Александр Ромашков - Исходный мир: Начало Окружности

— Слушай, Бета, а о чем ты сейчас думаешь? — вопрос застал Бету врасплох, он немного поежился.

— О том, что у тебя с головой не все в порядке!

«Он что, начал мои мысли читать?! Что за ерунда! Только на втором уровне резонанса? Не может быть — слишком рано! Это кошмар… спокойно Бета, спокойно…»

— Дай угадаю… спокойно, Бета, спокойно? Ну-ка, прохиндей, признавайся, ты ведь все время мои мысли читал?! — до меня вдруг дошло, почему Бета иногда ехидно и таинственно улыбался, когда выпытывал из меня какие-то серьезные темы. Он знал, что я ему отвечу! И издевался, посмеивался…

— Тихо, тихо, Тор… ну не всегда, а только иногда, понимаешь…

— Почему ты мне не сказал, что можешь это делать? Значит, ты все знаешь про прошлое мое, про отношения ко всему!

— Ну да, слышал я про девушек и про то, как ты меня обзывал в сердцах… — Бета не то оправдывался, не то пытался наоборот пойти на меня стеной.

— Так значит, да? Ну а теперь я, получается, твои мысли начал читать, верно? — я состроил злую рожу и сделал шаг в наступление.

«Ну все! Понеслась душа в рай! Интересно, что теперь он делать будет?»

— Что я делать буду? Я скажу тебе, что я делать буду! Я буду читать тебя как книжку! Я все про тебя узнаю! Я ведь тебе доверял, но больше ты меня вокруг пальца не обведешь!

— Ладно, ладно, успокойся!

«Черт! Все, хватит! Надо было ему с самого начала все сказать! Я ведь хотел, ну почему так получилось? Я так раскаиваюсь!»

— Так-то лучше!

— Все, успокоился?

«Фу, вроде бы повелся!..»

— Ах ты! Ты меня еще и на уровне мыслей обманываешь? Собственный спектатор! Только и делает, что обманывает! Как все вокруг, я-то думал, что хотя бы тебе можно верить!

— Слушай, успокойся, я все объясню!

«Черт! Вот ведь лиха беда начало!»

— Ну да, конечно! — с этими словами я резко развернулся и быстрым шагом стал покидать злосчастный мостик. Я едва не перешел на бег, когда мой мозг достиг апогея гнева и ярости. Бета остался позади. Он просто сел — это я видел краем глаза — и помотал понуренной головой. Вскоре, он был уже далеко. Хотя, мог ли я быть в этом уверен? Меня предали. Доверять было некому. Китону? Навряд ли. Этот паренек тоже сам себе на уме. Убит, уничтожен и разодран в клочья! Бета был частью меня, экстракт души, и он только что сильно отдалился от меня.

Что там делают когда бывает плохо? Напиваются до беспамятства? Ну-ка, ну-ка…

После некоторого блуждания по пустым улицам города я таки набрел на гостиницу Красная кепочка и буквально влетел в бар. Я не видел, есть ли кто в нашей комнате или в комнате Зла, но я видел бар. Видел барную стойку, видел напитки и бармена. Усевшись за стойку я увидел еще и целую кучу народа, глумящегося в помещении. В воздухе тяжело повис запах алкоголя, сигарет и пота. Здесь было так громко, что становилось слишком тихо. Пьяный смех, порой ругань, местами радостные возгласы о «герое», что посетил город. От какофонии звуков мозг иногда начинал конфликтовать с получаемой информацией и просто не воспринимал ее.

— Бармен! — заорал я перевозбужденным голосом. — Налей мне чего-нибудь самого пьяного!

— Извините, сэр? — бармен обратил на меня внимание и подошел ко мне. Строгий костюм, ручник, которым он протирал фужер «Маргарита», тонкие усики, на вид лет двадцать, крепкого телосложения.

— Ну, я… мне… — я тут же осекся в своем напоре, но желание попробовать напиться у меня не исчезло. — Налей мне чего-нибудь, а?

— Господин возможно хотел бы принять душ для начала? — бармен окинул меня взглядом. Да, чистотой я сейчас не отличался.

— Высохнет — отвалится… — я потер одно из пятен у меня на жилете.

— Что предпочитаете? — бармен пожал плечами.

— Ааа… — я быстро прошелся взглядом по напиткам на витрине. — Ненеси Хой… бутылку.

— Отличный выбор. Сию минуту!

— О! А я тебя видел там на площади! — На мое плечо упала чья-то рука. Голос ее обладателя был груб и хрипловат, в нос ударил резкий запах перегара. — Это ведь ты спас нас от жука, так? Эй ребята! Идите скорее сюда! Этот малый спас нас от жука! Бармен! Я готов оплатить его заказ! — мужчина сел рядом со мной. Лет сорок, толстый, с длинными масляно-черными волосами, небрит, в дорогих одеждах, один только позолоченный халат чего стоит! — Выпьем же, друг мой!

