Raavasta - Занпакто

- Куросаки Ичиго.

- Ичиго? Говорят у парней, отмеченных "единицей", полно талантов. И это правда. Я Мадараме Иккаку, третий офицер одиннадцатого отряда. Так, запомни на всякий случай. Но ты не ответил на мой второй вопрос.

- Не знаю, можно ли назвать этого парня моим сенсеем, я ведь тренировался у него всего десять дней...

"Так вот кто у нас великий учитель! А я-то грешным делом думала, что вроде как участвовала в твоем процессе обучения, и куда поболее. Ну, ладно, наивно это было, конечно, понимаю".

"Кто-то завидует?"

"Пф! Вот еще!"

"Ладно, не хнычь. От тебя тоже было немного толку!"

"Гаденыш!"

- Его зовут Урахара Киске.

Иккаку явно напрягся.

- Урахара, говоришь. Что ж, тогда убить тебя не используя свою полную силу, было бы, по меньшей мере, невежливо!

Шинигами резко сложил свой меч торцом рукояти к ножнам.

- Расти, Ходзукимару!

- Копье? - глядя на трансформу, что произошла с оружием противника, Ичиго вдруг стал наполняться какой-то радостью. - И все? Тогда это не будет сложно.

- Не наделай глупых ошибок, сопляк! - взревел Иккаку и ринулся в атаку.

Хитрым финтом Мадараме выбил из рук у Ичиго ножны. Затем последовали две атаки, отбитые элементарными блоками, и Куросаки сам начал исполнять тот план, что возник в рыжей голове еще с момента преображения вражеского клинка.

"Копье действует на большей дистанции, но если ее сократить..."

Удерживая оружие Иккаку собственным мечом, недо-шинигами бросился вперед вдоль древка, стремительно сближаясь с противником.

- Разделись, Ходзукимару!

"Копье" третьего офицера одиннадцатого отряда внезапно начало складываться, обернувшись посохом из трех звеньев, соединенных цепочками. И удар клинка на конце первого такого звена непременно достиг бы Ичиго, если бы не...

- Порви его, Цуруги!

Тихий щелчок, и клинок в левой руке Куросаки легко блокирует "завернутую" атаку Иккаку, а цзянь, остававшийся в правой кисти, скользнув по отполированному дереву, входит в обнаженную грудь шинигами.

- Двойной занпакто?! - удивленно успел выдохнуть Мадараме.

Ощущение схватки, первой настоящей схватки после боя с Зангецу, настолько охватило меня, что когда черное лезвие коснулось тела врага, то я бросилась во внезапно приоткрывшуюся "щель" не задумываясь.

Стены из бамбуковых стеблей, на полу - мягкие татами. Больше в этом додзё не было ни единой вещи, ни единого элемента убранства или украшения. А еще были мы двое, стояли напротив и разглядывали друг друга.

Человекоподобная обезьяна (или человек с обезьяньими чертами) был облачен в одеяние, сильно смахивавшее на тряпки буддийских монахов. В руке у него был уже знакомый сань-цзе-гунь[4]. Глаза обезьяноликого удивленно расширились.

- Ты? Кто ты?

Я коротко усмехнулась, не давая вырваться наружу бешеной радости. Наконец-то! Больше не нужно было наблюдать со стороны, здесь и теперь я все решала сама.

- Привет, мартышка. Надеюсь, ты продержишься дольше своего хозяина.

- Занпакто Куросаки? - Ходзукимару все еще выглядел удивленным. - Ты смогла попасть сюда? Но это невозможно!

- Кончай трепаться, примат. У нас есть дело поинтересней.

Мой верный цзянь послушно выскользнул из ножен, удобно ложась в ладонь.

* * *

Удар, уход, поворот, блок, снова уход. Рисую левой рукой арабскую восьмерку, запутывая клинок врага, и... опять промахиваюсь. Вот гадство!

Боевой танец на пару со сволочной обезьяной неприятно затягивался, а я даже не знала, как течет реальное время за стенками этого внутреннего мира Иккаку и что там происходит. Мартышка в монашеских обносках продолжала отбивать все мои выпады и бросаться в рискованные контратаки из самых непредсказуемых положений. Не помогало даже то, что я дралась обеими руками. Противник просто умудрялся держать меня на дистанции, раз за разом щелкая своим сань-цзе-гунем в опасной близости от моего лица.

На очередном развороте это двуногое животное перехватило мои клинки в "мертвый" блок из нижних секций и, прежде чем я успела вывернуть лезвия и отскочить, оставило мне на плече глубокий багровый разрез. Крови, конечно, было немного, но некоторая часть моей реяцу тут же выскользнула наружу, мгновенно поглощенная окружающим духовным пространством бритого шинигами.

- Забавная способность для занпакто, - оскалил клыки обезьяномордый. - Проникнуть сюда и сразиться со мной напрямую. В случае победы враг окажется абсолютно бессильным на долгое время, и уйдут целые недели на восстановления прежнего уровня духовной силы. Однако для этого все-таки нужно суметь меня победить...

- Макака, ты слишком много трещишь не по делу, - резко рявкнула я в ответ, перебив Ходзукимару на полуслове.

Крутанув "половинки" и перехватив их обратным хватом, я метнулась наискось через помещений додзё, отталкиваясь от противоположной стены и атакуя противника под безумным углом, сбоку и сверху. Сань-цзе-гунь с треском разложился мне навстречу, но глупая силовая атака была лишь прикрытием моих истинных намерений.

Черная шелковая лента, оплетавшая рукоять моего цзяня, имела прежнее обыкновение сама обвиваться вокруг запястья и даже раздваиваться, когда я разделяла клинок. Нечто похожее происходило и в материальном мире, где мое внешнее тело в руках Ичиго, входя в форму шикая, обретало схожие цепочки и браслеты на руках у Куросаки. Странное желание, попробовать что-нибудь эдакое, связанное с этой особенностью терзало меня давно, но только сейчас во время этой схватки оно оформилось в полноценную мысль.

Отпустив левый клинок, давая ему свободно повиснуть, я просто перехватила верхнюю треть боевого цепа рукой. Ощущение было интересное, как будто пытаешься зачерпнуть ладонью раскаленного металла из печи, но стиснув зубы, я заставила себя сдержаться. Тем более, правый цзянь уже полетел в морду Ходзукимару, как хороший метательный дротик. Занпакто Мадараме, разумеется, попробовал уклониться, но я, все еще находясь в полете, схватила свободно развивающуюся ленту, протянувшуюся от моего меча к запястью, и рывком перенаправила лезвие вдоль уходящего движения врага.

Тусклое лезвие вспороло оранжевую хламиду, и обезьян впервые с начала поединка отчетливо рыкнул то ли от боли, то ли от удивления. А я продолжила начатую серию дистанционных атак, не отпуская оружия противника и не давая ему возможности разорвать расстояние между нами. Черная лента на удивление покладисто растягивалась в длину, легко позволяя мне наносить Ходзукимару одно ранение за другим.

Апофеоз наступил, когда мне удалось загнать этого гамадрила в угол и там, отбросив в сторону сань-цзе-гунь, неожиданно использовать в схожей манере еще и левый цзянь, насадив тело врага на всю длину острия.