Орландо Паис Фильо - Энгус: первый воин

Шепот восхищенного удивления волной пробежал по столам, и я не выдержал, чтобы не воспользоваться этой паузой в речи конунга. Я обратился к старому Браги:

— Посмотри-ка, Браги, как скальды всегда преувеличивают!

Браги только открыл рот, чтобы ответить мне, как Айвар продолжил фальшиво скорбным тоном:

— Хвитсерк услышал ужасную весть о смерти отца в тот момент, когда играл в шахматы. И тогда незаметно от всех он так стиснул пешку меж пальцами, что у него из-под ногтей хлынула кровь, — сказал Айвар и, не давая улечься вновь возникшему шепоту восхищения, стал упиваться подробностями дальше. — Третий мой брат, Сигурд Змеиный Глаз, в ответ на печальное известие стал острым ножом обрезать ногти. И обрезал их до тех пор, пока не обнажилась кость. Но я, Айвар Бесхребетный, остался спокоен и только раздувал свою ненависть тем, что попросил свидетелей смерти рассказать мне о ней в самых ужасных подробностях.

Тут Айвар ненадолго замолк, и его змеиные глазки блеснули от воспоминаний.

— Рагнар был победителем, человеком, который всегда подтверждал свои слова делом, так было с самой ранней юности. Его мечта о завоевании мира вылилась в одну фразу, которая увлекла нас всех: «На запад, через моря!». И он сполна подтвердил на деле свой девиз. Бушприты его драккаров бороздили моря от Оркнея до Белого моря. Он был редчайшим воином, викингом, который никогда не устает искать славы и добычи. Он подчинил себе половину мира, и ничто не могло удержать его до тех пор, пока ему не изменило счастье. В одну проклятую осень Рагнар командовал флотом, пришедшим на землю франков на реке Сена, и начал нападение на их столицу — Париж. Город был осажден, и несколько раз отец пытался взять его штурмом, но все атаки были отбиты. И словно для того, чтобы сделать положение осаждавших еще тяжелее, по войску разнеслась чума. Воины говорили, что такие несчастья посланы им за то, что они украли слишком много святынь в христианских храмах… Но все это чушь, и я докажу правоту своих слов на деле, опустошив все христианские святыни на этом острове! — Снова послышался шепот, но на этот раз более восторженный, я бы сказал, более страстный. Правда, часть ярлов даже подняла свои наполненные элем кубки в знак одобрения. Айвар же продолжил ледяным голосом. — И тогда, не собираясь сдаваться и возвращаться домой, Рагнар повернул корабли к Нортумбрии, стремясь прямо к исполнению своего злосчастного рока. В битве он был взят в плен и предстал перед королем Аэлем, который приготовил ему смерть, достойную настоящего воина, но пробудившую гнев норвежцев. Он отвел Рагнара в глубокую яму, вырытую прямо в королевском замке и полную ядовитых гадов. И бросил его туда умирать. Но Рагнар не испугался отвратительного месива содрогающихся змей. Старый воин до конца пропел песню смерти, и, умирая в агонии от яда, проклял Аэля, пообещав ему месть своих сыновей. И пока был еще жив, до последнего дыхания отец взывал к нам, своим сыновьям, словами: «Поросята еще захрюкают, когда узнают, что случилось со старым вепрем!».

Тут Айвар сделал намеренную паузу, чтобы дать слушателям вдоволь насладиться услышанным. Он явно хотел, чтобы ненависть, сжигавшая его самого, воспламенила и остальных. Но я-то понимал, что причиной, толкнувшей норвежцев на нынешнее рискованное предприятие, была не месть, а жажда завоевания новых земель и богатств. Их родина была не в состоянии предоставлять пищу и кров стремительно множившемуся народу, и все, что им оставалось, — это идти покорять новые земли, в том числе и изумрудные поля этого острова.

— И вот почему мы здесь — мы пришли мстить за Рагнара! — провозгласил Айвар. — Мы перещелкаем этих королей поодиночке, одного за другим, мы возьмем их крепости, их богатства, их женщин, мы пройдемся мечом по их святыням и искореним их проклятую веру, мы сделаем из этого острова новую Данию — и будет проклят тот, кто посмеет встать на нашем пути!

Последние слова вкупе с бесконечным элем привели пирующих в настоящее неистовство. Все заговорили одновременно, поддерживая Айвара и выказывая свою ненависть к Аэлю. А один из сидевших за нашим столом ярлов даже предложил тост во имя бога Тора и братьев Айвара и Хальфдана. Все сдвинули кубки с грохотом грома и выпили три раза подряд.

Поскольку захмелевшие вожди стали поглядывать на женщин, а некоторые даже гоняться за ними по всему залу, я поспешил приказать привести ко мне Осбургу и усадил девушку к себе на колени.

Неожиданно Хальфдан, который на первый взгляд выглядел вполне дружелюбно, но на самом деле был полон дикой злобы, обратился с вопросом к Ранду Ларсену. Между нами находился один человек из отряда Хальфдана, работорговец по имени Сван Виг. Он был ют и много лет путешествовал с племенами русов [7] Это племя дало происхождение России. на Восток. Происходил он с берегов реки Волги и жил там в большом деревянном доме, в котором и торговал на редкость красивыми рабами. Все свое свободное время он проводил, развлекаясь с наложницами на глазах у всех честных людей, как это вообще принято у русов. Этот человек ненавидел женщин, как и многие норвежские пираты, а потому, сам того не подозревая, имел немало союзников среди отряда Ранда Ларсена.

— Думаю, мы воспользуемся присутствием среди нас некоторых известных ярлов, чтобы скальды поведали нам об их подвигах. Это будет достойное развлечение. И первым пусть будет Ранд Ларсен, несравненный ярл, что не может удержаться, чтобы не броситься в битву. Его путешествие в Смоланд вместе с Вагном Бьессоном против Сига Вигватра по сей день вдохновляет скальдов по всей Норвегии. Ранд, расскажи же нам о своих приключениях в Смоланде, — попросил Хальфдан, чтобы оживить начинавшее затухать веселье пира слушанием историй о битвах недавней войны в северных странах. Ранд был уже полупьян и потому не сумел заметить иронии, прозвучавшей в предложении Хальфдана. А поскольку он ничего не знал об отношениях Свана Вига с ярлом из Смоланда, то не понял и той ловушки, что расставил ему Хальфдан. Он пьяно улыбнулся, считая, что ему предоставили огромную честь, и выпрямился на своем стуле.

— Из всех удивительных вещей, происшедших со мною в Смоланде, — начал Ранд Ларсен, — самой удивительной является история о том, как меня и почти всех бывших со мной людей спасли от неминуемой смерти Гуннар и солдаты.

— Это гнусная ложь! — выкрикнул вдруг Сван Виг, который хоть и не знал Ранда Ларсена, но отлично понял, чего добивался Хальфдан упоминанием о Сиге Вигватре. — Любой солдат стрижет свои волосы и бороду, чтобы в битве враг не мог уцепиться за них.

— Не перебивай его, Сван, — остановил викинга Хальфдан.

— Вот именно, — подхватил другой ярл. — Дай ему рассказать историю, а уж потом мы решим, ложь это или правда.