Андрей Кощиенко - Студентус вульгарис

— Значит, мы с тобою о длине договорились?

— Да, — нахмурившись, кивнула Стефания.

— Отлично. Переходим к обуви… Смотри сюда…

Я нарисовал ей часть ноги обутой в туфельку на высоком каблуке. Открытую туфельку с небольшим задником, широкой лямкой для удержания ноги спереди и ремешком вокруг щиколотки. Короче, вышли почти босоножки, по максимуму открывающими стопу и пальцы.

— Угу!.. — одобрительно кивнула Стефи, — красиво! Мне нравиться. Я таких не видела.

— Ну и отлично, — сказал я, обрадовавшись, что согласие достигнуто так быстро. Знал бы я, сколько мне с этими туфлями потом мудохотся придётся, я бы так не радовался. Высокий каблук предполагает большую нагрузку на подошву. Поэтому она, подошва, должна быть прочной. Плюс ещё и лёгкой, чтобы хозяйка сих шузов не устала бы их таскать уже к середине бала. На Земле, в качестве такого материала используют пластик. Но тут нет пластика! Всё что здесь есть — это металл и дерево. Пришлось идти к столяру. Короче, туфли делал краснодеревщик с офигевающим выражением на лице от осознания, чем он вместо производства шкафов занимается. Ничего, ничего! Горизонты бытия раздвинуть всегда полезно! Плохо было то, что у него поначалу ничего не получалось. Колодка выходила тяжёлая и неудобная. Стефи, когда влезала в эти экспериментальные модели, пищала, что ей неудобно, жмёт и вообще ходить нельзя. На третий раз столяра, видать почувствовавшего вызов его мастерству, осенило. Он добыл где-то редкого дерева, с каких-то местных тропических остовов и из него сделал третий вариант обувки. И нужно сказать, что с ним он угадал. Сделанная из заморского красноватого дерева с желтоватыми прожилками, подошва вышла — то, что надо! Лёгкая, прочная и даже немного пружинила. Почти как пластик. И с формой он угадал. Стефи уже не пищала, когда их обувала. Тут возникла следующая проблема.

— Ой, как высоко! — вскрикнула она, встав на каблуки и балансируя для устойчивости руками, — как же на них ходить?

— Ничего, — ободряюще произнёс я, — немножко потренируешься, и будет нормально!

Я заказал четыре пары, заказав обтянуть их тонкой чёрной кожей. Одну носить ежедневно для тренировки. Вторую для бала и две про запас. Мало ли чего может случиться! Дерево рассохнется или термиты нападут… Может она каблук сломает? Как в воду глядел. Сломала. Два. И все на правой! Так что к балу имелось всего две пары. Одну Стефи одела на себя, вторую я предложил взять с собой. Опять же, мало ли… Может у императора — паркет кривой? В общем, с обувью я вопрос решил. Потом были ещё вопросы с длинными чёрными перчатками, которые я ввёл в образ, дабы избежать трат на кольца, с верхом платья, который мы, в общем-то, быстро решили, с причёской.

Стефания упорно хотела распущенные длинные волосы, которые никак не подходили к перчаткам и стилю танца.

— Но у нас так носят! — что есть сил, упиралась рогом она, — это ведь красиво!

— Красиво-то красиво, но для другой ситуации, — уговаривал её я, — пойми, в данном случае у тебя другой образ — строгий! И распущенные волосы к нему никак не подходят! У тебя красивая шея. Давай её покажем? А?

— У меня красива шея? Правда? А где она красивая?

— Везде. Ровненькая, длинненькая и молодая. И это обязательно нужно показать. Вот смотри, как это будет, я сейчас нарисую!

В итоге из волос получился тугой узел на затылке, открывающий стройную шейку Стефании целиком. Её я ещё подчеркнул двумя длинными серёжками, свитых из тонкой золотой и серебряной проволочки, с прозрачными камушками на их концах. Дизайн серёжек и деньги на изготовление были мои. Исполнение — местного ювелира.

— Ой, — ойкнула Стефи, когда я сказал — а ну-ка, примерь! и открыл перед её носом коробочку с серёжками, — я не возьму! Нельзя так…

А сама так глазами к ним и приклеилась.

— Голой пойдёшь? — поинтересовался я.

— В смысле… голой? — не поняла она.

— Без украшений? На императорский бал без брильянтов — это всё равно, что голой прийти. Слышала, брильянты — лучшие друзья девушек?

— Не слышала… — растеряно ответила Стефи, отрицательно помотав головою, — но у меня ведь свои есть…

— Ты меня, конечно, извини, но то, что я у тебя видел, в этом только в университет на занятия ходить, но никак не во дворец. Засмеют!

— Да?.. — набычилась Стефи, наморщив лоб, — они, конечно, не такие дорогие, как твои… но тоже красивые и они мне нравиться!

— Слушай, давай ты не будешь сушить мне мозги! Скажи — ты мне доверяешь или нет? Как другу. Доверяешь или нет?

— Конечно!

— Тогда возьми и примерь! И не доставай меня. У меня просто бездна сил уходит на борьбу с твоим упрямством! Считай, что я дал тебе их поносить. Снял с себя и дал тебе поносить. Потом заберу.

— Ты что, серёжки носишь? — обалдело посмотрела на меня Стефи.

— Вот пообщаюсь с тобой ещё немного и начну! Высушишь мне мозг до конца, надену серьги и начну в них бегать, — делая «страшные» глаза ответил я, — меряй, давай!

Серьги подошли отлично. Нежные такие. Как раз к её шейке. Стефи была в восторге. Но на занятия она их ни разу не одела. Может, носила только у себя, чтобы не давать повода сплетням. Ну, её дело. Мне так все сплетни — побоку. А насчёт серёжек, Стефи подала мне хорошую мысль.

— Что-то совсем я запаршивел… — сказал я, вслух критически разглядывая своё отражение в зеркале, — ни перстенёчка на пальце, ни клипсы в ухе… и шея голая! Прямо нищебродство какое-то! Мне же тоже в чём-то к императору идти надо! Да и так, просто ходить… Прям действительно, как голый!

Короче, серёжка с черным камнем в правом ухе, такая же какую я носил на Земле, вызвала фурор не только у Стефании, но и у всего коллектива студентов и преподавателей. Меня все тайком, но с интересом разглядывали. Забавно, но серьги в ушах тут тоже носили мужчины особого вида — «не такие как все». Причём ношение их прилюдно, было, чуть ли не на грани скандала.

Та ладно! — махнул я рукой на это обстоятельство, — у меня же не две, а одна! Пусть только кто попробует назвать меня вслух «особенным»! Вызову на дуэль и заоргазмирую до смерти! Будет валяться на земле воя от восторга и схватившись за своё беспокойство обеими руками, пока не сдохнет. Мне нравится? Нравится! Значит мнения остальных — лесом!

Но народ на рожон не лез, только приглядывался. Похоже, моя серёжка не совпадала с моим поведением в салоне мадам Мари. Одно с другим не сходилось. Вот все и задавались вопросом — а где, собственно, правда? Забавно, конечно, но пускай мучаются. Не собираюсь ничего объяснять… Это их проблемы и сомнения. А на вопросительный взгляд Стефании, я ответил, пояснив: Мозги ты мне усушила! Почти совсем. Как будет совсем — вторую серёжку одену!

Ещё я обзавёлся двумя перстнями на каждую руку. Один с большим ярко-красным агатом, а другой — с голубым сапфиром. А сам металл колец велел ювелиру сделать черным. Антуражненько вышло…