Кирилл Клеванский - Колдун. Чужое сердце

— Так если ночью пойдем, чего ты ребят мордуешь? Или сегодня без нас справятся?

— Куда там без нас, — отмахнулся Старший и задвинул кинжал за голенище. — Нас же в первую волну и поставят. Будем южную стену брать. А эти… Да демоны с ними, думал жалованье порезать, но тут така-а-ая наглость. Ладно, топайте себе. И чтобы до срока я про вас вообще не вспоминал!

Старший встал и, закинув руки за голову, потопал куда-то по своим делам. Пило и компания тоже попытались встать, но, окончательно уверившись в бесплодности подобных попыток, поползли к палаткам. Хмыкнув и посочувствовав Самберу (ему досталось больше всех: сперва веселая травка, потом попойка, а под конец гнев Старшего — такому ассорти точно не позавидуешь), я зашагал к местному умывальнику.

Без понятия, кто придумал подобную систему, но он был просто гением. Ведь раньше как было: если хочешь сполоснуться, чапай себе до ближайшего водоема. А теперь технологии продвинулись вперед и в лагерях стоят бочки с водой и хитрым артефактом, который охлаждает и очищает жидкость. Артефакт стоил слишком дорого, чтобы использовать его в промышленных масштабах, но для таких вот нужд — спокойно. Так что умыться можно было в любой момент.

Побрившись (да-да, теперь и у Ройса растет щетина) и почистив зубы, я закинул на плечо полотенце (обычную, но чистую тряпку) и вернулся на стоянку. На мгновение мне показалось, что к нам заехала столичная опера, но нет, это друзья устроили концерт по заявкам и их стоны можно было даже на тональности разложить. Закинув мыльные принадлежности в палатку и одевшись, я прогулялся до обозников, чтобы выторговать у них щит. Выложил семь серебрушек за доску, обитую железом, — воровство, что тут еще можно сказать, но выбирать не приходится. В лагере я с полчаса потренировался, повспоминал тактику сражения, когда в твоей руке короткий клинок и хреновый щит. Вроде все просто: прикрылся, ударил, толкнул, прикрылся, ударил — и так пока не победишь или пока не убьют. Удостоверившись в том, что сумею выдержать хотя бы первые полчаса рубки, я положил свое оружие около палатки и лег на траву. Сегодня глотать релаксант не имеет смысла, а то буду смертельно медлителен во время осады. Пришлось бороться с нервами другим способом — нырком в подсознание, где, кроме энергоканалов и источника, ничего не было. Вот так, предаваясь медитациям, я дождался громкого «гу-у-у-ум». Это зазвучали трубы, знаменуя своим звуком начало штурма.

Вопреки ожиданиям — никакой скрытности. Да и какая может быть скрытность, когда с треском, под лошадиное ржание и брань магов везут требушеты и башни. Единственный плюс ночного покрова — это сбитый прицел у защитников, если так можно выражаться в реалиях Ангадора.

Резко вскочив на ноги, я стал лихорадочно собираться. То же самое делали и остальные. Мы как один затягивали ремешки на поножах, поправляли кольчуги под латами и затягивали ремешки на наручах. Помня науку, я заранее взял длинный лоскут ткани и с помощью левой руки и зубов привязал клинок к руке. Теперь не выскользнет. Многие обходились плотными шнурками, но я по указке Пило, а ему в таких вопросах я доверял как себе, использовал только ткань. Последним штрихом стали шлем с решетчатым забралом и щит, давящим грузом легший на левую руку.

— Оттов? — донеслось от соседа.

— Забрало подними.

Принц дугой щита приподнял «воротник» и облегченно вздохнул:

— Так лучше.

Я только хмыкнул, а сзади кто-то засмеялся. Нетрудно догадаться — это подоспели остальные.

— Эх, совсем пропал наш Зануда, — трагично произнес эльф. — Где тот птенчик, представший перед нами на неровной дороге? Еще год назад у него коленки дрожали при виде кухонного ножа, а сейчас смотрите — по бабам бегает, пьет, что твой гном, Пило под орех разделывает, а теперь еще и новобранцев поучает. Что же будет дальше?

Усмехнувшись, я принял вид победителя турнира. Выпрямился, горделиво вздернул подбородок и отсалютовал мечом.

— Уважать и бояться, — надменно произнес я девиз одного из родов, какого именно, не помню. И тут до меня дошел смысл последней фразы эльфа. — А до «дальше» дожить надо.

— Это правильно, это правильно, — покивал эльф и практически одними губами добавил: — Передавай привет нашим.

Под «нашими» он, естественно, подразумевал Молчуна и Колдунью. А вот почему такая таинственность?.. Все вроде знали, что я уйду, едва выйдет срок контракта, но при этом не теряли надежды, что смогут уломать меня остаться еще на годик. Так и получилось, что эта тема оказалась под своеобразным табу.

— Ну, — вклинился Пило и эфесом опустил забрало. — Хвиули.

— Чего?

Младший покачал головой, потом постучал себя по щиту и указал мечом в сторону формирующейся колонны.

— Так бы и сказал, — возмутился я и тоже опустил «воротник». — А хо «хвиули», «хвиули», хфо шо расхерет.

Мы засмеялись. Звук, выходящий из-под этих жестяных банок, жутко искажался, и картина получилась весьма сюрреалистичная. Но, так или иначе, пришлось шевелить ногами и вставать в строй. В этот раз нам повезло больше. В башню входит непрерывный поток, один ряд — пять человек. Мы стояли в шестом ряду.

И вот только представьте себе: стоите вы себе на парапете шириной метра два, а прямо к стене подъезжает эдакая махина высотой с пяти-семиэтажный дом. Вокруг крики, суета, предположительное место высадки обливают водой, чтобы крепления к зубцам сложнее закрепить было. Арбалетчики спускает тетиву, дикий свист бьет по ушам, а мгновение спустя черное облако накрывает деревянного гиганта, но лишь десять болтов пробивают щиты магов и единицы проходят через толщу древесины. Теперь по ушам уже бьют чужие крики, хотя это скорее сладостная музыка, тонкая мелодия стонов умирающих врагов. Мгновение спустя в стене башни открывается специальный люк, и оттуда сбрасывают тела погибших — ни в коем случае нельзя заливать кровью покатую бревенчатую лестницу и уж тем более оставлять трупы загораживать проход.

Вы крепче сжимаете клинок и проверяете крепления щита, башня уже совсем близко. Арбалетчики, уперев свои смертоносные механизмы в пол, натягивают тетиву, укладывают в желобок длинный цельнометаллический брусок, и снова в небо взвивается черная туча. В этот раз седой жнец собирает в свой мешок душ много больше жертв. Открываются люки, и вместо двух-трех разумных на землю сыплется град из мертвецов. Арбалетчики лихорадочно взводят дуги, но вместо одной большой тучи на стремительно приближающуюся махину падают лишь единичные выстрелы. И тут драконьей пастью разевается «рот» башни. На зубцы падает мост, который тут же крепится массивными чугунными крюками. Десяток защитников, схватив молоты, пытаются сбить крепления, но у них ничего не выходит и их закалывает первая пятерка имперцев.