Ирина Шевченко - Дочь Хранителя

- Ворон в Марони, - произнес он наконец. - Наверное, все уже в курсе.

Кто-то опустил голову, кто-то вздрогнул, кто-то вздохнул.

- Но он один.

- Пока один, - вставил нервный прыщавый юноша.

- Вообще один. Дистен не хочет лишнего шума. А значит, план остается прежним. Магистр Пельн, у вас все готово?

- Да, - сдержанно кивнул бородач.

- Тогда нам остается только дождаться благополучного расположения светил.

- Вы уверены, что сможете сделать все как нужно? - поинтересовался доселе молчавший темноволосый тэр с аккуратной бородкой и в дорогой шубе, весьма странно смотревшийся как в этом убежище, так и в этой компании.

- Абсолютно. И надеюсь, ни у кого больше не возникает подобных сомнений.

- Нам не помешала бы помощь, - нерешительно начал сидевший на противоположном конце стола толстяк. - Я говорю не о магах, но можно было бы...

- Помощниками я вас обеспечу.

- И...

- И руки вам марать не придется. Еще вопросы?

Повисшую над столом напряженную тишину разорвал уверенный голос, принадлежавший тому самому магистру, в котором не только одежда и внешность, но и манеры выдавали аристократа:

- Только один. Вы знаете, с кем имеете дело. А мы этого знания лишены.

- Иными словами, вы хотите знать кто я? Что ж, не вижу причин скрывать это и далее. Тем более, что со многие и без того со мной знакомы...

Он откинул на спину капюшон, и несколько удивленных возгласов слились в один.

- Неожиданно, не правда ли? - лишенный защитных чар голос звучал хрипло и сдавленно. - Зато теперь - никаких недомолвок...

- Никаких недомолвок, - повторил он, оставшись один. Откашлялся, избавляясь от чуждой хрипоты, и еще раз сказал, на этот раз своим настоящим голосом: - Никаких недомолвок... Идиоты!

Треснувшее зеркало отразило худое старческое лицо: узкие губы, высокий морщинистый лоб, на который спадали редкие седые пряди, и впалые щеки. А через секунду этот образ смазался и оплыл, приобретая совсем иные черты...

__________

В первый с отъезда Эн-Ферро выходной предложила Иоллару в качестве прогулки проехаться со мной в Марони на рынок. Следовало закупить продуктов на длань вперед, к тому же я хотела зайти к портнихе и попросить немного перешить одно из моих мисканских платьев. Я хоть в последнее время и поправилась, но до прежних форм еще не дотягивала. А платье мне понадобится уже в следующий выходной - в Марони будут праздновать Чародейкину ночь, как я поняла - местный аналог земного Международного женского дня (и тоже в марте, правда тридцатого). Забавно получается - на Земле "день", а на Таре "ночь"! Здесь вообще все торжества отмечают ночью, видимо, из-за того, что на длани в отличие от обычной недели всего один выходной - вот и гуляют в ночь с четверика* на весел, чтоб осталось время отдохнуть и в себя прийти.

- А что у тебя там? - Ил ткнул пальцем в привязанный к седлу моего кера сверток.

- Это ужасная тайна, - сделала я страшные глаза.

Хотя какая уж тайна - сейчас свернем с рыночной площади в Торговый город, сам увидит, куда я этот баул потащу.

- Ты мне лучше скажи, - перевела я разговор на другое, - что это за девица уже минут пять на нас пялится от рыбных рядов? Причем на тебя с немым обожанием, а на меня так, словно я ее любимую кошку отравила.

- Где? - обернулся эльф. - А эта, - он расплылся в улыбке и приветственно помахал замеченной мной красотке рукой. - Это Миласа. Знакомая.

- Угу. Из Портового города.

- А как это ты догадалась? - усмехнулся он.

- Как будто я не знаю, где ты в Марони бываешь и знакомства заводишь. И у нее такие... выразительные... хм...

- Глаза? - невинно предположил Ил.

- Нет. Ниже. Тулупчик едва сходится.

- А тебе никогда не говорили, что завидовать нехорошо?

- Завидовать? Ха! Было бы чему! Как бы я с такими принадлежностями с мечом управлялась, не рискуя отрубить себе чего-нибудь?

- Знаешь, Галла, большинство женщин справедливо полагают, что созданы, не мечом махать, и предпочитают несколько иные развлечения.

- Это ты на что сейчас намекаешь? - прищурилась я, обдумывая, сумею ли я вытащить из седельной сумки картофелину, а лучше кочан капусты, и метнуть в нахала.

- Только на то, что ты не похожа на других женщин, - поспешно ответил он, видимо сердцем почуяв опасность. - И ради всего святого, не подумай, что это комплимент - я свое слово держу!

Вот сволочь остроухая! На его счастье мы уже въехали на неширокую улочку, заполненную народом, пришедшего, как и мы за покупками в расположенные здесь многочисленные лавки и лавочки, так что кидаться овощами я не рискнула.

- За Яшкой присмотри, - я бросила наглому принцу поводья, и отвязала от седла сверток с платьем.

- А ты надолго?

Я неопределенно пожала плечами: понятия не имею, сколько времени займут все эти примерки-подгонки.

- Так может я тогда прогуляюсь, а керов привяжу к... Слушай, - спросил он шепотом, озираясь на прохожих, - а ты не знаешь, как здесь правильно называется коновязь, только для керов?

- Понятия не имею, - призналась я. - А ты поинтересуйся у народа, сними капюшончик, покажи ушки и начни со слов: "Извините, я не местный".

От портнихи, пообещавшей, что через два дня платье будет готово, я вышла минут через сорок. Керы скучали у неведомо как называемого деревянного приспособления в начале улицы, а Иоллара нигде не было видно. Поразмыслив, куда бы он мог пойти, я направилась к оружейной лавке. Там парня в черной куртке с капюшоном не видели. У сапожника и мужского портного тоже. Заподозрив у вредного эльмарца наличие интеллекта и тяги к его дальнейшему развитию, заглянула к букинисту, и там мне ответили, что данный юноша у них был, приобрел две книги и удалился в неизвестном направлении. Прекратив бесцельные поиски, я решила поступить разумно и вернуться к керам - сам подойдет, никуда не денется.

Явился он минут через пятнадцать. Я за это время успела рассказать какой-то тетке, на каком ряду и почем купила яйца, отшить желающего познакомиться с "милой девушкой" волосатого и воняющего потом мужика и поругаться со сторожившим ящерок молодым нахалом, утверждавшим, что пошел уже второй час как они здесь "припаркованы", а, стало быть, нужно приплатить. Спор наш прекратил вернувшийся эльф, молча отвязав керов и сунув под нос вопящему о несправедливости жлобу вместо вожделенной денежки увесистый кулак.

- И где ты шлялся?

- Странно, - глубокомысленно заметил он, - почему, когда ты куда-то уходишь, это называется "делать покупки", а когда я - "шляться"?

- Хорошо, - частично признала я его правоту. - И где же ты шлялся, делая покупки? И что это за покупки?

- Это ужасная тайна, - повторил он мой трюк со страшно-загадочным взглядом, приторачивая к седлу сумку, в которой помимо книг лежало что-то еще.

__________