Дем Михайлов - Темные времена

— Случилось, — хмыкнул я. — Рикар, ты пока сядь рядом с отцом Флатисом и просто слушай. Иначе я и до вечера не закончу.

Повиновавшись, Рикар плюхнулся на заскрипевшую под его весом кровать и недоуменно переглянулся со священником.

Убедившись, что меня внимательно слушают, я продолжил повествование:

— Когда я пришел в себя достаточно, чтобы заняться делами поселения, вы все отметили, что я гораздо умнее прежнего барона. Заметили множество связанных со мной странностей — непонятные словечки, излишне мягкое обращение с людьми, самостоятельность в принятии решений. Да что тут объяснять — вы, святой отец, едва не отлучили меня от Церкви, когда я велел прекратить постройку церкви. Рикар опустил на мою голову лезвие топора, решив, что я перевертыш, занявший чужое тело. Помните?

Оглядев задумчивого священника и понуро опустившего голову Рикара, я убедился, что они прониклись, и продолжил:

— Последние месяцы я постоянно думаю о произошедших со мной изменениях и систематизирую их…

— Что делаете, господин? — поразился здоровяк. — Сисемти…

— Систематизирую, — терпеливо пояснил я. — Это значит, что я привожу свои воспоминания и мысли в порядок. Вот и еще один пример — откуда недалекому провинциальному барону знать такие мудреные словечки?

— Думаю, такие словечки заставят задуматься и мудрейшего главу имперской канцелярии, — сухо засмеялся священник. — Милостью Создателя, я живу на этом свете уже достаточно долгий срок, сын мой. Подобных слов я не слышал никогда и ни от кого.

— Вот видите, — кивнул я. — Человек, потерявший память, становится беспомощней годовалого ребенка, зачастую его приходится заново учить ходить, надевать штаны и пользоваться ложкой. В лучшем случае он сохраняет свои умения, но не воспоминания. И уж точно не приобретает новых знаний и слов. Но я отвлекся от сути. Вернемся к охоте. Не считая мелких порезов и ушибов, кабан оставил на мне только два серьезных ранения — глубокий порез на голове и распорол мне бедро. Как только стало ясно, что я не помню ничего из прошлого, все начали суетиться с моей ушибленной головенкой, но никто не обратил внимания на поврежденное бедро — в том числе и я. Раны поджили, нас с головой затянули обыденные заботы о поселении и населяющих его людях. Все остальное оставили на потом. Оно и верно — когда каждый день грозит смерть от голода или от лап шурдов и нечисти, тут уже не до потерянных воспоминаний. Прожили день — и ладно.

Переведя дыхание, я окинул взглядом внимательных слушателей и убедился, что они не пропускают ни одного моего слова и стараются вникнуть в суть. Если Рикар все еще скреб в бороде и открыто недоумевал, то святой отец, похоже, начал понимать, к чему я клоню.

— Иногда меня посещали странные сны или видения. Причем в каждом таком сне я был в иной ипостаси. То я защищаю неизвестную мне Твердыню от орды захватчиков и гибну от подлого удара наемного убийцы. То читаю лекцию о двуручном мече, при этом рассуждаю о смертельном оружии как о давно канувшем в Лету — с тем же пренебрежением мы могли бы сейчас рассуждать о вытесанных из камня топорах или палицах. Эти видения посетили меня, когда я лежал в горячке на грани жизни и смерти вот на этой кровати, что сейчас жалобно скрипит под вашими задами.

— От моего седалища не пострадает даже тонкая травинка, — отозвался субтильный священник и покосился на здоровяка. — Ты продолжай, сын мой.

— Следующее сновидение посетило меня, когда я не мог совладать с мечом и щитом — беспомощней меня мог быть только младенец.

— Не наговаривайте на себя, господин! — возмутился здоровяк. — Просто вы еще не оправились от ранений!

— Хватит со мной нянчиться, — рыкнул я на Рикара. — Я не мог справиться даже с четырнадцатилетним мальчишкой! Но не об этом речь! Хватит меня сбивать и просто слушайте! В ту ночь я заснул и увидел сон — уже виденный мной в предыдущем сне Защитник Твердыни несколькими ударами огромного меча посеял панику в рядах противника. На следующий день я вооружился двуручным мечом из нашего жалкого арсенала, и как внезапно оказалось, я умею с ним обращаться, хотя, по словам Рикара, меня никогда не обучали бою на двуручных мечах — это удел тех, кто прорывает наступающие ряды копейщиков врага и, следовательно, постоянно находится на острие атаки.

— Вы показали несколько связок и стоек из западной школы фехтования, — вставил здоровяк, когда речь зашла о любимом оружии. — Могу повторить: старый барон не желал смерти своему сыну и велел обучать его бою с коротким мечом и щитом на случай, если молодому господину придется вступить в имперскую армию.

— И последнее видение я увидел четыре дня назад, в подземной пещере под Подковой. Необычайно четкое и явственное видение — ласковое лазурное море, несколько островков, покрытых белоснежным песком, и мягкий шелест теплого ветерка. На одном из островков стояла закованная в доспехи молчаливая фигура, опирающаяся на массивный двуручный меч. Воин стоял молча, не отводя от меня пристального взгляда. Я видел лишь его изборожденное шрамами лицо в поднятом забрале шлема. Затем меня окликнул пронзительный вопль еще одного незнакомца, который требовал вернуть то, что принадлежало ему по праву. Когда я взглянул в лицо кричащего мужчины, я испытал леденящий ужас — на меня глядело собственное лицо. Лицо барона Кориса Ван Исер…

Вздохнув, я утер с лица выступившую испарину. Здоровяк с отцом Флатисом сидели молча и ждали продолжения рассказа. Никто не пытался убедить меня, что это лишь сон и ничего более.

— Сегодня я заметил сильно хромающего мужчину, который сорвался со строительных лесов и повредил бедро. Это заставило меня вспомнить, что когда мы падали с последнего водопада, меня сильно ударило бедром о камень или бревно плота — в темноте я ничего толком не видел. Ударило именно тем бедром, которое некогда распорол покалечивший меня кабан. Я остался в сознании, когда меня насквозь пронзило ледяным шипом той невидимой твари из разоренного поселения, и мгновенно провалился в забытье от удара по бедру. Учитывая, что кость не сломана и появился лишь обширный синяк, удар был не особенно сильным.

— К чему ты клонишь, сын мой? — медленно спросил отец Флатис. — Поясни.

— Большая часть моих видений и сновидений посещали меня лишь тогда, когда я либо серьезно болел, либо был расстроен, либо… получал хороший удар по левому бедру. Святой отец, ведь вы можете видеть разлитую вокруг нас магическую энергию?

Дождавшись короткого кивка от святого отца, я попросил:

— Отец Флатис, взгляните на мое бедро и скажите, что именно вы видите.

— Сын мой, в человеческом теле не может быть никакой энергии, кроме собственных жизненных сил, — удивленно произнес святой отец. — Не думаешь ли ты…