Ирина Баздырева - Жена Дроу

— Из тебя выйдет азартная гончая. Пойдешь ко мне, псина?

Как будто поняв, что над ним издеваются, пес прекратил лаять и бросаться, и отвернувшись от рыцаря, подбежал к Нике. Усевшись у ее ног, он то и дело, предупреждающе скалил на сэр Ригана зубы.

— Прежде я не видел здесь этой собаки. Она принадлежит тебе? - довольный развлечением, спросил сэр Риган.

— Н-нет… он не мой… Тут… тут бродит какой-то охотник… недалеко… должно быть это его собака.

— Да ну? - насмешливо протянул сэр Риган, а Ника покраснела, поняв, как по-детски наивна была ее попытка защититься.

— Охотник, — проговорил он, сел обратно в седло и подобрав поводья тронул с места коня. — Что ж, поеду проверю… В этих лесах никто не охотится кроме меня. Знай это. Ну, а чтобы камень вновь привалил ход, нужно сунуть руку в ямку справа от него и прижать в ней камешек. Ты же, пес, подумай, может все же пойдешь ко мне охотничьей собакой?

И когда, в ответ, пес суматошно облаял его, расхохотался. Ника долго смотрела вслед удаляющемуся всаднику, пока заросли не скрыли прямую спину, покрытую, припорошенным снегом, плащом и круп коня.

— Ты спас мне жизнь, офицер Ли, — потрепала своего спасителя меж ушей, Ника. — Молодец, напарник!

Она вернулась в подземный ход и не подумав привалить камнем вход. Ей вслед заскулил пес.

— Пусть сэр Риган старается, — отмахнулась от него Ника.

Она страшно устала. Выбравшись обратно в каморку Криспи, Ника прошла по коридорчику, к винтовой лестнице и поднялась в покои леди Айвен.

У ее постели, сладко посапывала в кресле давешняя девица, имя которой Ника опять позабыла. Посмотрев на свою подопечную, Ника влила в ее порозовевшие губы настой и добравшись до сундука, рухнула на него. Потом ее разбудила Христина, принесшая ужин.

Пока Ника ужинала, Христина делилась с ней последними новостями.

— Не хорошо стало у нас в деревне. Худо, коль оборотень стал на людей нападать.

— Оборотень на то и оборотень, чтобы на людей нападать. Судьба у него такая. Не понимаю, почему всех это удивляет. Ноборот, было бы странно если бы он вел себя по другому, например так, как вы того ожидаете от своего оборотня, — пожала плечами Ника, выбирая из жареных окуньков кости.

— Ох, не скажи, сестра. Наш оборотень, как ни гляди, а все равно особенный. До сего дня он никого не тронул. Страх на орков нагонял — это, да. Но никого из здешних не трогал. Охранял.

— Кто нибудь из вас видел этого оборотня воочию?

— Ну-у, - неопределенно протянула Христина, - никто ни о чем таком не рассказывали…

— Как?! И даже тетушка Агнесс не хвасталась, что видела оборотня, как вы меня сейчас, потому что прошел мимо, не заметив ее?

— Вам-то вот, вольно смеяться. Вы, хоть, завтра сорветесь отсюда и поминай, как звали, а нам здесь жить, - оскорбилась Христина тем, что ее словам не доверяют. — А Агнесс верить, действительно себе в убыток.

— Посмотрите сами, Христина: никто в глаза не видел этого оборотня, но все знают что он точно есть. Видите ли потому, что орки и варвары отошли от рубежа, больше не беспокоя вас. Тут еще требуется разобраться из-за чего они оставили рубеж: из-за оборотня, или нет. А то, что никто, никогда не видел растерзанного им тела, объясняют тем, что якобы оборотень, пообещал вести себя примерно и, более того, защищает вас. Обхохочешься.

— Да как же так его нет?! Если он — вот он! - рассердилась Христина. - Ведь нынче нашли преподобного Фарфа, убитого оборотнем?

— Христина, - Ника устало, отодвинула миску. — У отца Фарфа вырвали сердце, но он сам, как и его мул, остался цел.

— Тогда, кто мог решиться на подобное злодеяние? Больше-то, некому? - опустилась на табурет, перепуганная Христина, прижав ладошку к сердцу. — И как может быть так, как вы говорите, что оборотня не существует, коль сэр Риган клялся мощами Блаженной Девы, что… ой… - спохватилась Христина, увидев как застыло лицо монахини.

— В чем дело? Раз уж, всем известно, что это сэр Риган, почему не называют его по имени? Сегодня на сходе, в деревне, все называли его не иначе как “он”.

— Он… то есть сэр Риган, велел не произносить его имени, если это связано с проклятием оборотня.

Отлично! Ника хлопнула ладонью по столу, еще больше напугав Христину. Все сходилось на Ригане. Это он распустил слух об оборотне, чтобы никто не смог связать его с проклятием Репрок - с Балахоном. Он неплохо организовал защиту рубежа и, видимо, какими-то чарами отпугнул от Северной границы орков, предпочитавших не связываться с колдуном. Он создал семейное предание о проклятии рода Репрок, ведь недаром все говорят об этом, как о росказне, возникшей совсем недавно. В его распоряжении потайной ход, благодаря которому, он может появляться и исчезать из замка когда пожелает. Головоломка была сложена.

Христина молчаливо следила за взволновано ходившей по комнате монахиней, когда в дверь просунулась голова девицы, торопливым шепотом сообщившей, что хозяин и хозяйка желают проведать свою дочь. Обе сиделки подхватившись, принялись оправлять одеяла и взбивать подушки на постели леди Айвен.

Барона внесли в кресле, когда Христина прикрывала ковром начертанный Никой на полу круг. Его несли Криспи и сэр Риган. За ними вошла баронесса. Но прежде чем переступить порог комнаты, она остановилась в дверях, придирчиво оглядев покои и остановив брезгливый взгляд на рясе монашки, перепачканной в земле, а местами покрытой коркой засохшей грязи, с приставшими к подолу сухими колючками. Когда кресло барона поставили рядом с постелью его дочери, она встав позади, склонилась к мужу.

— Я же говорила вам, что нет причин для беспокойства, ибо не была дня, чтобы я не поминала в своих молитвах свою дорогую падчерицу, как и вас, моего супруга. Посмотрите же на нее, право можно подумать, что бедняжка просто спит.

В голосе леди Элеонор слышалась искренняя забота, а взгляды, бросаемые на мужа выдавали ее тревогу. И было от чего тревожиться.

Барон сильно сдал за эти два дня. Он еще больше высох и одряхлел. Его голова, с остатками седых волос, постоянно тряслась. Водянистые, покрасневшие глаза слезились и смотрели бессмысленно, как у младенца. Жизнь слабым, готовым вот-вот потухнуть, огоньком, чуть теплилась в этом древнем теле. Даже для того, чтобы только поднять голову, барону требовалось приложить видимые усилия.

У Ники сжалось сердце. Барон Репрок прощался со своей дочерью. В досаде она закусила губу: пытаясь разобраться в происходящем и защитить леди Айвен, она совсем упустила из вида ее отца. Не совладав со своими чувствами она с яростью взглянула на сэра Ригана, в тот момент внимательно смотревшего себе под ноги. Еще бы! Ведь он стоял на том месте где был начертан круг, прикрытый ковром.