Евгений Шепельский - Имею топор – готов путешествовать!

После чего умер.

Двести девяносто.

Мое сердце заполошно колотилось.

Успеем?

Если вы полагаете, что смертельно раненный герой после убийства врага обязательно должен упасть рядом бездыханным, вы ошибаетесь. Собрав волю в кулак, смертельной раненный герой может вполне резво передвигаться и натворить еще много всяких дел, если ему, конечно, не отрубили ноги или, скажем, голову (хотя, полагаю, даже с отрубленной головой герой может некоторое время бегать, как та курица по двору).

Например, герой может совершить героическое отступление вместе с друзьями.

Очень быстрое, стремительное отступление.

Иначе говоря, драпать.

Двести восемьдесят.

– Олник, магия, уходим! – крикнул я, пробегая мимо башни.

– А дядь…

– Пересидит в подвале! Быстрее, недоделок, или нас прихлопнут!

Двести шестьдесят. От резкой слабости я упал на колени. Крессинда приподняла меня:

– Мастер Фатик!

– Магия… Помоги Виджи… Двести тридцать ударов сердца, Крессинда! Монго! Ты, стихоплет… на тебе Альбо! Имоен, ты с принцем… Яханный фонарь, торопитесь быстро !

– Но мастер… у вас кровь…

– Исполнять!

Двести двадцать три…

Смертоносцы уже шли по мосту, перешагивая Правдивых Магов. Существо в равнодушной маске – Гродар, впереди; пальцы его рук, затянутые в черные перчатки, плели вязь заклятия. Какой-то Маг в пестрой хламиде, шатаясь, привстал перед смертоносцем. Гродар отпихнул его локтем, а правый телохранитель быстрым движением, словно стряхивал пыль с парапета, спихнул несчастного в пропасть.

Двести…

Я посмотрел через плечо.

Черный язык моста медленно втягивался на сторону Фрайтора. Дядюшка Ойкни, кажется, сполна оценил угрозу Крессинды.

Тело Фрея скорчилось на движущемся краю моста на боку. Жалкая тряпичная кукла…

Смертоносцы достигли ложемента, сбросив, а вернее – лениво стряхнув в пропасть еще двух Магов.

Но теперь между нами пролегла пропасть в девять ярдов.

Не перепрыгнуть даже смертоносцу, и уж тем более, смертоносцу в тяжелых доспехах.

Мы заковыляли к воротам. Олник забежал вперед и отбросил засов, потянул за проушину, открывая левую воротину.

Сто восемьдесят.

Чем дальше ты от творящего магию, тем безопаснее… Но если Гродар призовет шаграутта?

Сто пятьдесят…

"Торопись! Беги!" – густым набатом звучал в моей голове голос Фрея.

А если Гродар попробует выдвинуть мост? Надеюсь, Самофрел додумается сунуть лом в шестеренки.

Крессинда несла на плечах Виджи – легко, как пушинку. Имоен волочила принца, тоже не слишком напрягаясь, а Олник и Монго, покраснев от натуги, тащили грузного Альбо. Скареди хромал сам, опираясь на огрызок меча.

Сто тридцать.

Мы выбрались на дорогу, и я посмотрел вниз. Труп Фрея был уже у фрайторской секции моста. Рядом выблескивал серп. Бывший смертоносец уперся сапогом в каменный поребрик и медленно сползал в пропасть, поскольку дядюшка Ойкни продолжал энергично крутить ворот, вытягивая стальную пластину моста из-под тела альбиноса. Вороненый край моста исчез из-под головы Фрея. Затем в пропасть свесились его руки. Еще три удара сердца – и тело Фрея, кувыркаясь, полетело в бездну вместе с золотым серпом.

"Если бы вы знали, как это больно и страшно…"

Гритт! Перед смертью он снова стал человеком.

Но я не испытывал к нему жалости.

Сто…

Дырка тебе от бублика, а не шаграутт, подумал я. Этот демон – тупой младенец, его нужно науськать на цель, а чтобы это сделать, нужно, как минимум, эту цель видеть. А мы сейчас достигнем гребня, перейдем его – и поминай как звали.

С глаз долой, из сердца вон – о да!

Ну а ты, Фатик, сколько продержишься ты?

Девяносто.

Чирвалы? Хо, пока они проснутся, мы будем уже далеко. И с ними, очевидно, та же история – они тупы, и должны видеть цель. Ну а кругом горный лес, есть где затеряться. И – вот оно! – Фрей знал , каким заклятьем Гродар по нам врежет. Раз он сказал бежать за гребень – значит, заклятие будет из тех, взрывных , что хорошо умеют творить смертоносцы. Значит, главное для нас – уйти как можно дальше. "Дело в том, что затраты магической энергии вырастают в зависимости от расстояния до объекта, к которому прилагаются силы мага. Закон обратного квадрата и прочая заумь". Помните, я это уже говорил?

Уйти как можно дальше?

Но тебе какое до этого дело, Фатик? Ведь ты…

Заткнись, сказал я себе.

Семьдесят.

Мои ноги отяжелели. Холод уже поднимался к сердцу.

Пятьдесят.

У гребня я оглянулся, разогнал перед глазами кровавую муть. Равнодушная личина Гродара блестела на солнце. Он держал нас взглядом, не переставая двигать пальцами. Скальная площадка на хараштийской стороне была заполнена народом. Кажется, я увидел капитана Керрита и еще парочку рыл из стражи. И – вот сюрприз так сюрприз! – рядом с Керритом отирались митризеновы орги, а сам седовласый заимодавец, привстав, внимательно смотрел на нас из лаковой коляски.

Будь я вот на столечко здоровее, я бы помахал ему рукой.

Мы достигли гребня, за которым дорога, петляя, уходила вниз меж деревьев.

Двадцать.

Успели. Я успел. Спас. Вытащил. Теперь они могут… и без меня…

Тут я остановился, посмотрел назад, протяжно вздохнул и осел на камни.

Дела мои обстояли относительно неплохо. Если учесть, что я пропустил смертельный удар и истекал кровью, но все еще был жив.

Расхожее гномье ругательство, дословный перевод которого заставит покраснеть самого бранчливого матроса. Человеческий аналог… Гм. Пускай будет "Черт побери!"

Близнец носил то же имя, только с приставкой "первый", поскольку явился на свет раньше. Да, у гномов туго по части фантазии.

Жрун года (гномск). Этот летний фестиваль в Зеренге, после воцарения среди гномов матриархата, стал абсолютно пресным. За последние триста лет в его истории насчитывается всего восемьсот драк и примерно двести убийств. А раньше… эх, да, были времена!

Шокерно – таинственное слово-паразит, происхождение которого так и не удалось установить. Предполагают, что это одно из путешествующих слов – из тех, что свободно просачиваются сквозь складки миров и влипают во все языки.

Нет, они не родственники огров, даже близко.

Витриумовская канарейка примечательна своей памятью. Достаточно проиграть при ней мелодию, как она ее запоминает и воспроизводит от случая к случаю. Водится только в эльфийских лесах Витриума, и не является объектом экспорта. Браконьеры ловят ее на свой страх и риск, а эльфы, соответственно, ловят браконьеров – без особого страха и риска.