Эрик Гарднер - Око Эль-Аргара

— Поиском артефактов и вашего Повелителя?

Профессор кивнул. Бальтасар заехал на бензозаправку. София зашла в туалет. Умылась. Посмотрела на свое отражение, размышляя, не переигрывает ли она? Нет, сомневаться нельзя. Сомнения — это учащенный пульс, предательская пустота в глазах. Все в ее разговоре с Висенте было подчинено обычной логике человека, никогда не слышавшего о культе Хаоса. Профессор иногда вставлял обороты, которые можно было понять двояко и встревожиться. Но она держала себя в руках. Это еще ничего. По сути, профессор даже и не начинал проверку на вшивость. Надо продержаться еще час, может, чуть больше. Пусть предъявляют «доказательства», и тогда она уже без всяких вопросов со своей стороны станет адептом Хаоса.

На выходе из туалета она столкнулась с Бальтасаром.

— Сеньорита Мартинес, надеюсь, после слов профессора я не стал вам нравиться меньше? — поинтересовался он.

— Простите, но вы мне и без этого не нравились.

Бальтасар изобразил удивление.

— Может, у вас нестандартная ориентация...

София метнула на него возмущенный взгляд.

— А то, что просто вы не в моем вкусе, вам в голову не приходит?

Она обогнула его и направилась к машине. Бальтасар, раздосадованный, последовал за ней. Оставшуюся часть пути они ехали молча. Профессор все так же читал. А София смотрела в окно на пролетающие мимо размытые в мареве пейзажи. Наконец они добрались до Альмерии. Где-то вдали блестело море. Бальтасар оставил город по левую руку и увел внедорожник дальше на северное шоссе, ведущее от побережья, вдоль русла пересохшей реки. Еще через пятнадцать минут Бальтасар съехал с автострады на проселочную дорогу, уводившую на запад. Они проехали мимо раскопанной не так давно крепости Лос Милларес. Одноименная культура пришла как раз на смену Эль-Аргара, зачастую не оставляя от последней никаких следов. В трех километрах от крепости они остановились у палаточного лагеря. На шум мотора из палаток выбрались несколько изможденных жарой молодых археологов. Увидев профессора, они разве что по струнке не вытянулись. Но оставаться в лагере Висенте пока не собирался.

— Игнасьо! — позвал он. — Поедешь с нами.

София села обратно и обратила на профессора недоуменный взгляд. Рядом с Висенте сел Игнасьо.

— Добрый день, сеньор профессор. Сеньор Риас...

Бальтасар в ответ на приветствие наградил юношу

презрительным взглядом.

— Привет, София, — совсем упавшим голосом продолжил Игнасьо.

Бальтасар развернулся, погнал внедорожник назад.

— Игнасьо, — сказал профессор, не дав девушке ответить на приветствие. — София совсем недавно посмотрела фильм о нашем культе. Но она считает, что обязательно нужны доказательства.

— Мы едем в пещеры? — Игнасьо нервно взглянул на Софию.

— Не переживай. София девушка крепкая. Выворачивать, как тебя, ее не будет.

От пылающих деревянных домов исходил такой жар, что приблизиться к ним можно было не более чем на тридцать футов. Огромные языки пламени лизали крыши, срывались с них огненными протуберанцами и, сыпля искры, уносились вверх в непроглядную ночь, гасли. Сверху на головы падали хлопья пепла, а в горле першило от горячего, наполненного запахом гари воздуха. Предводитель иберов, примчавшихся из соседнего селения, Даир, охрипшим голосом звал кого-то, вглядываясь в смертельную пляску огня. Но ни одна живая душа не откликнулась. Он обернулся к Гарлину.

Только сейчас Сторм заметил следы страшной усталости на лице горца, словно тот несколько дней не спал.

— Могу ли я просить у тебя помощи, почтенный Гарлин? Много дней мы разыскиваем того, кого в наших краях зовут Черный пастух. На его счету уже три деревни...

— Я сделаю все, что в моих силах, — Гарлин кивнул.

— Хорошо, что вы видели, куда он ушел. — Глаза горца зло сверкнули. — Овраг заканчивается тупиком,

а стены слишком круты, чтобы даже гоблин смог выбраться оттуда. Нам стоит только дождаться утра.

И он направил коня в сторону входа в овраг. Остальные последовали за ним. У Сторма сжалось сердце. И почему... почему ему не пришло в голову убить врага, когда тот был слаб, лишенный своей колдовской силы? Теперь смерть ни в чем не повинных людей и на его совести.

— Учитель, — тихо позвал он. — Я сделал большую глупость... Нет, это равнозначно преступлению...

— Убивать беззащитного врага — это тоже вряд ли благородно, — мрачно заметил Гарлин. — Но сейчас придется поступить именно так. Он ответит за каждую принесенную им смерть.

Они прождали до утра, вглядываясь в узкое темное ущелье. Рассвело. За их спинами догорала деревня, чадя густым черным дымом. Даир сделал знак, что пора выступать. Гарлин обернулся к Сторму.

— Останься здесь.

— Но...

— Если вдруг ему удастся проскользнуть мимо нас, ты остановишь его.

— Хорошо, учитель.

Гарлин поехал бок о бок с Даиром. Остальной отряд потянулся следом, настороженно обшаривая взглядом каждый холмик, каждую вымоину на склонах. Сторм следил за ними, пока они не скрылись за поворотом оврага. Чуть позже растаял цокот копыт, и вокруг разлилась тишина, нарушаемая только стрекотом цикад, да завываниями ветра в холмах. Встряхивал головой Атлас, отгоняя, назойливую муху, переступал с ноги на ногу. Сторм вглядывался в овраг, прислушивался. Но ничего слышно и видно не было. Прошел час. Солнце поднялось в зенит, в голову пекло. Юноша утирал лоб. Жеребец недовольно похрапывал, требуя уйти в тень, — серая шерсть лоснилась от пота. А над землей повисло марево.

Нахлынувшее чувство тревоги заставило Сторма насторожиться. Он выпрямился в седле, натянул поводья, вынуждая задремавшего Атласа поднять голову. Мелькнула в мареве размытая черная тень. Увидев, что обнаружен, гоблин перестал таиться у скалы и вышел прямо к Сторму. Атлас заржал, приподнялся на дыбы, попятился.

— Так вот где оставил тебя полуэльфишка, — начал с насмешкой гоблин. — А то я уже забеспокоился о тебе, юный маг.

— Где отряд? — Сторм остановил коня и поддал чуть вперед, преграждая гоблину путь из оврага.

— Думаю, уже в тупике. Не такие зоркие, как ты... И что ты намерен делать дальше?

— У тебя много предположений? — Сторм нахмурился.

Он ожидал, что гоблин попробует атаковать, воспользуется единственным своим оружием. Но тот даже не притронулся к колдовскому кнуту.

— А ты не так уж и хорошо разбираешься в легендах о Черном пастухе. Как и остальные. Иначе ловить меня вам даже в голову бы не пришло.

— В твоем положении я бы тоже постарался придумать легенду, о которой никто не слышал.

— Вот будет забавно, если ты ошибешься, — гоблин засмеялся.

— Разуверь меня.

— Ты полагаешь, что я так беспомощен днем? Но почему же за эти тысячи лет моего существования я еще жив? Желающих меня убить хватало во все века. Только никто не решался... А объяснение этому очень простое. Тот, кто убьет Черного пастуха, сам станет им.