Альвина Волкова - Сила черного дракона

-- Спроси меня что-нибудь?

-- Что?

Пропустила момент, когда Фран придвинулся ближе, и я ощутила его дыхание на своей шее. Черт, какую игру он затеял?

-- Что угодно.

-- Все, что угодно?

-- Да.

-- Ты кого-нибудь любил? - брякнула, и тут же устыдилась - нашла что спрашивать.

-- Свою кормилицу. Я и сейчас ее люблю. Ближе нее у меня никого нет.

В голове зародился образ - он был смутный, но светлый и теплый.

-- Правда, - просипела я.

Кончиком языка Фран прикоснулся к пульсирующей венке на шее, провел вверх до подбородка и завершил путь едва ощутимым поцелуем. Я вскрикнула и попыталась открыть глаза, но змей искуситель прошипел:

-- Не открывай глаза.

-- Я...

-- Еще.

-- Еще?

-- Задай мне еще вопрос.

Голова начала кружиться. Вопрос? Какой вопрос? Меня уже не интересуют никакие вопросы. Но если просят:

-- Она научила тебя готовить?

-- Да.

Легкокрылые поцелуи порхали по линии подбородка, перелетая то на щеки, то на кончик носа.

-- Еще, - голос Франчиаса гипнотизировал.

-- Ты боишься, Станисласа?

-- Некорректный вопрос.

-- Ты не ответил.

-- Да.

Возникший образ отличался от предыдущего блеклостью оттенков и какой-то мутностью, тем не менее, он не был отталкивающим, скорее болезненно печальным, словно что-то угнетало Франчиаса. Между ними что-то произошло. Ссора? Не знаю. Наверное.

-- Странно, мне показалось, что ты хотел сказать что-то другое.

-- Нет. Только это.

Ложь - неприятное ощущение, словно наперед знаю, что это не так. Промолчала. Так будет лучше.

Фран отпустил мою голову, ненавязчиво уложил на кровать, и, зафиксировав мои руки у меня над головой, поцеловал, ощутимо прикусив нижнюю губу. Мое тело выгнулось дугой и из глотки вырвалось хриплое:

-- Фран...

Его ладонь накрыла мне глаза.

-- Не подсматривай.

Его губы становятся настойчивее. Не помню, в какой момент моя ночная рубашка капитулировала и оказалась на полу. На мне только кружевные шортики. Ох, если так пойдет и дальше ...

-- Еще.

Голова совсем не соображает. Это он о чем?

-- Задай мне еще вопрос-с, - вот уже и змеиные интонации появились.

Фран вдавил меня в матрас, позволив ощутить всю силу своего желания. Ого! Вот это я понимаю. Хочу открыть глаза, но Франчиас не позволяет. Да еще и руки удерживает. А я только и могу, что чувствовать его каждой клеточкой своего тела, впитывать его тепло, наслаждаться его запахом. А это еще что за жалобные мяуканья? Это я? Не узнаю себя. Что он со мной делает? Это настоящее безумие.

-- Ты..., захлебываясь шепчу я, - когда-нибудь влюблялся?

-- Нет.

-- Ложь, - бросила я, и сама же испугалась своей запальчивости.

Черт. Это было слишком резко. Надо быть сдержаннее. Но это чувство немного отрезвило меня.

-- С-странно, - хмыкает он, - Я вроде бы с-сказал правду. Попробуем-сс еще рас-с. С-спрашивай.

-- Я тебе нравлюсь?

-- Да.

Я слышу сомнение.

-- Хм. Вроде, да и нет.

-- Блис-ско.

-- Значит, то, что ты сказал после ресторана - ложь?

-- Нет, - Фран чуть ослабил хватку, - Ты мне нравишься.

Вновь, что-то царапает мое сазанине. Трудно понять, что именно. Какое-то слабое чувство. Хорошо замаскированное. Неуверенность?

-- И только? - шепчу я.

-- Я безумно хочу тебя.

