Александр Бушков - Анастасия (сборник)

– С чудовищем Минотавром? – небрежно спросил Минос.

– С Минотавром, – глядя ему в глаза, сказал я. – С тем, кто заключен в Лабиринте.

Горгий смотрел на меня с рассеянной благожелательностью – он ничего еще не понимал.

– И что же ты предлагаешь? – спросил Минос.

– Сама судьба нам благоприятствует, – сказал я. – На Крит прибыл юноша, чей облик во всех отношениях соответствует образу благородного героя, – обладает некоторой славой, получил блестящее образование в Трезене, родственник Геракла. Отблеск совершенного им славного деяния ляжет и на тебя. Минотавр должен умереть от руки Тезея, и Крит избавится от всего, что может повредить нашей репутации.

– Царь… – Горгий впервые глянул на меня настороженно и тревожно.

– Подожди. – Минос оборвал его жестом. – Действительно, наши соглядатаи в других странах доносят, что мнение о нас как об отсталых дикарях ширится.

Но сколько денег я потратил, чтобы это мнение ширилось, тебе не донесли, подумал я. Об этом знаю я один – да еще Пасифая, передавшая мне золото из сокровищницы. Так что тебя поносят купленные на твои же деньги крикуны, Минос, – мир полон парадоксов.

– А ты не думаешь все же, что достаточно могучее государство может преспокойно плевать на мнение соседей?

Конечно, я так думал. Играй я только на несколько проблематичной необходимости следовать веяниям времени, я наверняка ничего бы не добился. Но я начал так, чтобы Минос привык ко мне, к разговору со мной, понял, что я не просто рядовой интриган. Можно и переходить к главному.

– Существует значительный риск, – продолжал Минос. – Выгоды, связанные с существованием Минотавра, давно известны, изучены и привычны. А вот неожиданности, которые сулит изменившаяся ситуация, – как быть с ними?

– Доля риска в государственных делах необходима, – сказал я. – Совсем не рискует либо трус, либо лентяй, либо насквозь недальновидный государственный муж. Разве ты не рисковал двадцать лет назад, закладывая основы своего плана? Талантливого плана – спешу сразу же уточнить. Это не лесть, царь.

– Продолжай, – сказал Минос, его лицо было бесстрастно.

– Двадцать лет назад твоя жена рожает Минотавра, – сказал я. – Можно было придушить его тут же на месте, но ты нанял лучшего в мире мастера и создал Лабиринт, ты через своих людей поведал Криту и всему миру тайну происхождения Минотавра от Пасифаи и быка. Ты устрашил кровожадным чудищем соседние страны и собственный народ, всех стреножил и взнуздал страхом. Правда, для этого пришлось разгласить всему миру, каким ты оказался рогоносцем, но ради величия Крита ты пошел и на это, жертвовал мелочами вроде незапятнанной репутации счастливого в браке мужа и репутацией своей супруги, и ее душевным покоем. Очень уж многое ты выиграл, чудовище в Лабиринте неизмеримо укрепляло наше могущество. Я восхищен тем, что ты совершил. Наверняка эта идея пришла тебе в голову и оформилась в считанные часы, а то и минуты, когда за стеной кричал только что родившийся ребенок, о котором ты точно знал, что он не твой. Это было то, что именуют озарением, посещающим раз в жизни, верно?

– Ребенок? – переспросил Минос.

– Разумеется, обыкновенный человеческий ребенок, – сказал я. – Все я знаю – что Минотавр ничем не отличается от остальных людей, что он не более, чем сын Пасифаи и смазливого начальника конной сотни, которого ты приказал уничтожить ради вящего сохранения тайны. Если бы Минотавр умер, если бы его никогда не было, его для блага государства следовало бы выдумать.

Минос молча смотрел на меня, и я могу поклясться, что в его глазах было уважение – мы поняли и оценили друг друга по достоинству.

– Разумеется, в свой план ты не посвятил этого болвана. – Я небрежно кивнул в сторону Горгия. – Таких выгоднее держать в неведении – лучше служат.

А на Горгия нельзя было смотреть без смеха – он напоминал преклонного возраста старую деву, вдруг с удивлением узнавшую, для чего на свете существуют мужчины. Мне хотелось рассмеяться, но момент был слишком серьезен – предстояло столкнуть их лбами.

Горгий сам облегчил мне задачу.

– Минос, это правда? – спросил он замогильным голосом. – У тебя с самого начала был четкий план?

– С первого писка этого ублюдка, я уверен, – сказал я. – Но перед тобой он, конечно, разыграл смятенного человека, оскорбленного мужа, запутавшегося в нелепых и непродуманных решениях, – как же иначе можно было сделать из тебя цепного пса и палача? Твою голубиную душу можно было пронять, лишь возбудив в тебе сочувствие и потребность выручить старого друга.

– Молчи, тварь! – Он схватился за меч. – Минос, это правда? Неужели правда?

– Ты отличный воин, Горгий, – сказал Минос вкрадчиво. – Но государственный муж из тебя никудышный, о чем ты сам, наверное, знаешь. Я должен был заботиться о благе государства, используя для этого любые средства. Никакой личной выгоды для себя я из этой истории не извлек, даже наоборот – как правильно заметил этот человек, сам ославил себя перед всем миром как рогоносца. Все делалось для блага и процветания Крита, и какое значение перед этой великой целью имела судьба того, кто посажен в Лабиринт, и тех, кто был в Лабиринте убит? Ты был моим верным мечом, Горгий, оставайся им и впредь, а о государственных делах предоставь заботиться мне.

– Это подлость, – сказал Горгий словно сквозь сон.

– Все дело в масштабах, – сказал Минос. – Для оценки таких дел не годятся привычные определения.

Положительно, мы с ним мыслили одинаково.

– Ну, давай, Горгий! – сказал я. – Разразись–ка красивой тирадой о том, как ты был слеп, какие мы с Миносом негодяи – глядишь, и легче станет, а?

Нужно было разозлить его еще больше – я боялся, что он, вместо того чтобы решиться на какие–либо действия, с рыданиями покинет зал. С него станется.

– Пожалуй, я действительно был слеп, – сказал Горгий. – И оба вы – негодяи.

– И я, который спас тебе жизнь?

– Я об этом помню, – сказал Горгий, – и меч на тебя не подниму, но…

– Расскажи еще о коннице, которую ты двинул на Кносс из Аргилатори, – сказал я громко. – О своих людях, которыми окружил дворец.

Я с радостью увидел полыхнувшие в глазах Миноса молнии.

– Какая конница, Горгий? Что ты задумал? Отвечай!

– Конница предназначается совсем для другого дела, – сказал Горгий растерянно. – Я не причиню тебе вреда, Минос, но никогда не поздно исправлять ошибки, я думаю. Я ухожу и забираю с собой тех, кто захочет уйти со мной. Думаю, Минотавр захочет…

– Ты сошел с ума! – Минос даже привстал.

– Совсем наоборот – обрел ясность ума.

– Ты уверен, что сюда идет конница из Аргилатори? – обернулся ко мне Минос.

– Он и сам не отрицает, – сказал я. – Не медли, царь!