Варвара Еналь - Когда сойдутся тени

— Впечатляет, — проговорила Кей, — а начинал ты с нуля?

— Начинал с того, что открыл кузнечный цех. Занял денег у Ника. Разыскал умелых мастеров, предложил им долю в будущем предприятии. И дело у меня пошло. Я и сам какое-то время работал у наковальни.

Сэм, перебирая игрушки, вдруг спросил:

— Найдем меч, закроем дверь, убьем Гзмарданума — и что дальше?

— Что ты имеешь в виду? — не понял Марк.

— Что мы будем делать с баймами? Убивать всех, как это делали мудрые?

— Ничего себе вопрос, — покачал головой Марк, — я думаю, что мы так делать не будем. Без Гзмарданума они лишатся злой силы и станут не так опасны. Вернее, опасны они будут всегда, но серьезной угрозы от них уже не будет. Меня тоже удивили действия мудрых, когда они восстали на своих перерожденных. Земледельцы просто выдворяют баймов из своих земель. Но, может, тогда, в той ситуации так и надо было. На города мудрых надвигалась страшная беда. И решения, которые тогда они принимали, влияли на судьбу всей Суэмы. В их городах было накоплено много передовых технологий. «Белый огонь» в том числе. Что это такое — нам неизвестно, скорее всего, какое-то взрывчатое вещество. Но если бы баймам удалось завладеть «Белым огнем» — вряд ли Суэма выстояла. Потому, вполне возможно, мудрые принимали верные решения, — глаза Марка казались свинцово-серыми, словно озерная гладь, отражающая грозовые тучи.

— Я спрашивал отца о том, что будет дальше с баймами, — Сэм задумчиво вертел в руках заводного зайца, — но отец сказал — Создатель усмотрит.

— Правильно сказал, — согласился Марк и тут же поинтересовался, — зайца для себя выбрал или для Грэга?

Кей невольно улыбнулась — очень уж серьезно задал этот вопрос Марк.

— Не, я себе возьму вон того слона. Он тоже заводной? — Сэм выкатил на середину прохода серого слоника на маленьких колесиках.

— Наверное. Не могу, Сэмик, тебе точно сказать, так как сам этим слоником не играл. Кей, тебе нравится?

— Хороший слон, большой. — Кей оглядела игрушку и, заметив сбоку ключик, добавила, — И заводной.

— Значит, берем слона, зайца, еще вот эти часы с картинками, — Марк показал на довольно высокие, в рост Грэга, часы со смешными рисунками на циферблате и ключиками внизу, видимо от различных мелодий.

— Для слоника тележку бы неплохо подобрать, — заметил Сэм, продолжая вытаскивать игрушки с полок.

— Как мы все это довезем до усадьбы Ника? — спросила Кей, видя, как растет гора из слоников, зайцев, тележек.

— В магазине есть служба доставки, — пояснил Марк, — так что нам ничего везти не придется.

Выбранные игрушки упаковали в деревянный ящик, Марк написал на нем адрес.

— Думаю, Грэгу понравится, — произнес он, посмотрел на Кей, спросил, — как ты думаешь?

— Конечно, понравится, хотя мы немало привезли из Такнааса. Я должна буду уехать, и вместо меня у него останется много хороших игрушек, — последнюю фразу Кей произнесла чуть тише и посмотрела Марку в глаза, спокойно и прямо.

— Я знаю, — он стал серьезным и немного грустным, но его голос звучал твердо, — я знаю. Но это надо и Грэгу. Будущее Суэмы — это и его будущее тоже. Он не должен повторить судьбу своих родителей.

Марк замолчал. Некоторое время молчали все трое. Неожиданно Сэм, ни к кому не обращаясь, сказал:

— Вчера вечером в госпиталь отца привезли раненого байма.

— Да, мне говорил об этом Ник, — как-то устало произнес Марк.

Казалось, что после слов Кей появившееся, было, веселое настроение угасло.

— Он, вроде как, не совсем байм. Он май-нинос, — продолжал Марк.

Кей прислушалась. Эта новость показалась ей неожиданной. Что это за байм май-нинос? А Сэм подтвердил:

— Да, он пришелец, сражающийся на стороне баймов. Тебе, Марк, отец не рассказывал, при каких обстоятельствах этот байм попал в плен? У нас ведь, обычно, не берут пленных…

Баймов в плен суэмцы действительно не брали. От проклятых один только беды, потому не было смысла держать их на территории Суэмы.

— Нет, не рассказывал, — ответил Марк, — но хотелось бы послушать.

Рассказ Сэма был коротким:

— Он просил пощады именем Сына Создателя. Он знал Имя Сына, представляете? И его, конечно же, пощадили. Вчера, да и сегодня с утра он был без сознания — не пришел в себя после операции. Потому с ним еще не разговаривали.

— Байм май-нинос… Такого мы еще не встречали, — проговорил Марк, — хотя, если он май-нинос, то, значит, не байм. Просто не искупленный. Если он пришел в себя, то с ним стоит поговорить, но только после обеда. А то я есть хочу ужасно. Как зовут этого неискупленного май-нинос?

— У него ругательное прозвище, Марк. В Суэме это не произносят, — пояснил Сэм.

— Неудивительно. Давайте знаете, как сделаем? Давайте заедем в еще один мой магазин, подберем одежду. Я знаю, Кей не откажется от нового плаща, — Марк совершенно серьезно глянул на Кей, и та улыбнулась.

— А потом, — продолжал он, — пообедаем в Сосновом Приюте. После навестим этого странного байма и попробуем с ним пообщаться.

— Это правильно, — согласился Сэм, — сначала магазины, потом еда. Баймы подождут.

Сестер Тэна звали Гаэс и Гун. У старшей, Гаэс, красновато-медные кудри доставали до пояса. Она небрежно подвязывала их темной, бархатной лентой, но своевольные пряди то и дело выбивались из ленточного плена и червонным золотом рассыпались по плечам. Такая же дерзкая, непокорная челка падала на высокий лоб. Волосы вели себя под стать своей хозяйки. Гаэс была шумной, резкой, говорливой. Кей увидела сестер и Тэна в столовой, когда вернулась с Марком и Сэмом в Сосновый Приют.

— Дед правильно сделал, что отправил тебя и Гун из замка, — говорил Тэн. Он сидел у камина и трепал за уши Папоротника.

— Нет, неправильно! Мое место рядом с ним. Я должна была оставаться в замке, вместе с дедом, до конца, — сказав это, девушка откинула медные пряди с плеч резко и энергично.

— И погибнуть тоже вместе с дедом, — Тэн пожал плечом, посмотрел на сестру устало и снисходительно, как смотрят на упрямого ребенка, потом добавил, — нечего тут выдумывать. Хорошо, что дед настоял на своем.

— О чем спор, добрые люди? — спросил Марк, заходя в столовую следом за Кей.

— Мир, тебе, Марк. Мир тебе, Кей. Да хранит вас Создатель, — сказал Тэн, — это моя сестра Гаэс, та, что высокая и спорит со мной. А та, что стоит у окна — младшая, Гун. Она — милая девочка.

Гун совсем недавно вышла из подросткового возраста, черты ее лица еще не утратили детской мягкости и нежности. Волосы Гун были светлее, чем у брата и сестры, и не рыжий, а золотой оттенок проскальзывал в светло-русых прядях. Гун казалась улыбчивой и тихой, в противоположность своей старшей сестре.

— Так все-таки, о чем вы спорите? — снова спросил Марк.