Орландо Паис Фильо - Энгус: первый воин

— Я восхищаюсь твоим мужеством и твоей ловкостью, — тихо произнес он. — Но твое поведение смущает воинов. Видимо, ты слишком много времени провел в чужих странах и заразился христианскими идеями…

— Я делаю то, что считаю нужным делать, вне зависимости от влияния каких-то идей. Я поступал так всегда, и только так я использую свое оружие, — отрезал отец.

Хальфдан промолчал, и только быстрая циничная усмешка скользнула по его лицу, выдавая ложь его слов и страшную, скрывающуюся за ними правду.

— Я и мои поступки нераздельны, — подтвердил отец, словно читая мысли Хальфдана. — И я не нуждаюсь в том, чтобы потрясать своим оружием впустую, как то делает немощный старик. Моя честь в моих поступках, я действую только в соответствии с тем, во что верю. И потому, Хальфдан, я не боюсь судьбы.

Слова Морского Волка летели в лицо Хальфдану как пылающие стрелы. Тот не выдержал отцовского взгляда и его слов, а потому сделал вид, что восхищен подобными принципами и ушел, взяв с собой всех своих. Мы с Сагартом и Хагартом встали по обе стороны от отца и все вместе еще долго смотрели на огонь, пожиравший дома англов. К утру вся деревня выгорела дотла.

К концу следующего дня мы узнали, что удачно взяты и остальные деревни. Эта значительная победа подняла дух воинов, но одновременно дала возможность слухам о нашем вторжении распространиться в глубь острова. Мы все знали, что теперь надо действовать быстро, ибо нас ждет не только враг, но и зима, и как бы ни были мы привычны к норвежским холодам и морозам, неизбежно наступит такое время, когда не будет возможности ни для каких сражений. Главные ярлы решили разместить армию в пяти завоеванных деревнях, а на дорогах между ними устроить временные лагеря, чтобы облегчить связь и передвижения на случай неожиданного нападения. Также было решено, что необходимо выслать авангард для занятия других позиций, приготовления провианта и добычи лошадей. Что касается нас, людей из Кайта и Вестфолда, то мы расположились в последней взятой деревне и там провели зиму. Морской Волк решил беречь силы для последней схватки, которая неминуемо приближалась.

Зима миновала без особых приключений; викинги контролировали все занятые области, и это гарантировало нам достаточно провизии, военного снаряжения и коней. Люди были вполне спокойны, ибо не сомневались в нашей грядущей победе и, пережив зиму, стремились размяться и продолжить завоевание еще дальше на север. Таким образом, как только началась оттепель, вся армия поднялась и двинулась в поход. Благодаря множеству лошадей, взятых нами в качестве трофеев, каждый ехал верхом, и это обеспечивало нам очень хорошую скорость передвижения. Среди нас было несколько норманнских купцов, сражавшихся раньше под знаменами сакских графов, они вели нас по старым римским дорогам, идущим к Хамбер-ривер. Здесь мы благополучно переправились и скоро вышли к крупному городу Йорку. Вся армия двигалась как один гигантский организм, подминая под себя все, мимо чего проходила. Ближе к Йорку местность становились все более и более пустынной. Немногие фермы и деревни мы сжигали дотла, чтобы не оставлять ничего у себя за спиной. И когда крутые зеленые холмы земли восточных англов остались позади, мы обнаружили, что легкость, с которой завоевали это королевство, основывалась лишь на внезапности, и что эти времена прошли. Теперь перед нами стоял отлично укрепленный город, обороняемый крупными силами. У защитников города имелось немало времени, чтобы научиться всему и рассчитать все тонкости обороны. Но, несмотря на это, мы были полны искреннего веселья и радости — ведь для норманна нет ничего лучше, как доказать свою честь в отчаянном поединке. Злоба и выносливость — вот наш девиз и, скорее всего, наше самое могущественное оружие.

