвала Кей и тронула его за плечо, — Марк, ты спишь?

Парень медленно разлепил глаза, красные от бессонницы и проговорил:

— Да, кажется, я уснул.

Он посмотрел на Кей, долго и задумчиво, потом сказал:

— Ты мне снишься, о прекрасный сон, — и повел руками в ее сторону.

Кей убрала его руки, улыбнулась:

— Это не сон. Тебе надо принять холодный душ, чтобы взбодриться.

— Душ — это замечательная мысль, потому что я грязный, как лесной боров. Наверное, больше недели не мылся. Пойду в ванную, пока не уснул. Потрешь мне спинку? — и он невинно поднял брови.

Шутить подобным образом в Такнаасе мог только Марк, Кей засмеялась и ответила:

— Дудки! Первый раз вижу, что ты отказываешься от еды.

Марк заковылял в ванную и, обернувшись, заметил:

— Со мной это действительно в первый раз. Принеси мне какую-нибудь чистую одежду Джейка, рубашку там и штаны.

Выкупавшись, он поднялся в зеленую спальню, попросив чаю.

Когда Кей с кружкой горячего чаю появилась на втором этаже, то Марк уже спал, улегшись прямо на покрывало, и слегка похрапывал. Кей тихонько поставила чай на тумбочку около кровати и, достав толстый шерстяной плед из комода, укрыла им Марка. Тот не шелохнулся.

Кей смотрела на его загорелую, расцарапанную щеку, на пряди отросших волос, на крепкие, широкие плечи, и радость быстрой рекой разливалась в сердце. Вот он, Марк, живой, здоровый, спит под крышей Желтого Дома. Хвала Создателю! Сколько она переживала, сколько думала о нем и днями и ночами! Как ей хотелось его увидеть, снова посмотреть в синие глаза и услышать такой родной, такой знакомый голос.

Кей тихонько прикрыла дверь в комнату Джейка и спустилась вниз.

Весь вечер она летала, словно на крыльях. Все казалось радостным и светлым, и легкие пузырьки счастья то и дело щекотали горло. Она вспоминала теплый, усталый взгляд Марка, его шутки, и все чувства к этому человеку обретали новую силу, как обретает силу притихший в углях огонь, лишь только ему подбрасывают хворост.

Этой ночью Кей проснулась и долго лежала в абсолютно темной комнате, прислушиваясь. За окном странно звучал какой-то гул, неясный, тревожный. Ни полоски света не пробивалось сквозь закрытые ставни. В этой кромешной темноте Кей почувствовала, как смутное беспокойство переросло в тревогу.