Кол Бьюкенен - Фарландер

Раскрытые окна напротив предлагали ограниченный набор картинок: спины сидящих на стульях людей, бледные лица, неясные мелькающие фигуры... Воздух с улицы принес не свежесть, а вонь и звуки города. Нико перегнулся через подоконник — кучки мусора, лужи. Он повернул голову влево, но увидел лишь такие же улочки, уходящие к заливу и Первой бухте.

Пока Эш раскладывал вещи, Нико еще раз прошел взглядом по окнам напротив. В одном сидевший на стуле старик строил что-то из спичек.

Нико отвернулся. В чахлом дневном свете убожество комнаты проступало с еще большей очевидностью.

— Когда мы встретимся с Барахой и Алеасом?

— Завтра. — Рядом с умывальником Эш аккуратно положил завернутые в тряпицу кору для чистки зубов и мыло. — Но сначала встретимся с нашим агентом — надо убедиться, что они добрались благополучно.

— Можно и сейчас сходить.

— Нет. Подождем, пока стемнеет.

«Чудно», — подумал Нико. Перспектива провести в этой каморке полдня, маяться, не зная, чем себя занять, совсем не радовала.

— Вы ведь уже бывали в Косе. Могли бы показать мне город.

— Вот. — Эш протянул ему одну из миниатюрных книжиц, которые носил в дорожном мешке. — Не знаешь, куда время девать, — почитай. А я пока вздремну.

Нико посмотрел на книжку, но брать не стал. Наверное, стихи. Эш постоянно читал эту чушь.

— Честно говоря, я уж лучше буду ногти себе вырывать.

Эш лишь поднял бровь и положил книгу на кровать. За время путешествия он несколько раз предлагал ученику почитать и каждый раз, когда Нико отказывался, реагировал на это с неизменным равнодушием. Сейчас, однако, последовало продолжение.

— А ведь ты, парень, читать-то не умеешь?

Нико отвел глаза.

— Конечно, умею. Просто не хочу.

— Нет. Может быть, отдельные слова, но не по-настоящему.

Нико схватил книжку:

— Хотите, чтобы я почитал? Ладно... вот здесь... — Он прищурился, рассматривая слова на корешке. — «Зов... Херона...» — Он открыл первую страницу. — «Со...брание раз...мыш...лений от...» — Набранные изящным черным шрифтом, слова начали разъезжаться, кружиться, расплываться. Как всегда. Нико моргнул. Бесполезно. — Он раздраженно захлопнул книжку и бросил на кровать. — Я уже пробовал. Ничего не получается. Эти слова... они то сливаются, то прыгают. Вот когда артисты что-то разыгрывают, там все понятно, а в книгах...

— Понимаю, — кивнул Эш. — У меня такая же проблема.

— Но ты же все время читаешь!

— Да, теперь читаю. Но в детстве у меня были большие трудности с книгами. Я боялся книг, боялся слов. Такое бывает. Просто некоторые с этим рождаются. Но это не значит, что мы не должны читать. Да, трудно. Надо практиковаться. Не спешить. Иди сюда. Садись. Я тебе покажу.

Нико предпочел бы сбежать, смыться, но за спиной было окно и ничего больше. Эш открыл книжку и, заметив, что ученик прилип к подоконнику, покачал головой.

— Поверь мне. Уметь читать — ради этого стоит постараться.

— Но у тебя одни только стихи. Скучно.

— Чепуха. Поэзия — это то, чем мы живем, чем дышим. — Старик перевернул страницу, прошел глазами по строчкам, послюнявил палец и пролистал дальше. — Вот, послушай. Так пишут стихи на хоншю. Автора зовут Иссеа, и он говорит об одиночестве в ночи.

Старик посмотрел на Нико:

— Чувствуешь? Одиночество?

— Прочитай еще раз. Оно такое короткое, что я даже не понял, где начало. —Тем не менее Нико подошел к кровати, сел рядом с Эшем и посмотрел на черные значки.

Эш положил книгу ему на колени:

— Попробуй, прочти сам. Не торопись.

Нико начал читать. Осторожно, медленно проговаривая каждое слово. Когда буквы поплыли, он заставил себя расслабиться. Он мог читать, когда хотел, но процесс отнимал слишком много сил, а собственная неумелость раздражала и злила. С короткими стихами получалось легче, язык был прост, слова окружало большое свободное пространство. Нико поймал себя на том, что читает вслух.

— Видишь? Ты хорошо читаешь. Да, это трудно, но возможно.

— Эти стишки, они или доходят сразу, или совсем не доходят.

Эш кивнул.

— Возьми эту книжку. Считай ее частью своего образования.

— Спасибо. У меня никогда не было книжек. — Нико осторожно погладил кожаный переплет и поднялся. — А теперь, ради всего святого, давайте пойдем куда-нибудь или что-то сделаем.

Часы на розовом фасаде местного маннианского храма показывали три пополудни. Нико и Эш перекусили в таверне, взгромоздившись на высоченные табуреты у самого окна раздачи, где у клиентов принимали заказы и через которое можно было увидеть потных поваров, работающих в крохотной, душной кухне. Ели молча, налегая на лапшу под острым соусом. Низкое небо сыпало дождем, и вода постоянно стекала с провисшего навеса над их головами. Эш, несмотря на очевидную усталость, не забывал наблюдать за окружающими, но заметил он какие-то признаки слежки или нет, осталось неизвестным — результатами наблюдений старик не поделился.

Внимание Нико привлек храм напротив. Не люди, входившие в него и выходившие, но само здание. Ничего подобного он прежде не видел, поскольку оно представляло собой, по сути, каменную спицу, дерзко возвышающуюся над окружающими приземистыми строениями. Сам факт того, что сооружение из стали и жидкого камня, столь тонкое и высокое, вообще может стоять, оставался для него неразрешимой загадкой.

— Я в Косе, — пробормотал Нико негромко, словно разговаривая сам с собой. — Сижу, ем лапшу и понимаю, что совсем не знаю этих людей. Знаю только, что для меня, мерсианца, они — враги, а значит, их надо бояться.

Эш неторопливо прожевал. Проглотил.

— Они — самые обычные люди. Просто зашли в своих обычаях слишком далеко. В некотором смысле они — больные. Больные духом. — Он шумно втянул в рот еще одну полоску лапши и оглянулся через плечо на храм. — Ты боялся бы их больше, если бы познакомился с местными священниками.

Так ли? Истории о человеческих жертвоприношениях, совершаемых жрецами Манна, и развращенности и порочности последователей этого учения представлялись |здесь, в самом центре Империи, где он сидел преспокойно в обычной таверне, выдумкой и ерундой. Нико притих, задумавшись, потом снова заговорил:

— Может, и войн было бы меньше, если бы не было разных верований.

— Может быть, — согласился, облизывая пальцы, Эш. — Но поразмышляй вот над чем. Как по-твоему, стали бы мы нападать друг на друга реже, если бы придерживались одной и той же веры или вовсе не имели никакой? — Старик печально покачал головой. — Мы только притворяемся, что жить не можем без веры и готовы умереть за нее. Войны редко ведутся из-за веры. Куда чаще люди дерутся из-за земли, добычи, престижа, глупости. Из-за желания одних властвовать над другими. Если же при этом между враждующими народами есть еще и религиозные различия, то тем лучше — они помогают скрывать то общее, что объединяет всех людей. Истинная вера в раздорах присутствует редко. Маннианцы отличаются от других только внешне. Их истинная цель — господство. В глубине души они желают всеми править и всем управлять.