Олег Говда - Призрак и сабля

Сивко так энергично замотал головой, что в его искренности не смог бы усомниться даже самый недоверчивый дознаватель.

— Ладно, запишем в общий список загадок. Чует мое сердце, что он еще далеко не полон, — белокурый богатырь вздохнул. — Видно, придется, для общего блага, мне прошлое вспомнить. На Призрака добро навьючим, а я — так уж и быть, побратима на себе покатаю. Мне не трудно… Как-нибудь сочтемся, после.

— Не стану я на тебя садится… — запротестовал Тарас. — С ума сошел? Одно дело не знать, что ты человек, а другое…

— Тарас, побратим мой дорогой, но это же глупо! Дорога нас поджидает дальня. Пехом и за неделю не управимся. Зато на таких, как мы с Атаманом, лошадках — в два дня обернемся. Не забывай, что на кон поставлено!.. Не до соплей сейчас! А если совесть тебя мучит, то можешь взять меня на плечи и побегать вокруг костра. Ха-ха-ха! — рассмеялся искренне Степан. — Давай, зови своего лесного знакомца, и будем сниматься.

Вызванный Тарасом леший появился довольно быстро. Не успело еще в ущелье эхо утихнуть, как он шагнул на тропинку из придорожных зарослей. Сперва внимательно и не без некоторого удивления, оглядел обоих скакунов — взнузданного, но без седла сивка, и уже знакомого ему белаша — под седлом, но зато без волшебной уздечки. Покачал головой, чуть пожал плечами, мол, у каждого свои причуды, и только потом с едва заметной насмешливостью в голосе спросил:

— Зачем звал, неугомонный вьюнош? Соскучился по старику, или опять моя помощь понадобилась?

— Здрав будь и ты, лесной хозяин, — чуть поклонился ему Куница. — С умным чел… существом и просто поговорить приятно, но — увы, твоя правда: подмога нужна…

— Говори, что надо.

— А почто не спрашиваешь: исполнил ли я наш прежний уговор?

— Будто я не слышу, как посаженый тобой желудь сквозь земную твердь прорастает? Приходи, казак, на это место лет эдак через шестьдесят-семьдесят — сам увидишь, какой красавец дуб из него получится.

— Постараюсь, — усмехнулся Тарас. — Если доживу до столь преклонного возраста.

— Захочешь — доживешь… Кстати, держи обещанное мною вознаграждение, — леший протянул парню небольшую дорожную баклагу, обтянутую берестой. — Так что у тебя за просьба ко мне?

— Вон тот бочонок видишь? — указал пальцем Куница. — Угадаешь, что в нем находиться?

— Ну, я же не слепой и не дурной, — хмыкнул леший. — Соображаю: если призрачного стража засупонить сумел, то и сокровища уж как-нибудь достал. Ты дело говори, а не в загадки играй.

— Беда в том, что дорога мне домой не стелиться, пока… — начал было объяснять Тарас.

— Это тоже понятно, — нетерпеливо остановил парня леший. — Разумение имеем… Проклятие с клада снять надо. Моя-то помощь тебе, в чем нужна? Перенести что ли куда, опять? Так на своих лошадках, ты теперь хоть на край земли ускакать сможешь…

— С такой поклажей возиться несподручно… Припрячь бочонок до поры, до времени и к родной деревне поближе. Сделаешь?

— Мне золотое блюдо, которое сам выберу и угощение, не хуже предыдущего. Тогда сделаю… По рукам?

— По рукам…

— Умный ты хлопец, как я погляжу, — одобрил леший, одновременно втрое увеличиваясь в росте и беря бочонок подмышку. — Соображаешь: что дальше положишь — то ближе возьмешь… За это, дам тебе совет: в пути не мешкай. Неладное что-то в твоей Михайловке творится. Беды большой пока нет, смертью не пахнет, но сородичи мои оседлые, все как один, приутихли и затаились. Так, что даже мыслей не слыхать. Вот и кумекай: что их так испугать могло? Какая такая сила в деревне объявилась после твоего ухода?

А в следующее мгновение только листва загудела верхушками деревьев, да пылевой вихрь станцевал на дороге, поспешно убегая в степь.

В отличие от лесных да горных дорог, степные мили и версты сами ложатся под копыта. Только ветер в ушах чуть посвистывает, даже не пытаясь обогнать, ровным галопом стелющегося над землей скакуна. И хоть путь в степи одно название — все отличие в чуть более примятой тележными колесами траве, но и эта колея поможет не заплутать путнику, а укажет самое короткое и верное направление. Стороной обходя коварные буераки и слишком крутые подъемы. А заодно и предупредит: здесь проходили люди. Так что поспешай, путник, с оглядкой! Люди — не звери, всякие бывают. Иные — бешеного пса хуже.

Проскакав пару часов на северо-восток, ближе к вечеру, Куница свернул на Моравский шлях, издревле ведущий богатые караваны из южных земель прямиком в город Ужаль и далее на запад — в ненасытные латинские земли. Оставляя в сторонке Орел-град, крепость, охраняющую северный — Черный шлях. Со слов духа разбойного атамана, первый, ограбленный и зарезанный им, купец был родом из "Жалящего города". Теперь можно было не спешить, уделяя время выбору стоянки для ночлега.

Буерак предпочтительнее тем, что в нем легко спрятаться, и с дровами для костра проблем не будет. Зато в овраге, поросшим казацким дроком да ивняком, змей полно, — а, главное, пока сам лбом не уткнешься, опасности не заметишь. Остановишься на кургане — что и говорить: обзор прекрасный, любую беду издалека узришь, зато: ни дров под рукой, ни воды для каши, да и сам для всей округи торчишь на виду, как чирей на носу. Вот и выбирай казак: что тебе важнее — сытый ужин и тепло костра или скрытность, да безопасный ночлег?

Трудный выбор, почти как между сестрами близняшками. Нравятся обе, а от одной отказаться надо. Тарас улыбнулся сравнению и мечтательно закрыл глаза. Размеренное покачивание в седле, плавной иноходью идущего коня, ласковый ветерок в лицо и приятная предвечерняя прохлада, незаметно убаюкали парня. Он и не заметил, как задремал…

И снились ему не божественные реликвии или несметные сокровища, а черной ниточкой уложенные брови, точеный носик, чуть припухлые, сочные, как спелая вишня губы и бездонные, как колодезь — темно-карие глаза Ребекки. В которых — нет-нет, да вспыхнут шалой чертовщинкой золотистые искры.

Вой вожака, скликающего стаю, вырвал Куницу из полудремы одновременно с тем, как тревожно зафыркали кони.

Где-то, в версте позади, матерый зверь выводил охотничью песню. Уверенно, совершенно не заботясь о том, что намеченная им добыча будет предупреждена и попытается сбежать. Он звал серых собратьев на кровавый пир, обещая им скорый и сытый ужин. Нагоняя страх на всю округу, одновременно наделяя силой и быстротой ноги степных волков.

— Только этого нам не хватало… — озабоченно промолвил Куница, внимательно осматривая близлежащую равнину.

Отчего-то у него и на мгновение не возникла мысль, что это может быть самый обычный волчий гон, с наступлением первых сумерек, происходящий повсюду, где обживут норы ночные охотники. К этому времени песнь вожака подхватило еще несколько волчьих глоток. Левее и ближе.