Владимир Пекальчук - Живые и мертвые

Когда между передними шеренгами сближающихся войск осталось сорок шагов, орк побежал навстречу врагам, покинув свое место в строю, и заметил, как на лицах неприятельских солдат отчетливо проступает страх: еще бы, с орком им драться не приходилось. Восемнадцать пудов мышц, стали доспехов и оружия – и пламенная ярость, превращающая обычно флегматичного орка в воплощение бога войны.

Он подскочил к строю противника и изо всех сил взмахнул топором, срубая острия алебард или выбивая оружие из рук солдат. Его попытались достать выпадами, но куда там! Изгой медленно отступал перед надвигающимся врагом и танцевал на расстоянии чуть большем, чем дальность выпада, шутя срубал острия тянувшихся к нему алебард. Чему-чему, а уж обезоруживанию врага перед тем, как вступать в рубку, обучают молодых воинов в первую очередь. И вот теперь, отходя назад и смещаясь вдоль строя противника, он оставлял за собой десятки валяющихся наверший сломанного оружия. Наступающие враги были вынуждены взяться за ножи, топоры и короткие мечи-кошкодеры, у кого они были.

И когда расстояние между двумя армиями сократилось до десяти шагов, раздался звонкий крик королевы:

– Вперед! За Эренгард!

Изгой тотчас же ринулся в атаку на воинов, которым только что посрубал алебарды, и почувствовал, как сталь старого боевого товарища вспарывает кольчуги и тела. Пусть перед ним не телмарцы, но битва есть битва. Если вдуматься, ему даже не обязательно сражаться с ними лично: если его вклад в эту битву будет достаточным для победы, то король Тааркэйд объединит страну, чтобы дать отпор Телмару. И даже если сам изгой не доживет до той битвы, погибнув в этой, заклятый враг все равно получит свою трепку. Без участия орка, но благодаря ему. Предки оценят, вне всяких сомнений, и эта мысль придала сил. Он разил во все стороны со скоростью жалящей гадюки, каждым молниеносным ударом убивая кого-нибудь.

Орк прорубил изрядную брешь в первых двух рядах противника, бешено вращая топором, и за ним в атаку пошла гвардия, сойдясь с врагом, лишенным основного оружия. Слева и справа дела пошли похуже – там не было орков, которые посрубали бы алебарды и пики. Однако по центру гвардия использовала неожиданное преимущество по полной, вклинившись в расколотую фалангу и с каждой минутой углубляя этот раскол. Превосходная выучка гвардии сыграла свою роль: противник, не сумев удержать гвардейцев на расстоянии, к тому же оказался неспособен что-либо противопоставить в отчаянной сече, а отсутствие подходящего для такого боя оружия и щитов превратило бой в избиение. Шестьсот гвардейцев и орк опрокинули и смяли по меньшей мере вдвое большее количество вражеских солдат.

– Людишки! Смотрите, вот что такое настоящий орк! – закричал изгой. – Вот что ждет вас в наших степях!! Смерть!!!

Он даже не заметил, что прокричал это на своем родном языке, для людей непонятном. В этот миг мертвец, некогда звавшийся Арситаром, был почти счастлив.

Отряд Кэнваэрромэйн стремительно отходил, чтобы отразить атаку с тыла, и стрелки Саннэвайра оказались лицом к лицу с наступающей пехотой противника. Вражеский командир здраво рассудил, что гнаться за отступающими быстроногими эльфами крайне глупо, если с фланга летит дождь стрел от других таких же эльфов, и развернул ряды своих солдат навстречу Саннэвайру. При шестикратном численном превосходстве он мог рассчитывать загнать эльфов обратно в лес и если не прогнать окончательно, то, по меньшей мере, защитить фланг своей армии.

Однако очень быстро наступающая пехота напоролась на Тальдиру, которая за каких-то полминуты выжгла в рядах противника брешь, убив более тридцати солдат. Внезапно постигшая товарищей страшная участь сильно деморализовала остальных, и строй начал прогибаться, отступая перед огненным адом, разбушевавшимся на поле боя. В то же время отряды слева и справа начали охватывать эльфов полукругом, и Зерван понял, что без отчаянного рукопашного боя не обойдется: при всей своей чудовищной мощи Тальдира не сможет держать круговую оборону. Что ж, чему быть, того не миновать. Все, что он может сделать в данный момент, – это стоять до последнего, не позволяя врагам наброситься на княжну со всех сторон.

И в тот же миг позади прозвучала команда иерарха Саннэвайра, его стрелки пошли во встречную атаку, стреляя на ходу из луков и стараясь попасть между щитами или под козырек шлема.

А Тальдира все пела и пела, обрушивая на головы врагов заклинания одно ужасней другого. Эльфийские маги редко используют словесную магическую составляющую, считая это дурным тоном, и при этом их силе завидуют все остальные чародеи. Но сейчас княжна, пренебрегая манерами, высвободила всю свою мощь, усилив свои заклинания голосом, и теперь, можно сказать, единолично наступала, вклиниваясь все глубже и глубже в порядки противника и оставляя после себя лишь догорающую траву и обугленные трупы.

Всего две минуты спустя Зерван оказался в сердце хаоса. Строй противника раскололся, многие солдаты спасались бегством, потеряв голову от ужаса. Слева и справа попытки окружить маленький отряд княжны напоролись на потоки стрел, выпущенных почти в упор и прошивающих кольчуги, словно тряпки.

Небольшой отряд вражеских солдат под предводительством сержанта появился за спиной у Тальдиры, воспользовавшись неразберихой, и атаковал быстро и слаженно. Наверняка отчаянные ребята, решившие разбогатеть или погибнуть в попытке: можно не сомневаться, что, принеси они герцогу Кромбару голову эльфийской чародейки, полученной награды им хватит на всю оставшуюся жизнь.

Зерван, с усилием переставляя отяжелевшие ноги, преградил путь сержанту, рядом с ним в один ряд встали другие солнечные эльфы. Один из них, Каар, выбросил навстречу врагу растопыренную ладонь, и двое солдат отлетели назад, отброшенные невидимой силой. Вампир ухмыльнулся и повторил это заклинание, выкрикнув его вслух, и опрокинул сразу четверых, включая сержанта. Эльфы сцепились с нападающими и после короткого обмена ударами отошли обратно, сгрудившись за спиной и по бокам от княжны. Однако сержанта потеря нескольких солдат не обескуражила.

– Вперед, убьем проклятую ведьму – станем богаче баронов! – закричал он, и из кутерьмы сражения появились новые воины, все еще способные выполнять приказы и гонимые в атаку жаждой денег.

Зерван встретил одного из них прямым ударом мандалы, рывком выдернул клинок из оседающего тела и с трудом парировал атаку второго врага. Оказаться под палящим солнцем посреди поля битвы, да в окружении – мало кто из вампиров мог бы похвастать такой передрягой. Но он знал, на что шел.

Звон клинков и сдавленные проклятия людей раздавались со всех сторон. Эльфы дрались отчаянно и молча, все время пятясь, чтобы не позволить никому вклиниться между ними и их госпожой, которая, не оборачиваясь, шла вперед, выжигая все на своем пути. Вампир отбил очередной выпад и контратаковал, полоснув противника по груди и раскроив кольчугу и ребра. В другой ситуации он разрубил бы его до хребта, но солнце неумолимо выдавливало из него силы.