На нас налетело куча народа, все чего-то говорили, радостно орали, с чем-то поздравляли, наливали мне, чокались, выпивали и снова наливали. После пятой рюмки я мог с уверенностью сказать, что я все еще трезв, но вот после шестой я мог с уверенностью дать по морде тому, кто скажет, что я пьян, а сказать с уверенностью уже ничего не мог. Мог только что-нибудь промычать в ответ на очередной тост «за героя», «за поверженного жука», «за друга всего города» и тому подобное. Мог еще отправить содержимое очередного шота в желудок под всеобщие овации. Точно могу вспомнить, о чем я думал в процессе. Между первой и третьей рюмкой я думал о том, чтобы утопить свою печаль за все произошедшее сегодня. Между третьей и шестой я подумывал о том, что мне надо отбросить все мысли об ангеле, Бете и Китоне. После шестой рюмки я напрочь забыл кто такие Зло и Медвежонок, и с трудом вспоминал свое имя. На восьмой рюмке я вспомнил, что зовут меня Тор и от такой радости выпил еще пару рюмок, глупо улыбаясь тому, что меня тоже назвали героем. И музыка! Музыка! Она так радовала! От нее закладывало уши и становилось хорошо! Где-то в этом промежутке времени мне сунули в рот сигарету и заставили курить, подбадривая громкими возгласами. Потом мне почему-то показалось, что вместе с десятой рюмкой я опустошаю одиннадцатую, хотя в руках я держал только одну. На двенадцатой перед глазами полетело по кадровое кино про пьяниц за стойкой бара «Красная кепочка». И мы танцевали прямо за стойкой, а какая-то девушка прямо на стойке выделывала такое передо мной, задирая свои юбки и подъе. ю… под юбники, что я такое даже в запрещенных журналах академии не видел!

На тринадцатой мне стало темно и холодно.

Помню, что обнимался с чем-то белым и благородным в какой-то комнате. Меня даже тошнило по-моему. Потом я вдруг оказался в кровати, а меня укрывал пледом какой-то паренек, от которого несло алкоголем и каким-то сладким дымком. Кажется, это был Китон, но я не мог быть в этом уверен. Гам и хохот за стеной, музыка постепенно стихли. Темнота. Я снова открываю глаза. Музыка орет во всю, но уже не так как-то. Хлопают пробки бутылок. В комнате, где я лежу темно, из дверного проема льется свет и видно, как изредка проходят мимо тени людей. Смех. Мое сознание поражает удивительная мысль. Я пользуюсь чужим гостеприимством! Я лежу в чужой постели одетый и грязный!

— Я лежу в чужой постели! Я пьян! Ха-ха! — меня дико пробрало на смех. Истерично хихикая как глупый гоблин, я встал с кровати. Свои сапоги я еле нашел. Голова не болела, но глаза обманывали. Руки были ватными, как и все остальное тело. Я словно попал в поток турбулентности, как будто я был игрушечным самолетиком, а мной играл ребенок! Ребенок? Надо же? Откуда они все-таки берутся в этом мире? Ха-ха! Их наверное в капусте находят! Такая игра заставляла меня еще больше улыбаться, а душа уже бежала к бешеной музыке, льющейся из-за двери. И тут еще одна дебильная мысль. Надо постирать вещи! Я их постираю и высушу, а потом опять пойду в бар, к той девице на стойке! И скажу: «Мадам! Я хочу вас потискать в своем номере! Это будет номер!» Приступ гомерического хихиканья опять меня усадил на кровать. Отсмеявшись, я медленно встал с постели и оправился искать прачечную. Изредка касаясь стены и пытаясь всем своим видом показать, что я не пьян, я проследовал мимо входа в бар вдоль по коридору и обнаружил закрытую дверь. Оттуда доносилась музыка, и меня переклинило, что в прачечной тоже должен быть праздник. Я вошел в помещение. Большая пустая площадь. В темноте луч света. С одной стороны я, с другой стороны большая черная коробка, которую я с превеликой радостью тут же принял за стиральную машину. Ритмичная музыка била по ушам, но гула и гама было не слышно. Я решил, что раз уж тут никого нет, а музыка есть, то можно и потанцевать, никого не стесняясь. Вообще мне всегда нравилось танцевать, но я всегда стеснялся осуждения моих отвратительных умений! Пьяный в дрысло и не имеющий хореографических навыков я начал импровизировать. Танцевальные па у меня получались не очень хорошо. Но зато я не забывал избавляться от грязной одежды. Ведь именно за этим я сюда и пришел, верно? Сначала на стиральную машину полетел мой жилет, затем разорванная футболка, после того, как я покрутил ею над головой. Когда я вошел во вкус, я стал извиваться как уж на сковородке и уже ничего вокруг себя не видел, ноги сами собой устраивали мне сеанс танца! Вслед за футболкой полетели сапоги. В попытке снять джинсы я абсолютно случайно рухнул, но тут же вскочил на ноги в танцевальной манере. Джинсы и носки тоже теперь лежали на черной «стиральной машинке». Я остановился. И осмотрел свои трусы. Они были белыми и чистыми, и их мне снимать не захотелось, ведь я был ими вполне доволен. Тут я решил станцевать еще что-то, но неожиданно музыка кончилась, а я поднял голову и обомлел. Света стало больше.