Кирилл Клеванский - Колдун. Чужое сердце

И вот в данный момент мои мучения могут подойти к концу. Нет-нет, я вовсе не заблудился в бесконечном подземном лабиринте, хотя уже давно бездумно сворачивал на перекрестках, полагаясь лишь на удачу. Я не нашел выход, меня не придавил обвал, случавшийся на моей памяти раза три, я не подвернул ногу, чего боялся больше клыков, и не задохнулся от газа, хотя однажды был близок к этому. Просто, завалившись отдохнуть, я поленился потратить двадцать минут на «взгляд», и вот к чему это привело: меня окружили неизвестные враги.

Пять существ, похожие на кротов, только размером раз в семь побольше. Вместо усиков у них какие-то отростки, причем у этих отростков есть собственные зубастые пасти. Когти размером с предплечье также не внушали особого оптимизма. Грязно выругавшись, я сжал в подживших ладонях копье и прижался спиной к стене, готовясь завалить этих тварюжек, а если выдастся возможность, вжать тапки в пол. Никаких мыслей из разряда «продать свою жизнь подороже» или «как мне не повезло» не было, как не было и отчаяния. Наоборот, я испытывал некое возбуждение. Опасность, как терпкое вино, бодрила тело и, как тяжелый рок, била по нервам, зажигая внутренний огонь. Возможно, попав на Ангадор, я стал адреналиновым маньяком, но… пусть так, сейчас это неважно.

Ядерные кроты, так я решил их назвать (ну, вы поняли, фантазия у меня хромает на обе ноги), закончили примериваться и один из них ринулся в безумную атаку. Я был начеку. Присев, упер тупой конец каменного копья в землю и приготовился к столкновению. Так и произошло. На полной скорости животное налетело на саблю. Лезвие, пронзив пасть, ощеренную сотней мелких острых зубок, пробило череп и мозг. По рукам заструилась теплая жидкость, скорее всего кровь, смешанная со слюной.

С усилием отбросив от себя труп, я вернулся на позицию. Вновь прижался к стене и, взвинтив восприятие, стал дожидаться очередного рывка. Кроты оказались тупы и неповоротливы. Единственное, что они могли, — это поодиночке бросаться на добычу. Смерть сородичей не волновала стаю, а атаковать вдвоем им не позволяла тучность и острые камни по бокам от меня. Еще двоих я прикончил тем же способом. С оставшимися стало посложнее. Копье от бесконечных толчков подломилось у основания, его длины больше не хватало для безопасной обороны. Перехватив орудие поудобнее, я разогнал ритм сердца. В последнее время ускорение стало даваться мне так же легко, как «скрыт». Ступив на шаг вперед и влево, я задвигался по кругу. В итоге получилась цепочка: два крота стояли друг за другом, а перед ними я. Ядерный рванулся, но я только этого и ждал. Толчок — и я взмыл в воздух на полметра. Это был тот максимум, который можно выжать без разбега и с больными ногами. Совсем по-киношному врезал вытянутой ногой в рыло кроту. По залу пробежалось эхо яростного визжания. Секунда — и копье пронзило глаз твари, еще секунде — и я, перехватив оружие, раздробил ему черепушку. Остался последний крот. Самый большой и с кучей шрамов. Видимо, вожак.

Вновь я закружил, выдерживая дистанцию и не отрывая взгляда от глаз, пылающих холодной яростью. Эта сцена была неотличима от той, что можно увидеть в музее, когда восковой человечек, присев и держа копье горизонтально, обходит стороной саблезубого тигра, готовящегося к прыжку. И крот прыгнул, черной дымкой размазавшись в полете. На атаку времени не было, и я ушел в перекат, но по неопытности недооценил противника. Изогнувшись в полете, тот зацепил когтями спину, и я рухнул на землю. Плохо, очень плохо. Кости не задеты — крот не смог пробиться через каркас мышц, доведенных бесконечными тренировками до статуса «стальные», — но падение на землю с такими ранами… Боюсь, я все же подцепил инфекцию. Прикусив кончик языка, чтобы на некоторое время приглушить боль, я снова выполнил перекат. Раз уж подцепил сонм болячек, что уж теперь выбирать стратегию. Крот, не совладав с инерцией, с громким «шлеп» впечатался в стену. Но через секунду он, оттолкнувшись от стены, рванул в мою сторону. Что-то мне это напомнило. Примерно год назад я оказался в той же ситуации, когда бастард Младшего чуть не попробовал на вкус мои кишки. Я разогнал сердце до предела, сделал глубокий вдох, и кровь понесла кислород. Мышцы как огнем ожгло. Еще один вздох — и в суставных сумках появляются пузырьки кислорода, дарящие боль и невероятную гибкость. Первую ступень своей техники я назвал «факир». Да, я в курсе, что эти ребята занимаются совсем другим, но кто мне прикажет назвать по-другому? Мой рывок оказался много стремительнее, чем движение противника. Оказавшись у него под брюхом, я взмахнул руками — они стали будто веревочными, со стороны могло показаться, что в них вовсе нет костей. Копье зашлось причудливым зигзагом, и позади меня рухнул ядерный крот с распоротым нутром, из которого уже вываливались внутренности. По полу расплывалась лужа крови.

— Аргх! — Я не сдержал крик, рвущийся из груди.

Спина горела огнем, мышцы ныли, кости болели. Развернув мешок, я вытащил оттуда два свертка ткани, один крупный и другой совсем мелкий. Последний я положил в рот так, чтобы язык оказался под ним. Крепко вцепившись в ткань зубами, я снова залез в сумку. Теперь я достал маленький кошелечек. Вместо серебрушек я когда-то напихал туда тех самых грибов-зеленок, истолченных до состояния порошка. Также достал огниво. Расстелив на земле ткань, высыпал на нее грибы. Чиркнуло огниво, и тоннель озарился зеленым пламенем. По глазам как ножом провели, от рези полились слезы. Крепче сжав валик во рту и скинув шкуры, я рухнул в пламя.

— М-м-м! — Выдержать эту боль было просто невозможно.

Тело будто бы тысячи игл пронзили. Потом мне показалось, что меня окунули в кипяток: внутри все горело и пылало. Такой боли я не испытывал, даже когда меня «лечили» после Борса. Через две минуты все было кончено. Дрожащими руками я обмотал вокруг торса ткань, на которой некоторое время назад пылало лечебное пламя. Часть ее пригорела к моей спине. Помощника под рукой не было, и я не решился отодрать ее самостоятельно. Из-за этого на спине останется страшный ожог. Надеюсь, после оплаты обучения в Академии мне хватит денег на посещение целителя.

Кривясь от боли, я натянул шкуры и убрал почти разгрызенный валик и огниво обратно в сумку. И тут меня осенило.

— Кроты! — Иногда я начинал разговаривать сам с собой. Впрочем, это была нормальная практика для таких ситуаций. — Если я дрался с кротами, пусть и явно ненормальными, то поблизости должны быть их ходы, ведущие, как известно, на поверхность. А значит… значит, скоро я окажусь хрен знает где, но уж точно под синим небом, а не в окружении скал и прочего. И-и-и… Что-то я заболтался, ты не находишь?