Марк Лоуренс - Принц Терний

— Это тот, кому вы служили. — Я приблизился к ним на шаг, голова Кориона болталась передо мной. — Много лет тому назад он превратил графа Ренара в свою марионетку. Вы все знаете, что это правда.

Двинулся вперед. Без колебаний. Уверенный в том, что они расступятся. И не ошибся.

Они не смотрели на меня. Взгляды всех были прикованы к голове. Ужас, который маг внушил им при жизни, был так велик, что они ожидали, когда мертвые глаза оживут и утянут их с собой в бездну.

Солдаты расступились, и я направился через турнирное поле к Логову.

Но тут появились другие, с левой стороны поля, где прежде сражались Райк и Элбан. Они задумали перехватить меня. Две группы по пять человек. Но, не сумев приблизиться ко мне и на пятьдесят ярдов, они попадали. Лесной Дозор спешил по Дороге Вязов. Я видел, как лучники выстроились в линию вдоль горной цепи, с которой я впервые увидел Логово.

Я выпустил голову Кориона. Просто разжал ладонь, и волосы скользнули между пальцев. Голова падала целую вечность, будто прорывалась сквозь паутину или сновидения. Она должна была звонко удариться оземь, будто молотом по гонгу, но никакого звука не последовало. Безмолвная или орущая, не важно, но все равно я услышал ее, ощутил. Тяжесть покинула меня. Большая, чем я представлял, большая, чем я мог вынести.

Я видел впереди проем ворот. Величественная арка над входом в Логово. Металлические решетки приподняты. А под ними одинокая фигура, удерживающая их невероятную тяжесть, гору из дерева и железа. Горгот!

Я рванул вперед.

Я несся к замковым воротам. Доспехи, часть из которых потерялась на турнире, стали легче. Вокруг свистели стрелы. Вблизи падали те, кого они настигали. Так самые лучшие лучники Лесного Дозора расчищали мне путь.

Я спрашивал себя, куда бегу и зачем. Бросил тело Кориона в грязи. Его смерть стала чем-то вроде стрелы, извлеченной из раны, с меня будто оковы свалились или петля палача соскользнула с посиневшей шеи.

Несколько стрел, выпущенных стражниками на бастионах Логова, попали в меня. Одна сломалась о нагрудник. Стражники, скорее всего, пребывали в смятении, больше обстреливая турнирное поле, нежели обращая внимание на одинокого рыцаря, мчащегося к замку.

Ноги сами несли меня вперед. Казалось, чего-то не хватает. Внутренний голос, который прежде управлял мной, умолк, и теперь я слышал лишь свое натужное дыхание.

Улица, ведущая к воротам, была не видна лучникам Дозора, там я встретил серьезное препятствие.

Солдаты расположились между тавернами и сыромятнями. Здесь я когда-то проходил с нубанцем, маленький ребенок, который мечтал о мести.

Не менее двадцати копьеносцев во главе с разодетым капитаном гвардии Ренара преградили мне путь. Кольчуга капитана неярко поблескивала. За их спинами я видел Горгота, удерживающего защитные решетки. Дальше во дворе замка сновали солдаты, многовато их было. Я не мог понять, почему они до сих пор не убили левкрота и не закрыли ворота.

Я резко притормозил перед копьеносцами, запыхавшийся, не способный вымолвить ни слова. Холодный порыв ветра с дождем пронесся между нами.

Что делать? Неожиданно непреодолимое препятствие показалось… действительно непреодолимым.

Обернулся. Двое медленно тащились по дороге. Один слишком огромный, чтобы быть кем-то, кроме Райка. Я видел оперенный наконечник стрелы, торчащий у его левого плеча. Второй весь в грязи и крови — по доспехам не поймешь кто. Но это был Макин. Я понял это по тому, как он держал меч.

Над острыми копьями я рассмотрел лица солдат, выстроившихся в линию.

Что теперь будет?

Очередной порыв ветра с дождем.

— Из Дома Ренаров? — прокричал капитан. Сомнение чувствовалось в его голосе.

Они не знали! Только выбежали из замка, не имея представления о том, что же происходит. Стоит возблагодарить их за неосведомленность.

Я провел латной рукавицей по нагруднику, очищая грязь, чтобы лучше был виден герб:

— Логово! Я Алэн Кенник, союзник Дома Ренаров, прошу не отказать в защите. — Показал на Райка и Макина. — Они хотят меня убить!

Должно быть, несмотря на смерть Кориона, не все мои пороки остались в прошлом. Точно не все.

Я бросился к солдатам, и те, расступившись, пропустили.

— Они не пройдут, мой господин. — Капитан отвесил быстрый поклон.

— Уж постарайтесь, — попросил я. Весьма маловероятно, чтобы они прорвались.

Я поспешил к воротам, доспехи опять потяжелели. В воздухе витал какой-то неприятный запах, сильный, словно свиное мясо палят. Он напомнил мне сожженный Маббертон. Казалось, это было целую вечность тому назад.

Увидел, как солдаты группками собираются на огромном дворе за воротами. Одетые впопыхах, некоторые без части доспехов, кое-кто со щитами, другие без, многие, и в этом сомневаться не приходилось — хорошо оттянулись, залив брюхо элем на турнире.

Приблизившись, я обнаружил трупы. Обуглившиеся останки, тлеющие в собственном вытопленном жире. Совсем как бедняки, у которых всегда не хватает дров на погребальные костры.

Горгот стоял спиной ко мне. Из рук и ног торчат стрелы. Он мог бы сойти за статую, но, подойдя ближе, я увидел, как дрожат на спине от напряжения огромные мышцы.

Я обогнул его и прошел мимо, поднырнув под решетки. Не менее сотни вояк на внутреннем дворе наблюдали за мной. Глаза Горгота были зажмурены, — видно, тяжело ему приходилось. Он глянул на меня сквозь узкие щелочки. Спереди торчало еще больше стрел, они застряли между ребер помятой грудной клетки. При выдохе кровь пузырилась у древков стрел, втягиваясь обратно при последующем вдохе.

Я пнул ногой тлеющую голову, сразу откатившуюся от обугленных останков.

— Тебя защищает целый ад ангелов-хранителей, Горгот, — сказал я. Каждый солдат, который осмелился приблизиться к нему, превращался в труп.

Слабый кивок:

— Малыш. Там, наверху.

Над Горготом, скорчившись в одном из промежутков между крепежными лесами решеток, прятался Гог. Черные омуты его глаз теперь горели, как раскаленные угли в кузнице. Его тощее тельце сжалось сильнее, чем я мог предположить. Несколько стрел застряло в деревянных брусьях рядом с ним.

— Неужели все это сделал детеныш? — удивился я. — Черт подери.

Горгот как-то говорил, что Гог и его маленький брат будут быстро меняться. Слишком быстро и слишком опасно для того, кто рожден чудовищем.

— Убейте же этого бешеного пса, — прозвучал сзади голос, показавшийся мне знакомым, похожий на голос отца. — Пристрелите его.

Голос, которому нельзя не подчиниться. Но поскольку в меня никто не выстрелил, то я, отвернувшись от Горгота, устремил взгляд к Логову.

Перед огромной твердыней стоял граф Ренар в окружении двух дюжин хорошо вооруженных солдат. Отряды копьеносцев слева и справа, по два десятка в каждом. Остальные спускались с военных укреплений над воротами.