Итак, мы подошли к Йорку. Я взошел на небольшой холм и огляделся. Повсюду, куда достигал глаз, виднелись поля, занятые нашим войском. Стоя на холме, я попробовал представить себе чувства тех людей, что скрывались сейчас на крепостных стенах и смотрели туда, где находился я. Разумеется, дрожь должна была охватывать их при виде столь подавляющей разрушительной силы. Сидя верхом на доброй лошади, держа в руках оружие и чувствуя рядом отца и товарищей по оружию, я не сомневался, что город скоро падет к нашим ногам. И я действительно не ошибся, хотя битва и оказалась чудовищно жестокой и долгой.

Последнюю часть путешествия мы прошли за короткие предрассветные часы и оказались у Йорка на рассвете. Не задерживаясь, мы немедленно окружили город, поразив его жителей внезапностью, и, как обычно, начали сходу штурмовать ворота. Но наши усилия оказались тщетны. Оборона была выстроена прекрасно, и с ходу прорваться нам не удалось. Тогда мы постарались посеять панику среди жителей поджогами и пожарами. В этом мы преуспели несколько больше, сумев воспламенить несколько зданий, но все пожары были быстро и ловко потушены. Несмотря на непредвиденные трудности, наши воины продолжали хранить спокойствие, ибо хотя мы и не могли взять город штурмом сразу, то все равно занимали господствующее положение. Даже если принять во внимание самый неудачный оборот событий, мы все равно дождались бы, когда горожане начнут выходить за пропитанием и будут вынуждены сдаться. Это хорошо понимали и жители Йорка; более того, они знали, что при затянувшейся осаде город не только падет, но и будет жестоко наказан за сопротивление.

Следующей же ночью мы вновь попытались взять ворота, используя повозку с подожженным хворостом. Мы решили выкурить защитников огнем — в данных условиях самым надежным нашим союзником. Башня, где сидели наблюдатели и лучники-нортумбрийцы, быстро окуталась тяжелыми клубами дыма и оставалась для нас невидимой в течение целого часа. Мы поспешили воспользоваться этой дымовой завесой, чтобы пробить ворота тараном, но тут ветер внезапно поменял направление и вместо врага начал душить едким дымом нас самих, оставляя при этом нас уязвимыми для вражеских копий и стрел. Пришлось в очередной раз отступить.

Весь следующий день мы предпринимали попытки взять город, в том числе и атакой отряда берсеркеров, которые попытались перемахнуть через частокол под покровом ночи. Но все они были убиты, а те немногие, которых жители взяли в плен, повешены на городских стенах. Это разъярило наших воинов, но ничего не добавило к успеху. Несмотря на все наши усилия, город пока был для нас недоступен. Нам оставалось только одно: окружить его таким плотным кольцом, чтобы ни одна мышь не могла его покинуть, и таким образом перекрыть возможность подвоза продовольствия. Так мы и поступили.

Несколько недель прошли, не отличаясь одна от другой. Ничего не происходило, новых попыток штурма мы не предпринимали. Айвар и Хальфдан считали, что Нортумбрия разделена между двумя ее королями Аэлем и Осбертом, и потому нечего опасаться, что на помощь Йорку придут какие-нибудь другие отряды, поскольку короли-соперники никогда и ни при каких условиях не объединят свои военные силы. На самом деле правильность этой точки зрения надо было еще доказать. Паника, которую сеяли воины-норманны на всем протяжении от земель восточных англов до Нортумбрии, и разрушения, которые они приносили, могли заставить двух королей, особенно Аэля, который знал, что Айвар и Хальфдан пришли за его головой, позабыть свои распри и объединиться против угрозы викингов со своим соперником. И вот когда мы ждали этого меньше всего, на горизонте засверкали серебряные доспехи. У нас уже не было времени выстроиться в боевые порядки, и только главные ярлы во главе с Айваром наскоро обсудили нашу стратегию.