Андрей Кощиенко - Файтин!

Место действия: небольшое помещение приемной перед кабинетом исполнительного директора. Вдоль одной из стен — солидный кожаный диван для ожидающих приема посетителей. В углах — большие керамические горшки с высокими зелеными растениями. Стол секретаря с компьютером и аккуратно сложенными на углу стола папками для бумаг. За зеркальными раздвижными дверьми в одной из стен прячется небольшая комнатушка со стеллажами, на которых лежат всякие нужные для работы секретаря вещи, вроде канцелярских принадлежностей, бумаги и папок. Сразу, на входе, на высокой тумбе стоит большая кофемашина, рядом — набор посуды и подносы в специальном шкафчике, а так же небольшой холодильник. Перед зеркальными дверьми стоит девушка, одетая в форменную одежду секретаря и рассматривает свое отражение.

Время действия: конец апреля месяца, раннее утро.

Стою, никого не трогаю, разглядываю отражение Юн Ми в зеркале. Размышляю о превратностях судьбы. Еще совсем недавно я был Сергеем Юркиным, был парнем, жил в Москве, учился в институте. У меня были родители, друзья и девушки. Все в тот момент в моей жизни было весьма неплохо, как и прогнозы на дальнейшую жизнь. Они были ясны и безоблачны. Но, как говорится, когда у вас на руках все карты, судьба внезапно может начать играть в шахматы. С моей судьбой именно так и вышло. Она — «начала». Я внезапно умер и, как полагается всякому приличному умершему, очутился «на том свете». Однако, «тот свет» оказался весьма странным местом. Настолько странным, что я там, на полном серьёзе, даже умудрился познакомиться с тысячерукой бодхисатвой Гуань Инь, которая предложила мне «продолжить» так быстро закончившуюся мою жизнь в другом мире. Я согласился. А какие еще могли быть варианты в той ситуации? Вот только богиня то ли пошутила, то ли еще что произошло…

Я до сих пор не понимаю, что случилось, и зачем ей это понадобилось. Короче, Гуань Инь переселила мою душу в тело умершей семнадцатилетней корейской девушки, да так, что я об этом узнал только когда очнулся, когда «махать крыльями и грозно щелкать клювом» было совершенно поздно. Это, конечно, стало для меня полной неожиданностью, но умирать обратно резона не было никакого, тем более, что бодхисатва сказала, что от того, как я проживу эту «продолженную» жизнь, будет многое зависеть в моих последующих перерождениях. Выхода у меня не было никакого, пришлось принять все случившееся как данность и начать жить там, куда закинуло. Вот уже три месяца я «кувыркаюсь» в новом мире, в новом теле, стараясь не сойти с ума и нащупать хоть какую-то почву под ногами.

Сложно тут все, сложно. Собираясь работать переводчиком, я, если честно, не предполагал, как здесь сложно. И даже не в плане знания языка, а именно в плане менталитета. Насколько в реальности корейский менталитет отличается от российского. Да, в институте преподаватели говорили о разнице мировоззрения европейцев и азиатов, говорили, предостерегали. Но тогда это казалось не таким уж непреодолимым препятствием. «Ну, чего там?» — думалось тогда, — «пожить пару лет в стране, выучить все их заморочки да и все. Делов-то!» И вот теперь на меня, как внезапно рухнувший шкаф с книгами, упал уникальный шанс соотнести свои теоретические представления с реальностью. Соотношу. Как-то плохо соотносится. Очень плохо. Тут все построено на жесткой иерархии. Без звука, младшие должны подчиняться старшим, подчиненные — начальству. И даже вякнуть поперек не думай. Осудят и распнут, даже если прав ты, а не «старшой» впавший в маразм. Конфуцианство, блин… Тогда, со стороны, это выглядело все гораздо более красиво. Вот уж воистину — не стоит путать туризм с эмиграцией! Испытываю на своей «шкурке» все прелести того, что значит — «быть кореянкой». Подозреваю, что попади я еще «по-нормальному», в тело парня, маразма в моей жизни было бы гораздо меньше, а так, поскольку я как-бы девушка, вообще шарики за ролики порой заскакивают. Самое лучшее, что может тут произойти с женщиной — это удачное замужество. Все остальное, что может сделать женщина со своей жизнью — в Корее как бы декларировано, но по факту — совсем не обязательно у нее оно должно быть. Это я уже понял и это меня совершенно не устраивает. Совершенно не устраивает, что кто-то будет за меня решать, что мне делать, и решать лишь только потому, что я являюсь носителем «второго типа тела», одного из двух типов существующих на земле. В гробу я видел такие пляски на своих костях! Поэтому, «осознав пропасть бездны» куда я упал, я посидел, подумал, прикинул так и сяк, и решил податься в артисты. Стать звездой эстрады мировой величины. Благо музыкальное образование у меня есть, песен и мелодий из своего мира я знаю достаточно, да и в Корее шоу бизнес неплохо развит. Все складывается. Стану звездой — буду жить, как захочу. Нет, конечно, я не настолько наивен, чтобы думать, что буду делать все, что только взбредет в мою голову. Нельзя жить в обществе и быть свободным от его оков. Но у тех, кто залез повыше — возможностей для устройства своей жизни по своему разумению значительно больше, чем у оставшихся внизу. Главное — залезть, пока есть возможность. Потом уже не влезешь…

Потихоньку двигаюсь в этом направлении. Купил синтезатор, занимаюсь совершенствованием доставшегося тела. Развиваю руки, голос развиваю, пою, вспоминая свои занятия в хоре, танцевать пока не танцую, ибо полный ноль в этом вопросе, тут преподаватель нужен… Взамен танцам занимаюсь общефизической подготовкой — бегаю, «мышцу», как могу «подкачиваю», упражнения на гибкость делаю. Худею… Но, процесс идет медленно. Видимого эффекта от всего этого особо не заметно. Так, потихоньку. Три кило сбросил, пальцы по клавишам попадать стали. Результаты, как говорится — «не фонтан». Времени нужно больше занятиям удалять, тогда и отдача ощутимей будет. А у меня то одно, то другое, то третье. То родным Юн Ми помочь нужно, маме — по хозяйству, онни — с английским, то на работу сходить. Деньги нужны, как ты тут не крутись. То вообще, какая-то чушь происходит, вроде знакомства с сыном местного олигарха…

Вот, сейчас стою в пустой приемной, жду, когда придет моя начальница — Пэ Су Чжи, секретарь исполнительного директора. Сегодня у меня первый официальный рабочий день в качестве ее помощницы — секретаря-стажера. По старой корейской традиции, которую мне пришлось соблюсти, я приперся на работу зело крепко пораньше, задолго до прихода сонбе.