Кристально чистая правда. Я даже не стала скрывать улыбку. Пусть видит.

-- Нина?

-- Поцелуй меня.

Фран впивается в мои губы, как голодный, я так же страстно ему отвечаю. Мы упиваемся друг другом, барахтаясь в простынях, и не замечаем, как подкатились к краю. Мы падаем. Грохаемся на пол и от облегчения начинаем смеяться.

И в этот упоительный момент, открывается дверь,... и на пороге возникают мои родители. У меня от шока, отвисает челюсть. Но когда я возвращаю ее на место, и пытаюсь сказать что-то членораздельное, получается плохо. Из глотки вырывается только жалобное: "Ма...м....ма..ма". Фран же стремительно хватает одеяло и закутывает меня в него, сам прикрывается подушкой. А обозревший все это безобразие отец, вдруг начинает реветь раненым быком:

-- КАКОГО ЧЕРТА ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ!!! НИНА, КТО ЭТО?!!

***

Был жуткий скандал. Папа бесился, бегал по квартире, кричал, что оставлял меня с одним, а глазом моргнуть не успел - я уже с другим. Что я бессовестная дочь. Что он видимо мало порол меня в детстве. (к слову пришлось, так то он и пальцем меня в детстве ни тронул) "Куда катится мир!" - восклицал он. Я же пряталась за спиной Франа, краснея, бледнее и покрываясь липким потом. Появления родителей в три часа ночи я никак не могла ожидать. Они и раньше то, когда я в школу еще ходила, предупреждали, что едут, а тут - сюрприз. Неприятный. А я уже упоминала, что не люблю неприятные сюрпризы.

Когда Владимир Константинович чуть спустил пар, Фран, будь он неладен, признался, кто он есть, и началось все по новой, только в более грандиозных масштабах. Отец то требовал, чтобы Франчиас немедленно на мне женился, то наоборот не приближался и на пушечный выстрел, то намеревался начистить глирту морду, то хватался за голову и ругался на эллийском так самозабвенно, что мы заслушивались.

Зато мама, за спиной отца, довольно щурилась и показывала мне большие пальцы. Ну, мама!

Наконец ей удалось увести папу в гостиную. И я, накинув махровый халат, вышла в коридор, оставив Франа в комнате.

-- Мам, что это значит? Что вы здесь делаете?!

-- Зайка, не поверишь, мы сами не знаем, - пожала плечами мама.

-- В каком смысле?

-- Мы проснулись посреди ночи с чувством, что тебе грозит опасность. И, вот мы здесь.

-- Ну, да..., - досадливо цокнула языком, - опасность.

-- Нинок, - мама раскаянно посмотрела на меня и обняла за плечи, - Пока мы сюда ехали, телефон не замолкал ни на минуту. Нам перезвонили все наши родственники. Даже твои кузины - Саша с Лолой, и те позвонили. Все, как один твердили об одном - тебе что-то угрожает, но что именно они представления не имеют. Мы с Владиком еле уговорили их не приезжать... но двое сейчас стоят у тебя под окнами.

-- Кто?

-- Дядя Олег и тетя Лила. Они гостили у своих знакомых и рванули сюда, как и мы с Вадиком. Знай, они номер квартиры - уже бы ломились в дверь.

Я оценила масштабы спасательной операции и удивленно присвистнула. Это что? Семейный психоз? Передается по генам, всем желающим. Тогда не понятно, причем тут мужья и жены наших родственников. Это, что, заразное?

Фран вышел из комнаты уже в штанах. Я окинула его восхищенным взглядом - хорош, особенно такой: встрепанный, возбужденный и немного сердитый. Мама игриво подмигнула мне, поцокала языком, и оставила нас наедине, пошла, успокаивать отца.

-- Ты слышал?

-- Да.

-- Понимаешь, что-нибудь?

-- К сожалению.

-- Так, что это?

-- Станислас- с, - прошипел Фран и зрачки его вытянулись.

-- Он-то тут причем?! - опешила я, н не находя связи.