Евгений Щепетнов - Путь к цели

Андрей посмотрел в глаза женщины, она моргнула, кинула короткий взгляд куда-то за спину посетителя и Андрей мгновенно убрал голову в сторону, пропуская мимо себя дубинку, вдребезги разнёсшую стоявшую на столике красивую фарфоровую чашку. Содержимое чашки залило платье женщины и та автоматически стала стряхивать с атласа и шёлка капли зеленоватой липкой жидкости.

Андрей ухватился за руку провисшего по инерции метрдотеля, подкравшегося сзади - монах слышал шорох - и метнул его на столик, треснувший и развалившийся на куски. Нога мужчины, сделавшая оборот в воздухе, врезала по колену женщины, и та страдальчески скривилась, схватившись него. Метрдотель затих, оглушённый падением, и в комнате снова воцарилась тишина.

- Жарс - да сделай же что-нибудь! Ну, в конце-то концов! На кой демон я вас тут держу?! - возмутилась женщина, с ненавистью глядя на странного посетителя.

Андрей подошёл к входной двери, посмотрел на замок и защёлкнул его так, чтобы никто больше не вошёл. Потом обернулся к Жарсу, мягко и плавно подходящему к нежданному посетителю. Телохранитель перетекал из стойки в стойку, выказывая знание каких-то единоборств, Андрей же спокойно ждал, когда тот подойдёт и осуществит своё желание уронить супостата.

Надо сказать - Жарс был очень, очень умелым бойцом. Его кулаки выстреливались в голову незнакомца так быстро, как будто были выпущены из корабельного орудия, и имели сравнимое со снарядами разрушительное действие. Андрей не уклонялся от ударов - он легко отводил их в сторону скользящими движениями ладоней, и все эти 'выстрелы' уходили мимо мишени. Жарс прекрасно владел телом, это было видно сразу, и знал, что в реальном бою балет с задиранием ног выше пояса есть глупость и баловство. Удары его ног шли в колени, голени и пах, вернее - собирались дойти - но не доходили, блокируемые ногами Андрея.

Описывать это можно долго, но на самом деле вся схватка заняла, как и положено, считанные секунды. Настоящие самураи не стоят часами в поединке - сошлись, обменялись молниеносными ударами - или труп, или ранен. Андрей не хотел убивать этого человека - он его не знал, тот ничего ему не сделал - просто выполнял свою службу, охранял хозяйку - по крайней мере - так думал монах. Поэтому ограничился тем, что через две секунды боя выключил противника коронным ударом в печень, добив сверху кулаком - по основанию черепа. Без особых изысков и выкрутасов. Как бы не владел боевыми приёмами боец, каково ни было бы его умение и опыт, но если против него в бою встаёт существо, обладающее скоростью превышающей его скорость раз в десять, как минимум - какие шансы на победу? Ни-ка-ких. Именно существо - Андрей давно уже не был человеком…

Ещё не затих в воздухе звук от падения Жарса, как Андрей подошёл к женщине, затеявшей эту разборку и схватив её за руку, потащил к дивану в глубине комнаты. Швырнув хозяйку борделя на упругие подушки, он оглянулся по сторонам, и сорвал со стены занавесь, украшенную кружевами и рюшками. Разорвав её на полосы, туго скрутил руки и ноги женщины, с ужасом наблюдавшей за его действиями и как будто впавшей в ступор - она молчала, ничего не говорила, и только тряслась, как в лихорадке. Похоже, что поняла - от допроса 'с пристрастием' ей не отвертеться.

Андрей молчком сходил за креслом, поставил его рядом с диваном, на котором лежала женщина, и усевшись в него, спросил:

- Теперь-то ты всё поняла? Я же тебя предупредил - ответь мне, и я уйду. И сейчас - спрашиваю тебя - кто тот парень, где его найти.

- Я не знаю! - опять выкрикнула женщина и замерла. Её челюсть тряслась от ужаса, зубы клацали, и Андрей даже удивился - чего это она так боится? Как можно бояться того, что будет после, когда реальная опасность тут, в комнате?

- Давай так - начал Андрей - ты боишься чего-то больше, чем меня. Но ты должна понимать, что я могу тебя изувечить, порезать на куски, содрать с тебя кожу - сейчас, здесь, сию минуту. И ты при этом боишься того, далёкого, что будет потом? Не пояснишь мне это дело? Как так может быть?

- Он всё равно узнает, что я тебе сказала. Он очень, очень умный! Тут много свидетелей, и все знают, что ты пришёл и искал этого человека. И когда парень пропадёт - он начнёт искать, сопоставлять факты, и выйдет на меня. А тогда - он порежет на куски и меня, и мою дочь, и моего сына. Ты что думаешь - тут так просто всё? Что я хозяйка этого борделя? Я одна из многих, кто управляет его заведениями. И я ничего не скажу, убивай.

- Если я скажу, что мне тебя жаль - это будет неправдой - мягко сказал Андрей - ты знала, куда лезла. И теперь пожинаешь плоды. Работа такая. Но если ты мне не скажешь - ты испытаешь ужасные муки. И возможно - умрёшь. А вот он сможет добраться до тебя только ПОТОМ, а ты женщина умная, хитрая, найдёшь способ выкрутиться. Впрочем - мне неинтересно, как ты выкрутишься. Если расскажешь мне - я тебя оставлю в живых, развяжу, и можешь сама поубивать своих людей, если уж так надо скрыть следы.

- Это бесполезно. Он всё равно догадается и будет меня пытать, захватит мою семью.

- А если я пообещаю, что его уберу? Если он умрёт?

- Нет. Ты не сможешь. Я ничего тебе не скажу.

- Ну что же - ты не оставляешь мне выбора - Андрей вздохнул, и протянул руку к ауре женщины. Если он мог убрать боль, то мог её и навести? Ему ни к чему было прибегать к обычным физическим пыткам…

Андрей спустился по лестнице вниз, горбясь и опустив голову вниз. В гостиной уже сидели и стояли штук десять 'ночных бабочек, чего-то бурно обсуждающих и даже не заметивших, что мимо них проходит незнакомый мужчина. Только уже когда дверь хлопнула, закрывшись за посетителем, кто-то из девушек выскочил следом, чтобы посмотреть, кто же это такой был, но в темноте ничего нельзя было разглядеть…

Андрей пошёл по улице, всё дальше и дальше отходя от борделя. На душе у него было совершенно гадко. Шанди молчала, и ему тоже разговаривать не хотелось. Отойдя достаточно далеко, метров на пятьсот, монах наклонился над ливнёвкой, ведущей в подземелья канализации, высморкался, выбив из ноздрей тканевые пробки, сунул пальцы за щёки, достал тампоны и отправил следом. Дышать сразу стало легче, но он ещё несколько раз сплюнул, пытаясь освободиться от мерзкого привкуса мокрой тряпки. Пройдя ещё немного, заметил возле одного из заборов скамейку и сел на неё, опёршись локтями на колени и подперев ими голову. Потом горько сказал:

- Сестрёнка, я становлюсь сентиментальным, что ли? Почему я так расстроился, узнав, что в стране, где все, якобы, молятся Богу, все такие боголюбивые и правильные, всё так, как и в стране, управляемой исчадьями?

- Вы, люди, слишком увлекаетесь, как мне кажется - усмехнулась драконица - больше переживаете, больше подвержены эмоциям. И я, глядя на тебя, становлюсь сентиментальной, совсем не как дракон. Ну да, здесь не так, как ты себе напридумывал, и что? Может ты для того и послан сюда, чтобы всё исправить! Вот и исправляй.