Юрий Валин - Война после войны. пропавшие без вести

Грубо связанный плот был спрятан в камышах. Шпион-возница пригнал плот ближе к хижине и перебрался на берег. Он и лорд Фиш молча разошлись — им отводилась роль дозорных. Сбрасывая с телеги мешки маскировки, король вполголоса пояснил:

— Шпионы весьма полезны Короне и Тинтаджу. Но, возможно, кому-то они покажутся еще полезнее.

Катрин и неразговорчивый лорд Гвартэддиг промолчали. Маэл осмелился осторожно возразить:

— Лорд Фиш много сделал для Короны.

— Помню. Остается вопрос — сделал ли он все, что был обязан сделать?

Грузить втроем короткий и непослушный плот оказалось делом непростым. Мужчины, сопя, волокли обгорелые и погнутые орудийные стволы. Суровый королевский советник давненько не занимался гребным спортом и с трудом удерживал непослушный плот на месте. Катрин сбросила куртку и сапоги и двинулась на помощь. Вода обожгла холодом ступни. Девушка подхватила свободный шест. Гвартэддиг покосился, но отвергать дамскую помощь не стал. Король и Маэл переносили на плот обернутые полотном обломки лафетов. Груда до сих пор воняющей пороховой гарью рухляди быстро росла. Наконец мужчины в последний раз прошлепали по мелководью:

— Плывем…

Шест все еще доставал до дна, Катрин упиралась, перебирала руками. Мужчины трудились рядом, волевым усилием отводя взгляды от девичьей безрукавки. И как все здесь модой интересуются, просто удивительно.

Дно кончилось. Весла из шестов были никакие — плот почти перестал двигаться.

— Мы выглядим глупо, — пробормотал король, — нужно было взять людей, которые с этим делом могут справиться лучше.

— В замковой кузне хорошее железо могло бы пригодиться. Его бы перековали под моим присмотром, и, я вас уверяю, ничего бы не случилось, — проворчал взмокший Гвартэддиг.

— В Кэкстоне пришлось обезглавить пятерых кузнецов. Еще четверых ищут. Я не желаю рисковать своими собственными мастерами.

— Вероятно, вы правы, мой король, но осмелюсь напомнить, что я очень плохо плаваю. — Советник кинул взгляд на темную глубину.

— Мы вас непременно спасем, милорд, — уверил Маэл, бултыхая шестом в воде.

— Благодарю вас, сотник. Но если мы перевернемся, в первую очередь придется вытаскивать юную даму. Потом вам и нашему королю надлежит спасать свои, без сомнения, куда более ценные для Короны жизни. Жалкий остаток дней жизни такого старика, как я, не столь уж важен для королевства. Наш друг, лорд Фиш, будет счастлив. Он давненько лелеет мечту о моем случайном исчезновении. Кстати, вы помните, что женщина в лодке — к несчастью?

— Древнее суеверие, — сочла возможным вмешаться Катрин. — И относится исключительно к морю, а не к такому карасиному пруду, как эта лужа.

— Можно подумать, вы много понимаете в морских делах. Книги дают весьма превратное впечатление о бесконечности и опасности соленой стихии.

— В соленой воде легче плавать. Мне нравится море.

Трое мужчин бросили размешивать озерную гладь шестами и уставились на девушку:

— Позвольте спросить, какое море видела миледи, Фейрефейское или Южно-Глорское? Или доводилось бывать у Амбер-Озера? Оно хоть и велико, но едва ли его можно сравнить с истинным морем.

— Не имела счастья. Видела Черное, Азовское, немножко Средиземное, ну и за Геракловы столбы слегка заглянула.

— Про Генракла я что-то слышал, — неуверенно пробормотал Гвартэддиг.

— Конечно. Герой известный. Он еще гинекологическое древо взрастил, — подтвердила Катрин.

Мужчины нерешительно переглянулись.

— Давайте грести, — сказал король. — Леди Катрин нас потом просветит…

…Последний искореженный блок стволов булькнул и ушел на далекое дно. Облегченный плот закачался на волнах, всем пришлось присесть, чтобы удержаться на ногах.

— Все. С огненной дрянью навсегда покончено, — объявил король.

Катрин сомневалась. На ее взгляд, куда важнее был секрет огненного зелья. Впрочем, сейчас огорчать монарха не стоило. Достаточно того, что шпионская служба весьма упорно занимается розыском сведущих в секретах «алхимиков».

До берега добрались благополучно. Мужчины с облегчением покинули шаткий плот. Катрин очень хотелось задержаться, заплыть к камышам и попробовать выловить что-нибудь рыбно-свеженькое. Леска и крючки истосковались, дожидаясь своего часа в дорожном мешке. К сожалению, сейчас не получится. Рыбалку король наверняка воспримет как очередное бабье издевательство.

Внутри осыпавшихся стен хижины уже пылал костерок. Безымянный подручный главного королевского шпиона споро свежевал несчастных зайцев. Против обеда ни у кого возражений не было.

— Мой король, милорды, вы простите, если я отлучусь, дабы умыться и привести себя в порядок?

Король сделал вид, что не слышит. Гвартэддиг проворчал:

— Если у вас хватит здравого смысла не отходить далеко…

Куртку и сапоги Катрин брать не стала, лишь заткнула за пояс ножны с кукри. Прыгать босой по песку и камням было колко, но приятно. Камыши скрыли развалины хижины, человеческие голоса умолкли, и сразу стало легче. Просто жуть, как устаешь от этих премудрых политиков.

Обнаружился узкий проход к воде, и Катрин оказалась у крохотной заводи. Ветра не было, темное стекло воды лежало у ног как неживое. И нежилое.

Девушка присела и без особой надежды положила на водную поверхность ладони. Сердце екнуло. Почти сразу над гладкой поверхностью появилась голова навы. Катрин осторожно помахала озерной хозяйке и положила на песок монету с продетым в нее шелковым шнурком. Нава высунулась из воды повыше, удивленно посмотрела. Мелькнули кругленькие красивые груди. Речная дева тут же скрылась под водой, но не успела Катрин удивиться, как нава появилась вновь. В ее руках панически бил хвостом крупный полосатый окунь. Катрин, улыбаясь, отрицательно покачала головой. Нава постаралась повторить ее движение и исчезла. Оставалось надеяться, что не обиделась.

Катрин стянула с себя штаны, майку и ступила в воду. Дно резко ушло из-под ног. Плавала шпионка недолго. Судя по температуре воды, здесь стоял какой-нибудь март месяц, а не середина лета. Катрин выскочила на песок, натянула на мокрую кожу безрукавку.

— Холодно?

Король подошел незамеченным. Сама виновата, нечего было плескаться и бултыхаться как оголодавший пингвин. Вот как теперь штаны надевать?

— Весьма холодно и глубоко, Ваше Величество. Наши покореженные ценности надежно упрятаны. Не хотите лично проверить?

— В другой раз. Лорд Фиш клянется, что глубину невозможно промерить, а в подобных деталях я склонен доверять старому вралю.

— Отчего же «вралю»?

— Он так и не сказал всей правды о вас.

— Правды? Сугубо философская категория. Всей правды о себе я и сама не знаю. С чего бы ее знать пожилому, весьма загруженному куда более серьезными проблемами, человеку?